* * * Гостиничная койка. Щербатое трюмо. На тумбочке белеет забытое письмо. Не греет батарея. Шныряют сквозняки. Не скоро дочитаю две летние строки… * * * В тлеющем холоде осени Лето сгорело дотла. Стынут лишайника проседи В тундре, как будто зола. Может, подмятый потерями, Жить научусь, не спеша. Но под косыми метелями Не покривится душа. Заполярье Легко вращается планета, Роняя вьюги и грома. На южном склоне сопки – лето, На склоне северном – зима. И по растрескавшимся кручам Замшелой северной земли Сползают смерзшиеся тучи В незамерзающий залив. Заиндевевшие туманы К камням прилипли, словно мхи. Но будят сонные бакланы Матросов, будто петухи. Полярная ночь Отяжелело солнце. Из-за льдов Оно уже не выкатится плавно. Оборвана пургою цепь следов, Что придавила выстывшие травы. Матросский строй стекает на причал. Скала нависла над казармой круто. Девятый вал на взмыленных плечах Приподнимает сумрачное утро. Убрали трап, сколов зеленый лед. Задраили на низкой рубке дверцу. И застучало ядерное сердце. Винтом рассек волну атомоход. Здесь юность поняла военный быт: И неуют, и жаркие тревоги. В широтах снежных замело дороги. Окраина России – центр судьбы. Начало похода Люк задраен. И начат отсчет Ратных суток в подводном полете. И замедленно время течет В лодке атомной, как в звездолете. Суматохой в отсеке похож День ухода на день возвращенья. На причале не скоро вдохнешь Сумрак, полный земного свеченья. * * * Экипажу атомной подводной лодки «Волгоград» Нам под волнами шар земной послушен, В реакторе беснуется уран. Уходит от причала наша суша И курс берет в открытый океан. Подводников возвышенные лица… Но где мы, неизвестно матерям. Мы – часть России, мы несем границу Страны по океанам и морям. То солнцем обожжен, то вновь простужен Над зыбкими волнами горизонт. Для государства субмарина – суша, Россия там, где наш подводный флот. Полигон В пепле утоплены ветры. Нет ни лугов, ни дорог. Здесь убивают планету Бомбами, плавя песок. Обелиск Вместились жизни в краткую строку, Застывшую на камне отрешенно. Душа – в глубинах. Прах – на берегу. Взрослеют дети, и седеют жены. И набухает небо. И штормит. Но море не сильнее человека… Хотя порою траурно гремит Затишье аварийного отсека. * * * Мы не против наград и чинов. Наигравшись в подводные жмурки, Колем дырки мы для орденов, Примеряя в отсеках тужурки. Вероятный противник… Опять Мы за ним обогнули полсвета. В иностранных трескучих газетах Шторм словесный уже не унять. Орденов не видать в этот раз — Вслед нам ноты протеста летели. Ждут нас люди в Особом отделе. А ведь мы выполняли приказ! * * * Полуподвал. Коммуналка. Вечный сырой полумрак. За подоконником – галка, Солнце, березы, овраг. Снова шинель мою лето Плотно скатало в рулон. Два золотистых просвета Перечеркнули погон. Службу на время оставил — Муза зашла впопыхах. В строгом военном уставе Нету статьи о стихах. Стал подозрительным – жалко! Шепчут: «Что пишешь, чудак?» Полуподвал. Коммуналка. Вечный сырой полумрак. Утренняя песня Отогрею лиру под шинелью И охрипшим голосом своим Запою, как мечутся метелью Чайки и в заливе спит Гольфстрим. Стынет солнце, словно самородок, На скале, лучом задев радар, Над стальными люками подлодок Виснет, как над прорубями, пар. Губы, обожженные норд-вестом, Замолчат… Но, сбросив холод снов, Этот мир откликнется оркестром Вьюг и корабельных ревунов. Отдаленный гарнизон Вдали города… Здесь запретная зона, Ревун над заливом И гарь полигона. Из тундры уходит Продрогшее лето. В киоске — Уставы, конверты, газеты. Тревогой отброшенный В море, С рассвета Внимаю командам Полярного ветра. |
