– Впредь буду есть с вами! – «обрадовала» нас. Ну, вот: теперь и крупа кончится!

Амага встала и важно удалилась. Хорошо хоть ложку не унесла. С нее бы сталось! Сарма…

Я сбегала к ручью, помыла посуду и принесла котелок воды. Водрузив его над углями, подогрела. Игрр почистил зубы, затем, сняв сапоги, омыл ноги. Он делает это каждый вечер. Я хотела помочь, но он запретил. Не позволяет сделать такую малость! Точно на меня сердит!

Мы заползли в палатку и улеглись на войлоках. Игрр затих, и тогда я решилась. Нащупала его руку и лизнула.

– Спи, девочка! – вздохнул он и погладил меня по голове. Слезы брызнули из моих глаз. Он не сердится! Я придвинулась и прижалась к нему боком. Как хорошо! Теперь до Балгаса будем так спать. Может, неплохо, что нам встретились сармы?..

Я вошла в зал и, стараясь ступать степенно, проследовала к креслу в центре зала. Сенат встретил мое появление недовольным гулом. Я села и обвела глазами собравшихся. Встревожены, переглядываются. Неудивительно: на площади выстроилась центурия претория, усиленная охрана стоит на ступенях и у дверей курии. У Марцеллы глаза бегают – чувствует, тварь! Мания и Клавдия спокойны – не подозревают. Северина в своем кресле трибуна застыла, не сводя с меня взгляда. За нее можно не беспокоиться – поддержит.

– Достопочтенный сенат! – начала я, и гул в курии стих. – Рада приветствовать вас в полном собрании. Заседание открыто. Слово сенатору и проконсулу Лауре Сертории.

Наставница встала и прокашлялась.

– У меня чрезвычайное сообщение. Семь дней назад на принцепса Ромы совершено покушение. – Она обвела трибуны взглядом. Ответом ей была тишина. – К счастью, неудачное. Убийце удалось проникнуть в спальню принцепса…

– Злоумышленник в Палатине? – перебила Марцелла. – Там, где преторианок больше, чем нол при раздаче хлеба?

– Я понимаю твой скепсис, сенатор, – усмехнулась Лаура. – Наверняка считаешь, что мы придумали эту историю, дабы укрепить свою власть. Я предусмотрела это. Стража! Пригласите декана!

В распахнутую дверь курии вошла преторианка.

– Назовись! – велела Лаура.

– Лиона Лепид по прозвищу Пугио, декан третьего контуберния, второй центурии когорты претория.

– Расскажи, как было дело!

– Той ночью я стояла у покоев принцепса. Внезапно за дверью послышались крики. Заподозрив неладное, я стала стучать. Не сразу, но дверь отворилась. За ней оказалась принцепс, полуодетая, в одной тунике. Указав рукой в сторону спальни, она сказала: «Там!..» Я побежала и увидела, что мой подчиненный Игрр сражается с какой-то треспартой. Было темно, и я не сразу узнала ее…

– Что делал мужчина в спальне принцепса? – перебила Марцелла.

Я вцепилась в подлокотники кресла. Жаба! Ты у меня попомнишь! Лаура бросила мне предостерегающий взгляд.

– Я отвечу на твой вопрос, сенатор, – сказала она спокойно. – Пришлый по имени Игрр охранял черный ход в покои. Он знаком с Флавией, поскольку делал ей массаж, как и многим из здесь присутствующих. Вам известно, что жена Игрра, декурион «диких кошек» Виталия Руф, попала в плен к сармам, а его самого пытались убить, подстроив ссору с присутствующей здесь Пугио. Вы были свидетелями их поединка. Игрр, став преторианцем, искал встречи с принцепсом, чтобы просить помощи для жены. Такая возможность выдалась лишь при охране Палатина. Вот почему он оказался в спальне Флавии. У Игрра нет особых отношений с принцепсом, ты ведь это подразумевала, сенатор? В спальне Игрр находился в доспехах и при оружии. Будь иначе, он не смог бы противостоять убийце.

– Ты можешь назвать ее имя? – сощурилась Марцелла.

– Она скажет его сама. Введите!

По скамьям сенаторов пробежала волна. Многие привстали. Две преторианки ввели в курию высокую, широкоплечую треспарту. Она заметно хромала, и преторианки поддерживали ее под руки.

– Назовись! – велела Лаура, когда пленницу поставили посреди зала.

– Касиния Лукро, слуга верховного понтифика, – облизав губы, выдавила задержанная.

– С какой целью ты пробралась во дворец?

– Убить принцепса.

– Ты сделала это по своей воле?

– Мне велели.

– Кто?

– Октавия Варр, верховный понтифик Ромы.

– Ложь! – закричала Марцелла.

Сенаторы завопили. Многие, вскочив, махали кулаками. Лаура кивнула страже, и та ударила мечами в щиты. Раз, другой… Не сразу, но курия угомонились.

– Чем можешь подтвердить обвинение? – как ни в чем не бывало продолжила наставница. – Как видишь, тебе не верят.

– Октавия пообещала мне в награду домус.

– Вот дарственная! – Лаура подняла руку со свитком. – Любая из вас может ее посмотреть. Выписана на имя Касинии, подпись и печать понтифика. За десять дней до покушения на принцепса Октавия дарит своей помощнице домус стоимостью в две тысячи золотых. Щедро, не правда ли?

– Возможно, Касиния ей верно служила! – возразила Марцелла.

– Преданных слуг в Роме много, – усмехнулась Лаура. – Но я не слышала, чтобы им дарили домусы. Может, ты так поступила? Скажи!

Марцелла смешалась. Лаура возвысила голос:

– Октавия, подписав дарственную, нарушила закон. Домус принадлежал Виталии Руф и отошел к храму за долги – при весьма сомнительных обстоятельствах, к слову. Но не буду заострять на этом внимания. Остановлюсь на другом. Октавия не имела права дарить дом, принадлежащий храму. Понтифик этим обстоятельством пренебрегла. Спрашивается, почему? Рано или поздно о незаконной сделке узнали бы, ее могли оспорить. Тем не менее Октавия подписала пергамент. Выходит, не опасалась. Сейчас мы узнаем почему. Мой вопрос Касинии. Зачем понтифику понадобилось убивать принцепса?

Касиния облизала губы.

– Она хотела занять ее кресло.

Курия загудела. Лаура предупреждающе вскинула руку.

– Ты уверена? В Роме не так просто сменить власть. Если принцепс не оставит наследницу, ее преемницу назначит сенат.

– Октавия искала поддержки сенаторов. Приглашала их в храм и всячески ублажала.

– Как?

– Угощала роскошным обедом. После чего приводила мужчин, и те ласкали женщин.

Курия взорвалась. Вскочив, сенаторы кричали и махали руками. «Ложь! Клевета!..» – неслось со всех сторон. Лаура кивнула страже, и та ударила в щиты.

– Прошу слова! – закричала Марцелла, после того как все затихли.

Я кивнула: говори!

– Эту женщину, – Марцелла указала на Касинию, – задержали с оружием в руках. Она пыталась убить принцепса. За такое полагается мучительная смерть. Висеть на кресте ей не хочется. Стоит пообещать милость, и она обвинит любого.

– Считаешь, мы это подстроили? – ледяным голосом спросила Лаура.

– Я лишь утверждаю, что преступнице нельзя верить, – выкрутилась Марцелла.

– У тебя все? – спросила я.

– Да, принцепс!

– Проконсул?

– Пригласите свидетелей! – велела Лаура.

Когда вошли мужчины, курия загудела. Никогда прежде пришлых не звали в этот зал. Мужчины, встав у порога, растерянно смотрели по сторонам. Было видно, что они встревожены.

– Назовите себя! – предложила Лаура.

– Я – Ион, – сказал высокий, черноволосый мужчина.

– А я – Стефан, – поклонился второй, ростом пониже.

– Чем вы занимаетесь?

– Служим в храме Богини-воительницы.

– Поднимите руки, чтобы все видели браслеты!

Мужчины подчинились. Лаура кивнула, и пришлые опустили руки.

– Вам известно, зачем вы здесь?

– Нет, госпожа! – ответил Ион. – В храм пришли воины и велели следовать за ними. Они не говорили зачем. Мы, наверное, провинились, но не знаем в чем.

Лаура глянула на Марцеллу и усмехнулась.

– Вас ни в чем не обвиняют! – успокоила пришлых. – Вы здесь как свидетели. Сейчас я буду задавать вопросы, а вы – отвечать. Честно и правдиво. Понятно?

Мужчины кивнули.

– Внимательно посмотрите на этих женщин. Если кого узнаете, указывайте рукой. Опознанных сенаторов прошу спускаться в зал.