И первый эксперимент она проведет прямо сейчас, сразу после высадки. Если она смогла дозваться Кира по их невидимой связи, есть шанс, что то же самое сработает с мамой-розой. Главное, не устроить ненароком светопреставление.

Кстати, не забыть бы, что завтра промежуточный зачет по эсперанто.

Кирис понимал, что спит. Песок пляжа перед ним светился странным синим светом и слегка колебался, словно поверхность загадочного потустороннего океана. Где-то глубоко внизу под ним колебалась еще одна водная поверхность — или, скорее, масляная или даже ртутная. Вместе они напоминали несмешивающийся коктейль из тех, что в Барне подавали в дешевых барах для моряков. Странные штуки возникали и пропадали в толще двух жидкостей, сновали взад и вперед, обменивались цветными фразами, играли друг с другом, сливались и распадались, распространяя чувство безопасности и спокойствия.

Настоящий же океан, напротив, казался опасным и угрожающим. Кирис знал, что в любой момент может нырнуть в его угольно-черную глубину, щурясь как можно сильнее, чтобы отблески на поверхности не резали глаза, но в толще воды придется изо всех сил напрягать зрение, чтобы что-нибудь увидеть. Да и нечего там видеть. Редкие искры настоящего света, мерцающие на поверхности синего песка, никогда там не встречались. Во сне Кирис обожал ловить такие искры и выращивать из них теплых забавных пушистиков, наблюдать за их смешными ужимками, сажать в стеклянные банки, чтобы защитить от холодного ветра, постоянно готового задуть их… Его любимая сросшаяся парочка выросла уже до изрядных размеров. Кирис с нетерпением ждал, что она вот-вот сольется полностью, и тогда у него единственного получится гибрид, о свойствах которого пока остается лишь догадываться. Но пушистики лишь пульсировали вразнобой, изредка обмениваясь искрами света по сети опутывающих каналов, и стремления сливаться не демонстрировали. А что, если они не сольются?

За прошедшее время он уже научился ловить новые искры, не гася их ненароком. Теперь в его коллекции таких имелось не менее тонны. Большинство постепенно росло, наливаясь переливающимися оттенками и отращивая вокруг себя пока еще неуверенные тоненькие сети, а некоторые уже превратились в почти настоящих пушистиков. Такая замечательная коллекция вызывала черную зависть у всех пацанов по соседству — у них-то с ловлей дела шли куда хуже. Почему-то срастаться ни молодые искры, ни почти созревшие зверьки никак не хотели, их сети упорно не слипались, и сросшаяся парочка оставалась уникальной не только в его личном зоопарке, но и во всем квартале. Старшие мальчишки, шпана, уже нехорошо перешептывались, бросая на него жадные взгляды, и наверняка задумывались, как утянуть коллекцию втихомолку или даже отобрать силой. Но они обломятся, потому что местный авторитет уже веско сказал, что кто вырастил, тому и принадлежит. А против него идти дураков нет.

Голубой песок колебался под ногами, забиваясь между пальцами, с океана налетал ветер, восходящее солнце било в глаза, и внезапно Кирис осознал, что не спит. Он дернулся, попятился, зацепился пяткой за ямку и с размаху сел на задницу, ошарашенно оглядываясь вокруг. Утро. Пляж. И песок — никакой не голубой и не прозрачный, а самый обычный, серовато-желтый. Неподалеку торчали жирафьи шеи подъемных кранов. Нет, не пляж, а узкая полоска песка, тянущаяся между прибоем и унылыми ангарами грузового порта — дикая, необустроенная.

Как он сюда попал?

Последнее, что осталось в памяти — как он проводил взглядом транспортный дрон с Фуоко, вошел в здание общежития и начал подниматься по лестнице. Сейчас он полностью голый, то есть, видимо, все-таки добрался до комнаты, разделся и лег дрыхнуть. Есть и другие варианты, но такой наиболее вероятен. Он что, опять ходил во сне? Почему умная дверь его выпустила из комнаты? Почему не задержал Гатто?

Парс растянулся на песке неподалеку и щурился на Кириса невозмутимыми глазами. Утреннее солнце бликовало поверх его двойных щелевидных зрачков.

— Га, как я здесь оказался? — хрипло спросил Кирис. — Я во сне ходил?

— Ходить во сне нельзя! — фыркнул парс. — Запрещено. Опасно. Кирис не ходил во сне.

— Тогда не понял. Сюда-то я как попал? Телепортировался, что ли? Га, что я делал с момента, когда ночью в свою комнату из госпиталя вернулся?

— Кирис лег спать, — проинформировал спутник. — Кирис проснулся. Бормотал под нос глупости, ходил по комнате. Потом сказал, что идет гулять. Шел по улице, пришел сюда. Начал задавать глупые вопросы. Кирис башкой ударился?

— Похоже… Га, каким образом меня дверь выпустила? Я же кодовую фразу должен сказать!

— Кирис сказал правильные слова. Дверь открылась.

— Вот так фигня! — Кирис почесал щеку. — Времени сколько?

— Пять часов семнадцать минут утра.

Так. Вернулся в комнату он примерно в полтретьего, чуть позже. Получается, он два с половиной часа бродил по улицам. Не просто бродил, а осмысленно, иначе Гатто наверняка поднял бы тревогу, и присланный Дзии дрон спеленал бы его как младенца. Что за хрень творится? Ему что, Красная Звезда уже окончательно в мозги влезла?

Кстати, Дзии пугал, что теперь к нему приставлен персональный полноценный дрон на случай внезапной отключки. Видимо, прежней полуминуты прибытия по сигналу Гатто медицинскому небу показалось слишком много. И где он? Маскируется, наверное.

Однако встает вопрос, что делать дальше. Если раньше он просто бродил во сне, не способный ничего сделать и упираясь лбом в стены, то теперь все гораздо хуже. Если какая-то инопланетная штука наловчилась читать его мысли или хотя бы память, то мало ли что она может заставить его сделать! Вдруг он кого-нибудь прибьет, пока в отключке шляется? Или даже шею свернет? Или Фучи что-нибудь сделает? Карраха! Тысячу раз карраха!

Неприятное чувство защемило кишки. Кирис нечасто испытывал страх — то ли из-за врожденной тупости, как язвила Фуоко, то ли просто каких-то гормонов в организме не хватало. Но сейчас он ощущал, как брюхо сворачивается в тугой узел, и мутная волна паники захлестывает его изнутри. В последний раз похожие эмоции накатывали, когда Риса застукала его на охоте в Барне, даже пираты-налетчики с автоматами его испугать не смогли. Кирис отвесил себе оплеуху — с силой, не поскупившись, правой рукой по левой щеке. Голову пронзила боль, во рту появился солоноватый привкус. Ничего. По морде он тысячу раз получал, да и в спаррингах на занятиях у Джорджио не раз падал неудачно. Зато голова слегка прояснилась, а узел в брюхе ослаб. Все, придурок, кончай жидко срать и начинай ворочать мозгами. Паладары верят, что они у тебя есть, вот и не подводи. Итак, по порядку. Ночью он, хотя и без сознания, но вышел из комнаты. Такое повториться не должно. Как предотвращать — пусть думают другие, кто поумнее.

— Га! — резко сказал он. — Мне нужна связь с координатором. Срочно.

— Доброе утро, дэй Сэйторий, — тут же произнес парс голосом неба. — Судя по вашему тону, что-то случилось. Я могу помочь?

— Доброе утро. Точно, случилось. Я ночью спать лег у себя в комнате… наверное, лег, не помню, а потом очнулся здесь, на пляже. Гатто сказал, что я кодовую фразу правильно произнес.

Кирис замолчал. Координатор в тысячу раз умнее всех людей на Палле, вместе взятых, так что выводы сделает и сам.

— Могу я попросить у Гатто запись ваших ночных похождений, дэй Сэйторий? Дзии проинформировал, что ночью вы приходили в госпиталь, так что мне нужна лишь информация с момента вашего возвращения в общежитие.

А ведь точно. Мог бы и сам сообразить. Гатто ведь наверняка записывал прогулку в свою необъятную память.

— Да, конечно. Га, передай все, что нужно координатору.

— Запись проанализирована. Дэй Сэйторий, я могу констатировать только одно: ваше поведение выглядело абсолютно разумным. Могу предположить частичную утрату памяти в результате влияния неизвестных факторов. Настоятельно рекомендую немедленно обратиться к Дзии для проведения обследования.