— А бывают смены состава?

— Очень редко, — с грустью признала Манира. — В прошлом году от нас ушла Моника. Сейчас она с Саймоном Клейтоном. Но это закономерно, их семьи устроили им помолвку. Так что, вероятно, Саймон поднимется в нашем негласном рейтинге.

— Или упадет на дно, — с угрозой сказал Димитрий. Судя по всему, он собирался поспособствовать краху более удачливого на любовном фронте конкурента. А там… глядишь, и Моника вернется.

— Дим, успокойся. Если тебе так важна Моника, ты можешь обратиться к ее семье с официальным предложением.

— Отец не позволит, — хмыкнул юноша. — Да и не настолько она хороша, чтобы ради нее…

— Вот! — наставительно подняла палец Манира, глядя на меня. — Ты только их послушай, недостаточно хороша. А сами-то в любви клянутся, фиалки за уши суют. С ними ухо востро держать надо.

— Я запомню, — пообещала и вернулась к еде.

Теренс раздобыл, казалось, все, что было на кухне — столько вкусностей выставила кукла. Половину из этого богатства я видела впервые и ориентировалась на вкус Хеля, повторяя его выбор. Он заметил, улыбнулся и, взяв мою тарелку, заполнил ее, как он считал, самый вкусным. Во многом наши вкусы сошлись, и после трапезы на краю тарелки осталась отложена всего шестая часть.

— Дим, что у нас первым? — Манира отставила тарелку и, используя панельку как зеркало, принялась приводить в порядок прическу. Быстро оглядевшись по сторонам, я заметила, что не только она озабоченна своим внешним видом: прическу поправляла большая половина девушек.

— У тебя актерское, у Теренса — декорирование, Хель, свое знаешь?

— Музыка, — улыбнулся юноша. — А у самого?

— Пейзажка, — пренебрежительно бросил Димитрий. — Вот уж счастье в лесу сидеть и травинки зарисовывать.

— И не говори, — усмехнулся принц, знавший что от так называемой ‘пейзажки’ друг получает истинное удовольствие. Вот только не вязался этот трудоемкий процесс с репутацией балагура. — Кирин, тебя ожидает твоя команда.

Хельдеран кивнул в сторону застывших у выхода Дэйна, Тордака и рыжей, похожей на лису, Тины.

— Я пойду?

— Конечно, — кивнул Хель и предупредил: — Я зайду к тебе перед ужином.

Я кивнула и улыбаясь бросилась к команде. Тина только головой покачала, оценивая мою пробежку. Ну и пусть.

— С возвращением, — поприветствовала девушку я. Она изменилась. Рыжая, с веснушками, острым носиком Тина была неуловимо похожа на себя прежнюю, но и так отличалась от нее, что я чувствовала, будто стою рядом с незнакомым человеком. — Ты — интересно выглядишь.

— Скажи уж прямо — не очень, — усмехнулась девушка, беря меня под локоток. — А вот ты изменилась в лучшую сторону.

— В лучшую?

— Да уж, притягательности добавилось на двести пунктов.

— Это не зависело от меня. — Стало грустно и как-то горько. Тяжело осознавать, что теперь во мне видят только ступеньку к трону, к императорской семье, к тем, кого я даже не знаю.

— Знаем, — примирительно обнял за плечи Дэйн.

— Точно, — гулко согласился Тордак.

Мы вышли к лестницам и хотели было спуститься, когда увидели, как поступают старшие ученики. Вместо того, чтобы обходить пол-этажа, чтобы оказаться с другой стороны, они быстро пробегали небольшие узенькие мостики. Некоторые из них были под наклоном и вели на два-три этажа выше или ниже. Спускаясь или поднимаясь по ним можно было сэкономить время, как и поступали сони и старшие.

Признаться, мне было страшно идти по нему, но Дэйн и Тордак, сказали, что уже пользовались этими переходами и все будет в порядке. Первой шла Тина, которую страховал Тордак, Дэйн замыкал и шел прямо за мной. Это успокаивало, и я немного приободрилась, начала идти быстрее, даже почувствовала себя птицей, когда ветер ударил в лицо. Тина рассмеялась, и мы вместе с ней. Обычный переход становился забавным и очень важным делом. Девушка-лисичка начала весело подпрыгивать, нарушая технику безопасности, да и законы здравого смысла. Неудачно приземлилась и едва не сорвалась — Тордак успел подхватить, крутанувшись и ухватившись за ее рукава.

А ветер бил в лицо, и земля стремительно приближалась. Страшно не было, только в самом начале, когда нога соскользнула. А полет… он захватывал. Наверное, так даже лучше. Еще мгновение и конец, и больше не придется думать, бояться или что-то решать. Глаза закрылись сами. Мгновение и все. Мгновение…

— Леди, возможно, вы не заметили, но вы не дома и помогать вам наслаждаться солнышком не входит в мои обязанности. — Насмешливый и слишком живой для посмертия голос, разорвал мои раздумья.

А после я почувствовала, как съезжаю, словно по горке, кто-то держит меня за талию, опускает и ноги касаются земли. Обычной, еще холодной с утра, земли. Я делаю шаг назад, открывая глаза, но меня не отпускают.

Мужчина все так же придерживает за талию, внимательно смотрит в мои глаза, словно пытается прочесть в них нечто важное. Минута и он отпускает меня. Но я не отхожу, смотрю вверх, где в двух метрах над нами клубится воздух, образуя мягкую подушку. Он меня поймал.

Вновь смотрю на своего спасителя и улыбаюсь. У него такие красивые серые глаза, как у принца в сказке, как… неважно, мне слишком хорошо, и я смеюсь. Без причины, просто от нарастающего счастья, от той легкости, что появляется в организме.

Он молчит, хмуро разглядывая мое счастливое лицо. А мне кажется, как будто я его уже видела. Пытаюсь вспомнить, но мысли ускользают. Путаются, заплетаются, исчезают. А он стоит и смотрит. С грустью, с сожалением и непонятной мне обреченностью.

— Магистр, что-то случилось?

Он отвлекается на подбежавшего мужчину. А мне все равно, я смеюсь, без остановки. Пришедший странно на меня смотрит. Это даже смешно!

— Чуть не разбилась, — поясняет сероглазый.

— Ясно, — понятливо кивает тот другой. — В лазарет отнесете? Ее еще час трясти будет, если не весь день. Как осознает, так и…

— Отведу, — без капли радости говорит маг, а второй быстро уходит, как будто не хочет составлять нам компанию. Лазарет? Зачем он мне? Мне хорошо! Смотрю на мага с непониманием. А он только тяжело вздыхает и поднимает меня в воздух. И мне снова хорошо. Вот бы до лазарета была долгая-долгая дорога.

На отбор я все же успела: хорошо иметь в штате школы магов-целителей. Четверть часа и все в норме, если, конечно, не считать излишне приподнятого настроения, но кому оно мешало перед прослушиванием?

Дэйн, который бросил остальных и побежал в лазарет, шел со мной рядом. Уверенно держал меня за руку, не отпуская ни на секунду. Я не протестовала: было в этом что-то — вот так идти держась за руки на глазах у всех. Почти все уже убежали на отбор, но редкие зрители нам все же попадались.

Прослушивание проходило в репетиционном зале, как было указанно на карте академии. Свободных мест не было, но Тина с Тордаком заняли нам два кресла, и мы сели все вместе. Рыжая сидела понурившись и избегала моего взгляда.

— Прости, — выдавила она с трудом — не привыкла извиняться. — Я… это из-за меня получилось.

— Все нормально, — быстро заверила я, переводя взгляд на сцену. Там собирались петь. — Нам тоже придется петь? Но я не умею.

— Я тоже, — подтвердил Дэйн, опасливо косясь на залитый светом кружок. Так вот что может напугать этого смелого парня!

— И не надо. Это уже определившиеся. Их сейчас по группам в зависимости от диапозона голоса раскидают и займутся нами. Художников уже поделили: они портфолио принесли. Актеров по внешним данным разбросали.

— А мы?

— А вы по всем кругам ада. Вокал, танцы, рисование и прочие прелести.

— А сама-то? — не выдержала я.

— Тина — актриса, — примирительно пояснил Тордак. — Ей уже пришло распределение. Можешь свой проверить, вдруг прислали.

Не очень и рассчитывая на такой подарок, послушно открыла собственную школьную карту. Аудитория 607. Недоуменно показала ребятам.

— Вот. Тебя уже тоже куда-то внесли, — Тина дождалась конца выступления светло-русой девочки и поднялась. — Идем, у меня 605. А вы оставайтесь, неудачники.