Подвал.
А н д р е й и Д и т е р. Стучит метроном.
А н д р е й (говорит тихо). Так нельзя умирать. Нельзя.
Д и т е р (молится). Аве Мария…
А н д р е й. Что ты там шепчешь?
Д и т е р. Это молитва… (Продолжает молиться.)
А н д р е й. Когда мне было пять лет… мама учила меня играть на рояле… Она ставила метроном рядом со мной, и я играл гаммы… С тех пор я не слышал этого звука… Как ты думаешь, сколько уже прошло времени?
Операционная.
В о е н в р а ч. Скальпель… Тампон. Еще один. Зажим. Вот он, наконец-то… показался, проклятый осколок… Гляди, Тамарочка. Видишь? Какой маленький осколочек и какой вредный… Зажим. Еще зажим.
Т а м а р а. Вера Алексеевна, вы думаете… есть надежда?
В о е н в р а ч. Надежда… всегда есть. А ты иди отсюда, Тамарочка, иди… Пусть старшина еще раз позвонит Рощину… может появится Андрей.
Т а м а р а уходит.
Подвал.
А н д р е й. Ты все молишься…
Д и т е р. А что я еще… могу?
А н д р е й. Ну молись… А я… я должен жить… (Пытается освободиться, бьет связанными ногами об парту, перекатывается ближе к шкафу, опираясь спиной о шкаф, поднимается и резким ударом головы разбивает стекло. Поворачивается спиной к разбитому стеклу и пытается перерезать краем стекла ремень, которым связаны его руки.) Время… Сколько осталось времени?!
Д и т е р. Я не знаю… Мне кажется, что пять минут уже давно прошли…
А н д р е й (продолжая перетирать ремень). Часы не ошибаются. Если бы прошло пять минут… мы бы с тобой уже не разговаривали.
Д и т е р. Что ты там делаешь? Ты даже не успеешь приготовиться к смерти. Повторяй за мной слова молитвы…
А н д р е й. Я не собираюсь умирать, Дитер! (Освобождает руки, развязывает ноги, подбегает к ящику со взрывателем.)
Д и т е р. Скорее! Чего ты ждешь?
А н д р е й. Черт. Я не знаю, в какую сторону поворачивать эту ручку. Вверх или вниз? Я не видел, в какую сторону он отжимал ручку.
Д и т е р. Кажется, вниз… Да, Гельмут нажимал ее вниз.
Стучит метроном.
А н д р е й. Ну, Дитер, теперь молись. Я поднимаю ее вверх. И если мы ошиблись… (Поворачивает ручку, наступает тишина.)
Операционная.
Л и ф а н о в. Почему так тихо… Андрюша?
Подвал.
А н д р е й. Тихо… И правда тихо. Когда я был маленький, умер дедушка, и я сказал отцу, что я вырасту и сделаю так, что больше никто не будет умирать. Теперь я понимаю, что этого сделать нельзя… Но все-таки иногда можно отогнать ее…
Операционная.
Л и ф а н о в. Кого, Андрюша?
Подвал.
А н д р е й. Смерть. Ты будешь жить, Володя. Взрыва не будет. Я выключил эту проклятую машинку.
Операционная.
Входит Т а м а р а.
В о е н в р а ч. Ну, Тамарочка, наш лейтенант родился в сорочке. Скажу по совести, боялась я за него. (Заметив, что Тамара взволнована.) Что с тобой, Тома? Что случилось?
Т а м а р а. Там… внизу, двери, которые заколотил старшина… В подвал… Доска оторвана… Андрей ушел туда, через подвал.
Подвал.
А н д р е й развязывает Д и т е р а.
Д и т е р. Надо вынуть запал.
А н д р е й. Ты все еще дрожишь? Не бойся. (Вынимает запал.)
Д и т е р. Ты спас мне жизнь. Я хочу знать, как тебя зовут.
А н д р е й. Меня зовут Андрей.
Воображаемый разговор Андрея с Тамарой.
Т а м а р а. Андрей! Андрей!
А н д р е й. Тамара, ты?
Т а м а р а. Я, я, Андрюша. Ты жив! Ты мне только скажи: ты живой?
А н д р е й. Живой!
Т а м а р а. Ты обещал вернуться. Ты обещал найти меня.
А н д р е й. А как же. Вернусь… Теперь-то обязательно вернусь. Тут, понимаешь, такая заваруха была, думал, больше не свидимся. А теперь… Вот что я хотел тебе сказать, Тома… Вот когда все тут кончится, давай жить в одном городе. Согласна?
Т а м а р а. Да, согласна… Но ты ведь собирался поехать в Воронеж к своему лейтенанту, а я в Брянск поеду.
А н д р е й. Мы что-нибудь придумаем… Вместе в школу ходить будем… для взрослых. И в кино.
Т а м а р а. Андрюша, а ты правду говоришь, что ты живой?
А н д р е й. Правду, Тома, живой.
Подвал.
Вбегает Г е л ь м у т.
Г е л ь м у т (огляделся). Ах вот оно что… Ну нет, вы рано радуетесь. (Стреляет в Андрея.)
Андрей падает.
(Дитеру.) А теперь твоя очередь. Ты умрешь как предатель, Дитер Раубах! (Вскидывает автомат.)
Вбегает Т е о, ударом ноги вышибает автомат из рук Гельмута, набрасывается на него, сбивает с ног. Вбегают У р с у л а и Р е й н г о л ь д.
Т е о. Ты — бешеная собака… Таким, как ты, нельзя давать в руки оружие.
Д и т е р. Андрей… Андрей… ты слышишь меня, Андрей? Он убил его!
В подвал врываются К о р о б к о в и С и н и ц а.
К о р о б к о в. Руки вверх! Руки вверх! Все!
С и н и ц а. Кто стрелял? Я спрашиваю: кто стрелял?
Урсула, Дитер и Рейнгольд смотрят на Гельмута.
Вбегают Т а м а р а и Б а р а б а н о в.
Т а м а р а (бросается к Андрею). Андрей! Андрюша! Ты слышишь меня? (Поднимает с пола портсигар, раскрывает его, звучит знакомая мелодия.)
Коробков, Синица и Барабанов обнажают головы.
Операционная.
Л и ф а н о в. Дома у меня, на чердаке… велосипед тебя дожидается. Я его в рогожу завернул. Ты на велосипеде-то… умеешь?
Конец
1972 г.
И. Кузнецов
ПОРТРЕТ ТРАГИЧЕСКОЙ АКТРИСЫ
Пьеса в двух действиях
Действующие лица
Стрепетова Пелагея Антипьевна, актриса.
Писарев Модест Иванович, актер.
Савина Мария Гавриловна, актриса.
Андреев-Бурлак Василий Николаевич, актер.
Островский Александр Николаевич.
Ярошенко Николай Александрович, художник.
Ярошенко Мария Павловна, его жена.
Александр Погодин.
Михаил Стрельский, актер.
Всеволожский Иван Александрович, директор Императорских театров.
Потехин Алексей Антипьевич, драматург, начальник репертуара Петербургских императорских театров.
Писемский Алексей Феофилактович.
Гасилов Фирс Евгеньевич, театральный рецензент.
Медведев, антрепренер.
Зрители, гости у Писемского и Ярошенко.
Голоса.
Оформление спектакля должно быть рассчитано на то, чтобы между отдельными эпизодами пьесы не было ни малейшего перерыва. Возможно, что все элементы декорации, необходимые для воспроизведения места действия, вернее, намека на него, являются компонентами единой установки.
