Мужчина. Кто приговорил меня к смерти?
Двойник. Высший суд.
Мужчина. За что же?
Двойник. Убит человек.
Мужчина. Какое мне до этого дело. Я не убивал.
Двойник. Убил я.
Мужчина. Вы убийца.
Двойник. Я убийца.
Мужчина. Значит, и умереть должны вы.
Двойник. Высший суд возложил мою вину на вас. Вы должны умереть вместо меня.
Мужчина. Это ошибка!
Двойник. Высший суд не ошибается.
Мужчина. Я не виновен.
Двойник. Вы так говорите, потому что еще не видели моего лица. Лампа стоит у меня за спиной. Сейчас я возьму ее и поставлю вот сюда, на стол. Теперь свет падает прямо на мое лицо.
Мужчина. О Господи!
Двойник. Вам нечего бояться.
Мужчина. Это же я сам. Мое лицо, мое тело.
Двойник. Я ваш двойник.
Мужчина. У меня точно такие же глаза, я точно так же двигаю губами и провожу рукой по лбу.
Двойник. У вас дрожит голос.
Мужчина. Уберите свет, уберите немедленно. Иначе я возненавижу себя в вас.
Двойник. Вы так сильно себя презираете?
Мужчина. Уберите свет.
Двойник. Пожалуйста.
Мужчина. Как вы меня отыскали?
Двойник. Меня послал высший суд.
Мужчина. Высший суд. Все время высший суд!
Двойник. Он послал меня, чтобы я выдал вас тем, кто приведет приговор в исполнение.
Мужчина. Я не виновен!
Двойник. Все мы заслуживаем смертной казни.
Мужчина. Я не убивал.
Двойник. Убил я.
Мужчина (в отчаянии). Какое мне до этого дало! С какой стати я должен отвечать за ваше преступление?
Двойник (безжалостно). Окажись вы на моем месте, вы поступили бы точно также. Моя вина — это ваша вина. У нас одинаковые лица, одинаковые тела, одинаковые души, и суть наша тоже одинакова.
Режиссер. Вы позволите мне прервать ход действия?
Писатель. Вы делаете это очень некстати. Мне будет трудно продолжать.
Режиссер. Двойник действует от имени высшего суда?
Писатель. Возможно.
Режиссер. Он без конца твердит об этом.
Писатель. В конце концов, это ведь вы подсказали мне эту идею.
Режиссер. Надо выяснить, существует ли этот суд на самом деле или же его выдумал двойник.
Писатель. Меня это не интересует.
Режиссер. Вы уклоняетесь от ответа.
Писатель. Могу только сказать, что он на самом деле существует в нашей истории.
Режиссер. Мне надо знать точнее.
Писатель. А вы педант.
Режиссер. Я не педант, я режиссер.
Писатель. Ну, Бог с вами. Представим себе маленький замок в стиле рококо, украшенные лепниной стены и потолки, зал заседаний, в котором стоит довольно аляповатая статуя богини правосудия; замок наполовину скрыт высокими деревьями парка — кедрами, акациями, елями; в дни заседаний под деревьями стоят черные лимузины судей. Откуда-то долетает стук дятла, по вечерам кукует кукушка, сквозь заросли пробиваются солнечные лучи, сверкает серебро фонтана.
Режиссер. Прямо как во сне.
Писатель. Вот именно: как во сне.
Режиссер. И этот высший орган приговорил нашего героя к смерти?
Писатель. Выходит, да.
Режиссер. Только потому, что все люди заслуживают смертной казни?
Писатель. Так он утверждает.
Режиссер. Но ведь эти слова нельзя понимать буквально.
Писатель. Высший суд понимает их буквально.
Режиссер. Как вы собираетесь продолжить действие?
Писатель. Должен признаться, я имею о нем только самое общее представление. Мне кажется, в дом ворвутся люди и от имени высшего суда арестуют мужчину.
Режиссер. А двойник?
Писатель. Двойник исчез. Ворвавшиеся отводят мужчину в тюрьму. Он уверяет их, что ни в чем не виноват, но они лишь пожимают плечами. Он протестует, но его не слушают.
Режиссер. Пусть наймет адвоката.
Писатель. Адвокаты отказываются его защищать, так как преступление не вызывает сомнения и приговор вынесен. Нельзя же принимать всерьез утверждения, что убийство совершил двойник.
Режиссер. Значит, о существовании двойника знают только мужчина и высший суд?
Писатель. Только они, и никто больше.
Режиссер. Он может апеллировать к высшему суду.
Писатель. Высший суд не рассматривает апелляций.
Режиссер. Вы внушаете мне странное мнение об этом учреждении.
Писатель. Я ничего не могу изменить.
Режиссер. При столь возмутительном состоянии правосудия в этой стране мужчина и дальше будет клясться в своей невиновности.
Писатель. Он кричит не переставая в темноту своей тюремной камеры, что он не виновен.
Мужчина. Я ни в чем не виноват — это все, что я могу сказать. Я знаю, мне никто не верит, уши моих судей глухи, как эти стены. Но я не виноват. Я человек, как и каждый из вас. Я встаю по утрам и целый день занимаюсь то тем, то этим, зарабатываю, чтобы есть, и ем, чтобы зарабатывать. А когда выпадают мгновения радости, я радуюсь им.
Прошу вас, не спрашивайте, почему я здесь, в этих голых каменных стенах, — я и сам не знаю. Могу только повторить, что я ни в чем не виноват и что я не убивал. Как я мог убить, разве могли совершить убийство эта руки, привыкшие к ежедневному труду ради пропитания? Я знаю, каждый, кто слушает меня, может подумать, что я обманщик, трус или несчастный безумец. Я не виноват. Я буду снова и снова выкрикивать эти слова в темноту ночи: я не виноват! Эти слова придают мне силы, они помогают мне защитить себя перед Богом и судьями: я не виноват!
Режиссер. Он прав. Все видят, что он прав.
Писатель. Наступает последняя ночь перед казнью. Он лежит на нарах, повернувшись лицом к двери. Дверь открывается. В проеме, постепенно материализуясь из мрака, возникает двойник.
Мужчина. Опять вы пришли ко мне?
Двойник. Я снова у вас.
Мужчина. Что еще надо вам от меня, осужденного на смерть?
Писатель. Оба говорят слишком патетически. Слишком прочувствованно.
Режиссер. Слишком патетически? Слишком прочувствованно?
Писатель. Им надо говорить спокойнее, яснее. Речь идет о деле, а не о чувствах.
Режиссер. Как вам будет угодно. Пожалуйста. Они будут говорить так, будто речь идет о какой-нибудь банковской операции.
Мужчина. Опять вы пришли ко мне?
Двойник. Я снова у вас.
Мужчина. Что еще надо вам от меня, осужденного на смерть?
Двойник. Я пришел, чтобы услышать от вас признание своей вины.
Мужчина. Я должен умереть. Я не могу защитить себя. Но, и умирая, я буду кричать: я не виноват!
Двойник. Значит, вы настаиваете на своей невиновности?
Мужчина. Я не убивал.
Двойник снимает с него кандалы.
Вы снимаете с меня кандалы?
Двойник. Поднимайтесь!
Мужчина. Куда вы меня ведете?
Двойник. Пусть вас это не волнует.
Мужчина. Кто вам позволил снять с меня оковы?
Двойник. Я действую от имени высшего суда. Идемте со мной. Мы уже миновали длинный коридор и спускаемся по лестнице.
Мужчина. Мы спускаемся по лестнице, и никто нас не останавливает, не видно ни одного надзирателя. Что нужно от меня высшему суду?
Двойник. Раз вы отрицаете свою вину, высший суд передал вас мне.
