П о л и н а. По-твоему, я сильнее? Просто со мной такой беды не случилось.
В а с и л и й. С тобой не могло того быть. Ты бы не сковырнулась.
П о л и н а. Да нет, я обыкновенная. И трусиха. Предложили на партийную работу идти, сперва отказалась. Страшно — какой я руководитель. А меня спросили — ты людей любишь? Ну вот. Их горе — твое горе. Их радость — твоя радость. И правда. Лиза работает — для меня радость. Печников Ивановский лес получил — радость. В Каменке техникум открыли — радость. А вот по школе скучаю… Ребят люблю, а своих не завела.
Входит Н и к о л а й.
Н и к о л а й. Можно войти?
В а с и л и й. Заходи, раз пришел.
Н и к о л а й. Я к завгару сунулся — он приказ заготовил, а сам улыбается. Ты, говорит, Коля, не знаешь, как дела делаются. Побалакай с людьми — авось научат. Чижов говорит, меньше тысячи не возьмет. А где я ее, эту тысячу, возьму? Да и была бы — не дал!
В а с и л и й. Что я тебе говорил?
Н и к о л а й. Он мне свою филькину грамоту тычет — дескать, перед рейсом профилактику проходил.
В а с и л и й. Ребята знают, что твоя тридцать семь сорок два утиль, а не машина. Какая там профилактика! (Задумался.) Лапушкин ко мне заходил, недавно… Перепиши, говорит, докладную. Дескать, спьяну ты машину разбил.
П о л и н а. Переписал?
В а с и л и й. Совести еще не потерял! (Помолчав.) А чего это он забегал? А? Ведь сам говорит, что нет мне веры. Зачем ему, чтобы я переписал докладную? А? (Неожиданно.) Пошли, Николай!
Н и к о л а й. Куда?
В а с и л и й. Ленька Зайцев где живет, знаешь?
Н и к о л а й. За баней, а что?
В а с и л и й. Чижов в гараже?
Н и к о л а й. Спит небось.
В а с и л и й. Подымем. Идем, Николай.
В столовую входят М а й к а и П е ч н и к о в.
П о л и н а. Что ты собираешься делать, Василий?
В а с и л и й. Заставлю их заговорить! Я этого гада на чистую воду выведу!
Н и к о л а й. Не станут они с Лапушкиным ссориться, знаешь, как он их держит!
В а с и л и й. Держит? Выпустит! Он еще не знает Васьки-полковника! Да, полковник, черт побери! Пошли! (Идет к двери.)
Входит Л и з а.
Н и к о л а й. Поздно. Может, с утра?
В а с и л и й. С утра я в рейс ухожу.
Входит Л е в у ш к а.
Л е в у ш к а. Ты куда?
В а с и л и й. Погоди, Левка, не до тебя. (Николаю.) Ну идешь?
Н и к о л а й и В а с и л и й уходят.
М а й к а. Я его таким никогда не видела.
П о л и н а. А я… помню.
П е ч н и к о в. Да… Васька-полковник…
Л и з а. Нет, не Васька-полковник, а Василий Комаров.
М а й к а (тихо запела).
Вы меня простите, я им говорю,
В следующей атаке обязательно сгорю…
Конец
1958 г.
А. Зак, И. Кузнецов
ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ ТРИДЦАТОЕ АПРЕЛЯ
Драматическая хроника в двух частях
Действующие лица
Андрей.
Лейтенант Лифанов.
Тамара.
Военврач.
Барабанов.
Коробков.
Синица.
Учитель Науман.
Дитер.
Тео.
Урсула.
Рейнгольд.
Гельмут.
Часть первая
Весной 1945 года, в разгар боев за Берлин, советские воины заняли здание гимназии, в котором расположился медсанбат. Действие происходит в гимнастическом зале, в кабинете естествознания, превращенном в операционную, в подвале, где свалены поломанные парты и стоят громоздкие шкафы с наглядными пособиями, на улице возле гимназии.
Подвал.
Входят В о е н в р а ч и Б а р а б а н о в. Барабанов освещает подвал, луч света выхватывает из темноты шкаф с запыленными стеклами, парты.
Б а р а б а н о в. Есть кто живой? Выходи!
В о е н в р а ч (прислушиваясь). Никого нет.
Б а р а б а н о в. Вроде бы нет. А проверить, однако, не мешает. (Выпускает очередь из автомата.)
Гулко звучат выстрелы, слышен звон разбитого стекла.
В о е н в р а ч. Зачем стреляешь? А если там… люди?
Б а р а б а н о в. Если люди — нечего им прятаться. А если прячутся, значит, не люди — фашисты. (Прислушиваясь.) Тихо, как на том свете. (Освещая стенку.) Товарищ майор, глядите — круг, а внутри крест… Это у немцев знак… Вот, скажем, бомбежка или пожар, к примеру. Видите, кирка висит… Пробиваешь этой киркой стенку, она тут в один кирпич уложена… и лезешь в другой подвал. А там, в случае чего, ищи такой же крест и двигайся, как в лесу, по зарубкам. Хитро?
В о е н в р а ч. Хитро.
Б а р а б а н о в (кричит). Э-э-э-эй! (Прислушивается.) Видали, как в старину-то строили? Наверху такая катавасия, упаси бог, а тут как в могиле — ни звука.
Слышится отдаленный взрыв.
Ого! Нашу артиллерию и здесь слыхать!
В о е н в р а ч (подошла к шкафу, вынула лейденскую банку). Знаешь, Барабанов, что это такое?
Б а р а б а н о в. Проходил я это… когда еще в школе учился, название забыл, однако.
В о е н в р а ч. Лейденские банки…
Б а р а б а н о в. Они самые. Память у вас — позавидуешь.
В о е н в р а ч. Сын перед самой войной… к экзаменам готовился. Повторял…
Б а р а б а н о в. Сын… Я и не знал, что у вас сын есть.
В о е н в р а ч. И я не знаю: есть или был… Вот что, Барабанов. Скажи старшине, чтобы двери в подвал заколотили… на всякий случай.
Б а р а б а н о в. Сам заколочу. Это по нашей плотницкой части.
Гимнастический зал.
Возле шведской стенки стоят носилки с р а н е н ы м и. Около лейтенанта Л и ф а н о в а сидит А н д р е й. На стене — фотография Гитлера, награждающего Железным крестом мальчика из фольксштурма. Входят В о е н в р а ч, Б а р а б а н о в, Т а м а р а.
В о е н в р а ч. Как наши дела, Тамара?
Т а м а р а. Все нормально, Вера Алексеевна. Уже привозят раненых.
В о е н в р а ч. Скажи, Барабанов, у тебя в голове укладывается, что мы с тобой в Берлине?
Б а р а б а н о в. А вы в окошко гляньте, сразу видать — Берлин. Сержант, который раненых привез, говорит — наши к рейхстагу пробиваются.
В о е н в р а ч (показывая на фотографию). Взгляни, Барабанов, с какой любовью он смотрит на своего фюрера, этот мальчик.
Б а р а б а н о в. Волчонок.
В о е н в р а ч. Губы пухленькие, как у девочки… Как ты думаешь, Барабанов, когда кончится война?
Б а р а б а н о в. Завтра, товарищ военврач.
В о е н в р а ч (улыбаясь). Завтра? Может быть, и завтра. Только у меня все это не укладывается в голове.
А н д р е й (подходит к Военврачу). Товарищ военврач, разрешите обратиться.
В о е н в р а ч. Что тебе?
А н д р е й. К вам поступил раненый… лейтенант Лифанов… Вон он… лежит…
В о е н в р а ч. Что с ним?
А н д р е й. Товарищ военврач, просьба у меня… чтобы операцию лейтенанту Лифанову сделали вы сами, лично…
В о е н в р а ч. У нас есть хирурги не хуже меня.
А н д р е й. Говорят, у вас рука… счастливая.
В о е н в р а ч. Кто говорит?
А н д р е й. Вся дивизия говорит. И капитан Подтосин, и старший сержант Мокин, и сам подполковник Рощин.
