Мукаши, мукаши, давным-давно, как рассказывали Ками, не было никаких островов Японии, а только кружащаяся воронка черных чернил, которую охватывал мост алого и золотого цвета. Тонкая линия берега, испачканная черными волнами, была на каждом конце моста, и каждая полоса песка была не длиннее десяти шагов, окруженная темными водами. Мир был маленьким, незавершенным и полным возможностей.

Хаос тьмы охватил ками Амено, туман вертелся вокруг него неровными облаками. Золотые капельки чернил падали с копья, что он прижимал к груди. Он слышал рев чернил вокруг себя, тьма мерцала золотыми вкраплениями, словно иллюзия. Он не помнил времени, когда не слышал этот рев, когда не хотел добраться до воды и почувствовать тепло текущих чернил, бушевавших у края тумана.

Еще одна золотая капелька упала с копья, он вытянул его во тьму. Он держал копье нагината в руках, лезвие сверкало золотом, сапфировые и бирюзовые жемчужины висели на нити, обвязанной вокруг оружия. Он склонил нагината к земле, куда упали чернила.

Чернила растеклись, приняв форму листа тростника, одинокого стебелька, который окутали темные воды. Золотое сияние угасло, и появился тростник, зеленая вспышка среди бушующего хаоса.

- Опять рисуешь, - послышался голос, Амено обернулся. Край берега изгибался, окруженный темным туманом, сандалии гэта другого ками ступили на песок.

Ками был в кимоно, что тускло мерцало золотыми вкраплениями, переходящими в темно-фиолетовый цвет.

- Волны чернил мчатся к будущему, Кунитоко, - сказал Амено, склонив копье в сторону ками. – Слишком долго было тихо, и не было никакой жизни, к которой они могут прицепиться.

Кунитоко схватился за рукоять копья и кивнул.

- Я тоже устал от бесконечного течения волн, - сказал он. Копье он держал обеими руками, и жемчужины мерцали темным светом. Он вытянул нагината вперед, чернила золотого цвета сверкнули, и облака тумана отступили там, где они закружились.

Берег очистился, и вдали появилась черно-красная пагода. Амено кивнул, прислонившись к перилам моста, что соединял берег с другой стороной, подернутой туманом.

Двое новых ками лежали на берегу из песка, они моргали, глядя на золотую пыль чернил, что взлетала вверх, как перевернутый снег из искр и угольков. Они лежали, свернувшись вокруг друг друга, положив рядом головы, но одна смотрела на пагоду, а другой – на чернильные воды, одна была в белом одеянии и с длинными черными волосами, ниспадающими на ткань, а другой носил черное кимоно, волосы его были стянуты в тугой узел.

- Я помогу, - сказал Кунитоко, протягивая руку ками в белом. Она огляделась с широко раскрытыми глазами.

- Что это за место? – спросила она, а ками в черном поднялся на ноги, стряхивая с ладоней песок.

- Это – всё, - сказал Кунитоко.

- Всё очень маленькое, - сказал ками в черном. – Всего лишь мост, берег и бушующий океан.

- Нет, - возразила ками в белом. – Там маленький тростник, что борется с течением.

Кунитоко улыбнулся. Лезвие нагинаты сверкнуло золотом.

- Сможете нарисовать что-то еще?

Глаза ками в белом пораженно смотрели вокруг, она приоткрыла рот.

- Что я могу нарисовать?

- Что угодно, - сказала Кунитоко. – Но ками в черном появился раньше тебя. Пусть рисует первым.

Разочарование на ее лице быстро сменилось восторгом, когда Кунитоко протянул копье ками в черном.

- Тогда вперед, - сказала она ему. – Нарисуем вместе на этом движущемся холсте.

- Вместе, - отозвался ками в черном. – А Кунитоко нарисовал шедевр в виде тебя.

Ками покраснела, плотнее запахнувшись в белое одеяние. Она пыталась согреться, укрыться от холодного кружащегося тумана.

- Изанами и Изанаги, - кивнул Кунитоко. – Ками созидания. Я с нетерпением жду ваш рисунок, - он хлопнул ками в черном по плечу. – Начинай же, Изанаги.

Изанаги вышел к воде, с копья капало золото.

- Пройди выше, - сказал Амено, и Изанаги вздрогнул от звука голоса. Он шагнул на мост, жемчужины нестройно позвякивали. – Отсюда тебе будет видно все.

Изанами шла следом за ним по мосту, глядя на кружащийся туман. Там было холодно, темно, атмосфера угнетала. Она хотела больше пространства, больше света. Больше тепла. Да, такого тепла, которое она почувствовала, когда Изанаги улыбнулся ей.

Изанаги вытянул копье над водой, словно рыбачил. Он коснулся нагината воды, лезвие дрожало, поток воды угрожал оторвать его от древка. Жемчужины покачивались на пене, мерцая, как светлячки. Огоньки поднялись в воздух, как и подумала Изанами, светлячки из сапфира, бирюзы и золота.

- Не сдвинется, - прокряхтел Изанаги, давя на воду. – Хаос не двигается, - лезвие дрожало все сильнее. Изанами напряглась: если они потеряют лезвие, то ничего уже не нарисуют. Навеки останутся лишь тени и чернила.

Она шагнула вперед, положив свои ладони на его. Мягкость его кожи снова наполнила ее теплом, ее пальцы прижались к его. Вот это и означало быть живой. Изанаги посмотрел на нее, его взгляд смягчился, а хватка на древке ослабла.

Вместе они двигали небеса, заполняли хаос чернилами. Туман отступал, свет сотен светлячков мерцал в небе. Внезапный свет ослепил Изанами, она вскинула руку, закрывая глаза. Светлячки стали звездами в бесконечной тьме наверху. Снизу тонкий тростник обзавелся листьями, прочным стеблем и корнями. Корни впились в берег, над которым поднимался пар, твердь выступала из-под воды. Мост поднимался все выше, ведь под ним вверх устремлялась земля.

Глаза Амено блестели. Кунитоко упер кулаки в бока и кивнул.

Изанами смотрела на землю, что образовывала острова. А в голове ее уже роились идеи, как рисунками сделать ее рельефной, изменчивой. Теплой.

- Будешь мне помогать? – спросил Изанаги, глядя на нее. Изанами улыбнулась, отведя взгляд от его теплого лица.

- Всегда, - сказала она.

Золотые чернила поднимались вокруг них искрами.

Юки спешила по парку Сунпу, чулок на правой ноге сполз. Креветки жарились до нужного золотистого цвета дольше, чем она рассчитывала. Все должно быть правильно. Бенто постукивала по учебникам, и Юки прижала сумку к груди. Она обычно не опаздывала в школу, сегодня опаздывать и нельзя было. У Кэти была встреча с директором из-за тех надписей, якобы связанных с ней и Юу Томохиро. Юки еще не знала, что думать о Юу, но она была уверена, что Кэти точно в этом не виновата. Танака говорил, что встретил их тем утром, у них просто не было бы времени изрисовать все доски огромными кандзи с ужасным смыслом. Кэти не отвечала на сообщения Юки, и той ужасно хотелось знать, что случилось. Но сегодня ей нужно было, в первую очередь, добраться до школы до звонка.

Она завернула за угол к восточным вратам, скользя на гравии двора замка Сунпу, после чего свернула налево. Она лавировала между группами учеников, некоторые были в форме Сунтабы, другие – в сине-зеленой форме Катаку. Некоторые пытались защититься от холода пиджаками. Она покачала головой, радуясь, что надела черное шерстяное пальто. В воздухе чувствовался холод, которого еще неделю назад не было. Осень быстро наступала, да и зима маячила на горизонте.

Юки прошла врата и тут же заметила у дверей школы Кэти. Ее было легко увидеть среди учеников, ее светлые волосы ниспадали на розовый вязаный шарф, обмотанный вокруг шеи. Она купила его, когда они ходили по магазинам, Юки же сообщила, что попробует связать ей шарф, похожий на свой, когда у нее появится время. На самом деле, она начала вязать другой шарф – красный, предназначавшийся не для Кэти. Юки покраснела при мысли, но поспешила прогнать чувство вины. Кэти поймет.

Она подбежала к подруге и отдала свою сумку с учебниками в руки замешкавшейся Кэти.