Макар уселся на скамейку недалеко от арены в тот момент, когда оркестр заиграл «Смело, товарищи, в ногу!» и гигант сбросил с себя облепивших его эксплуататоров и мощным усилием разорвал цепи. И тут под музыку на манеж вышли артисты, изображавшие рабочих и крестьян с красным знаменем.

Зрители неистово аплодировали.

А на манеж вышел шпрехшталмейстер и объявил новый номер.

— Неразгаданные тайны востока! Индийский факир Тумба-Юмба-Али-Бад!

Погасли фонари и тут же зажглись снова. На манеж в костюме факира на верблюде выехал Али-Бад.

К кассе цирка подошел Доброво. Он протянул деньги и так же, как Макар, с интересом посмотрел на кассира. В человеке в темных очках он сразу же узнал Тараканова. Он взял билет и прошел в ворота.

На манеже Тумба-Юмба-Али-Бад с помощью своего ассистента «распиливал» женщину, лежащую в ящике на возвышении.

Доброво прошел между рядами и уселся сзади Макара.

Послышались аплодисменты. «Распиленная» женщина стояла рядом с Али-Бадом и посылала зрителям воздушные поцелуи.

И снова перед занавеской появился шпрехшталмейстер.

— Неповторимый номер! Однорукий Вильгельм Телль!

Оркестр заиграл марш, и на арену вышел Маркиз в костюме тирольского охотника. Правый рукав был заправлен за пояс. Униформисты вынесли мишени, изображавшие Антанту, империалистов, Врангеля, Колчака, Деникина, Юденича… С поразительной меткостью Маркиз поразил мишени, перебивая нитки, на которых они висели.

Шпрехшталмейстер надел черную повязку на глаза Маркиза.

Новая серия выстрелов… Новый взрыв аплодисментов.

— Смертельный номер! — объявил шпрехшталмейстер. — Администрация просит людей со слабыми нервами покинуть цирк!

Все зрители остались на местах.

Маркиз взял небольшой пистолет и выстрелил вверх. Раздалась тревожная барабанная дробь, и на арену в коляске, запряженной пони, выехал Кешка в красном камзольчике и белых чулках с бантами. Кешка расставил руки, и шталмейстер положил в них по яблоку. Третье яблоко он положил ему на голову. Маркиз повернулся спиной к Кешке. Смолкла барабанная дробь. Один за другим послышались три выстрела. Все три яблока раскололись пополам. И под гром аплодисментов Кешка бросился к Маркизу. На арену вышел Макар. Он подмигнул Кешке и, похлопав по плечу Маркиза, сказал:

— Молодец, Вильгельм! Дай-ка пистолет, теперь я попробую.

Он взял у Маркиза пистолет. Униформисты по сигналу шпрехшталмейстера вынесли мишени.

— Маэстро, прошу! — скомандовал Маркиз.

Раздалась барабанная дробь.

— Завязывай глаза!

Шпрехшталмейстер завязал ему глаза.

Зрители, сидевшие поблизости от мишеней, перебрались подальше от опасности. Барабан смолк.

Макар прицелился и выстрелил. Мишень, на которой был изображен Врангель, упала. Цирк взорвался аплодисментами.

Макар сделал серию выстрелов. И снова раздались громкие аплодисменты. Цирк бушевал. Макар отдал пистолет Маркизу и снова подмигнув Кешке, как победитель вернулся на свое место.

Когда он сел, Доброво склонился к нему и тихо сказал:

— Вы молодец, Макар! — Он кивнул в сторону Тараканова, стоявшего возле занавески, и спросил: — Вы знаете, кто этот человек?

— Тараканов?! Он?

— Совершенно верно, — кивнул снова Доброво. — А этот однорукий Вильгельм Телль… тоже любопытная личность. Если вы зайдете ко мне в гостиницу, я сообщу вам о нем более подробные сведения. — Он поднялся и пошел к выходу.

После представления Макар за кулисами разыскал Маркиза и Кешку. Униформисты укладывали имущество цирка в фургоны. Клетки с животными стояли уже на подводах, артисты, изображавшие царя и попа, несли скатанные ковры.

Кешка стоял рядом с Макаром.

— Пойдемте с нами, дяденька Макар, — поглядывая на Маркиза, сказал Кешка. Маркиз кивнул.

— Поехали?

— Ну, допустим, поеду я с вами? — спросил Макар у Маркиза. — Какая моя роль будет?

— А как сегодня, — сказал Маркиз. — Будешь выходить из публики, в своем костюме или оденем тебя матросом для эффекта.

Мимо них торопливо прошел Тараканов, на минутку задержался, подозрительно приглядываясь к Макару.

— Согласен! — сказал Макар и протянул Маркизу руку.

Кешка обрадованно прижался к Макару.

Цирк уезжал из Изгорска рано утром. По главной улице вслед за цирковыми фургонами бежали мальчишки. Лаяли городские собаки, чуя животных. Ревели медведи. Ржали лошади. За одним из фургонов гордо выступал верблюд Али-Бада.

Доброво из окна гостиницы наблюдал за движением циркового кортежа. На фургоне с изображением Вильгельма Телля он увидел Макара, сидящего рядом с Маркизом.

Доброво закрыл окно.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Доброво.

В номер вошли Витоль, Булатов и Коган.

— Здравствуйте, Прокофий Филиппович. Знакомьтесь с моими сотрудниками. — Витоль показал на своих спутников. — Василий Булатов и Миша Коган.

— Прошу вас, садитесь.

Витоль подошел к окну и, приоткрыв его, взглянул вслед удаляющемуся цирковому обозу.

— Жаль, что не удалось побывать на представлении, — засмеялся Витоль. — Представьте. С детских лет не бывал в цирке.

— Вы много потеряли. В этой провинциальной труппе, — сказал Доброво, подходя к Витолю, — есть подлинная жемчужина — столичный артист из цирка Чинизелли — однорукий Вильгельм Телль. Но самое любопытное в этой процессии заключается в том, что в одном из этих фургонов господин Тараканов увозит в Латвию коллекцию, которую вы разыскиваете.

— Это ваше предположение? — спросил Витоль.

— Предположение, основанное на ряде фактов. В этой цирковой труппе есть два человека, тесно связанные между собой. Это Тараканов, работающий на скромной должности кассира, и сам Вильгельм Телль — Петр Васильевич Шиловский, по прозвищу Маркиз, человек разнообразных дарований, многим обязанный князю Тихвинскому, служивший у него некоторое время воспитателем младшего сына… Этот Шиловский последнее время занимался перепродажей художественных ценностей.

Доброво положил на стол фотографии Маркиза и Тараканова из фильма «Фаворитка его величества».

— Вот они оба.

Вслед за тем Доброво вынул из ящика стола карту и, разложив ее, показал кружочек, возле которого была надпись: «Изгорск».

Витоль, Коган и Булатов склонились над картой.

— Маршрут бродячей труппы… от Пскова через Изгорск ведет к Ивановке, то есть, как вы изволите видеть, к границе Латвии.

Витоль взглянул на Когана.

— Это совпадает с нашими предположениями, — сказал Витоль. — Миша был на квартире, где последнее время жил Тараканов, и ему кое-что удалось узнать.

— Человек, который его навестил, оставил ему кое-какие продукты, завернутые в латышскую газету, — сказал Миша. — К тому же среди оставленных им книг я нашел русско-латышский словарь.

— Допустим, цирковой обоз направляется все ближе и ближе к границе. Но почему вы уверены, что Тараканов везет коллекцию с собой? — спросил Витоль.

— Я не уверен, Карл Генрихович. Это моя рабочая версия, — сказал Доброво. — Во всяком случае, к моменту прибытия цирка в Ивановку, я думаю, что Макар это будет знать точно.

— Предлагаю догнать их, пока не поздно, и арестовать, — сказал Коган. — А там видно будет, с ними ящики или нет…

— Вы, как всегда, горячитесь, Миша, — сказал Витоль. — Мы еще не знаем, где коллекция. Арестуем Тараканова и Шиловского, а коллекция уйдет от нас…

— Во всяком случае действовать надо быстро и решительно, — сказал Доброво.

— Вот и не будем терять времени, — сказал Витоль. — Благодарю вас, Прокофий Филиппович.

— Во-первых, Карл Генрихович, я человек суеверный, и благодарить меня еще рано, — сказал Доброво. — Во-вторых, интуиция мне подсказывает, что мы имеем дело с людьми ловкими, хитрыми, изворотливыми и, вне всякого сомнения, нас еще ждут неприятные сюрпризы… И наконец, в-третьих, — Доброво улыбнулся, — я прошу помнить, что я не служу у вас, а занимаюсь этим делом только для того, чтобы достояние России не оказалось за ее пределами.