Дэрри с размаху залепил ему пощечину. Джеральд Лейер бросился вперед и выхватил меч – но остановился, потому что острие клинка, который Дэрри уже держал в руке, уперлось третьему сыну графа Свона прямо в грудь. Томас скосил глаза – посмотреть на сталь, нежно ласкавшую дорогую ткань его камзола.

– Ты назвал мою мать сукой, – сказал Дэрри, – за это я вызываю тебя, Томас Свон, за поединок. Я никому не позволю так говорить о моей матери. Она была достойной женщиной. Более достойной, чем ты, мразь, можешь себе вообразить. Так что отвечать за слова придется тебе, не мне. И тебя, Джеральд Лейер, я тоже вызываю на поединок. Ты назвал меня животным. А я не животное, я человек, изволь запомнить. Еще я вызываю на поединок вас, господин в цветах Фэринтайнов. Нечего вам скучать без дела, пока я буду разбираться с вашими приятелями. Я буду драться с вами, со всеми сразу или по очереди, смотря как получится. Но не прямо сейчас, – Дэрри опустил меч. – На нас уже смотрят, нечего привлекать внимание. Назначьте время и место, там и встретимся.

Томас и Джеральд переглянулись. От них обоих словно жар исходил, и Дэрри почти мог почувствовать этот жар. Да, этим двоим не терпелось теперь с ним разобраться.

– Сегодня, – сказал Джеральд. – Вечером. На мосту через Веду, в Жестяном квартале – когда часы пробьют пять после полудня. Приходи один. Если не придешь – мы найдем тебя и прибьем кинжалами к стене, а последний вонзим тебе в глотку.

– Я приду. Главное, чтобы мне не пришлось долго ждать. А то вдруг забудете или испугаетесь. Ладно, неважно. Мы встретимся, а сейчас, господа, подите прочь. Я стерегу коня моего лорда, и мне неприятно ваше общество.

Первым ушел Свон – тряхнул светлыми волосами, развернулся, взметнув синим плащом. Томас был эффектен, и, наверно, наслаждался этим. Джеральд просто плюнул Гледерику под ноги, знатно выругался и последовал вслед за другом. Зато черноволосый юноша в черном камзоле и белом плаще, за весь разговор не проронивший ни единого слова, задержался. Он подошел к Дэрри и встал лицом к лицу, внимательно изучая. Глаза у этого парня оказались очень темные.

– Ты прекрасно фехтуешь, раз вызвал сразу троих на бой, – сказал он. – Или просто идиот. Я буду знать точно – в пять вечера или вскоре после того. – Он слегка пожал плечами. – Мы не были друг другу представлены. Я – оруженосец сэра Эдварда, того самого, которого одолел вчера твой господин. Меня зовут Гленан Кэбри, наследник графов Кэбри.

Дэрри вдруг сделалось не по себе от этих слишком спокойных манер. Он кивнул:

– Хорошо. Мое имя ты слышал. Дэрри. Фамилия – Брейсвер. А титула нет, как ты понял.

– Я это понял, – сказал Гленан. – Но теми, кто мы есть, нас делает вовсе не титул, а кое-что другое, поважнее титула. Надеюсь, ты понимаешь это так же хорошо, как и я. До встречи в Жестяном квартале, мертвец, – он сделал шаг назад, развернулся и пошел прочь, догонять своих спутников.

Дэрри остался совсем один, не считая коня. Теперь можно было дожидаться возвращения Фостера, который что-то совсем задержался. Можно было даже сесть на уже успевшие нагреться камни, опереться спиной о стену и подремать. Выспаться минувшей ночью так и не получилось. То невинность терял, то в голову всякая дрянь лезла. Теперь, наверно, самое время покемарить. Или повеситься.

– Дружище, – сказал Дэрри коню сэра Гэриса, – похоже, я идиот.

Верно говорят, чем человек моложе, тем горячей его кровь и дурней голова. Это можно было сказать о самом Гэрисе, каким он был еще пару лет назад, это относилось к Дэрри с его бесподобной смесью нахальности и наивности, это вполне касалось и мальчишки по имени Тилли, получившего поручение проводить Гэриса к капитану королевской гвардии. Мальчишка этот так и плясал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, болтал без умолку и все косился на Гэриса через плечо. Видать, его сильно воодушевляло, что рядом вышагивает аж сам победитель давешнего турнира.

Гэрис почти не слушал всю ту ерунду, что тараторил его спутник – больше оглядывался по сторонам. Каэр Сиди совсем не изменился с того дня, как он бывал здесь в последний раз. Это был старый замок, построенный еще в темные годы, во времена Великой Тьмы – до начала записанной истории, когда миром правили фэйри, а разрозненные осколки человеческого рода носило по свету, словно листья на ветру.

Возле массивных дубовых дверей, ведущих в кабинет сэра Марика Транна, Тилли с внезапной нерешительностью остановился.

– Дальше вас ждут, лорд Фостер, – сказал он, потупившись. – Простите, если много болтал. Просто вы такой герой…

– Никакой я не герой, парень, – сказал Гэрис со вздохом. – Я всего лишь один воин, победивший другого. Все воины побеждают друг друга. Это в порядке вещей. Тренируйся почаще – и сам таким станешь.

Распрощавшись с провожатым, Гэрис Фостер переступил порог, закрывая двери за собой – и замер. Шторы были задернуты, большая комната куталась в полумраке, но даже этого полумрака хватало, чтобы разглядеть, что в массивном кресле, стоящем спиной к окну, сидит вовсе не сэр Марик Транн.

– Ваше величество, – сказал Гэрис и замолчал.

– Мое величество, – согласился Хендрик Эринландский. – Идите сюда и садитесь, Фостер. Хочу наконец увидеть вас вблизи.

Гэрис послушался приказа и сел. Ноги едва гнулись. Он опустился в кресло, стоявшее прямо напротив того, в котором расположился король. Хендрик выглядел слегка невыспавшимся, и еще от него немного разило спиртным, но взгляд владыки Эринланда оставался ясен и тверд.

– Вам чего налить? – спросил Хендрик. – Вина? Виски? У сэра Марика еще есть хороший бренди. Я думаю, он не станет возражать, если мы немного возьмем.

– Простите, ваше величество, я не привык, чтоб мне выпивку наливал король.

– Так ведь никто не привык, – ухмыльнулся Хендрик совсем по-мальчишески. – Так вы будете бренди, Фостер?

– Буду.

Хендрик Грейдан неторопливо поднялся, достал с верхней полки бутылку бренди и наполнил доверху два граненых стакана.

Пили какое-то время молча.

– Вы удивили меня, Гэрис, – признался король через несколько минут. – Явились из ниоткуда, разделались с моим великолепным кузеном. Я сам не понимаю, как согласился взять вас на службу. Будто в голове немного помутилось… От удивления, наверно. Но когда удивление прошло, я задумался – может, вы шпион Клиффа? Он крепко зол на меня за эту весну, и я его даже в чем-то понимаю на этот счет. Я приказал о вас расспросить. Оказалось, вас помнят. И в самом деле всю жизнь воевали на юге, а весной явились на мой призыв… но ваш отряд, вроде бы, весь погиб у Реки. В столице вас с тех пор не видели. Вы дезертировали? А может, вас взяли в плен и переманили?

– Ни одна гарландская тварь не брала меня в плен, – сказал Гэрис честно. – Я был серьезно ранен, могу показать под рубашкой шрамы, если не верите. Меня подобрала крестьянка. Ее звали Анна, и она живет на ферме недалеко от Стоунбриджа. Выхаживала все лето. Вы можете найти ее, но она подтвердит мои слова, – это тоже было правдой. Такая крестьянка в самом деле жила на ферме недалеко от деревни Стоунбридж, и, найди ее королевские прознатчики, она слово в слово подтвердила бы рассказанную им сейчас историю. Он никогда не видел эту крестьянку, но сила, пославшая его сюда, ясно дала понять, что позаботится об этом. – Когда я слегка оклемался, – продолжал Гэрис, – начал вновь тренироваться. Я воин, ничего другого больше не умею. Всю жизнь с кем-то дерусь. И пью, в промежутках, – он приложился к стакану. – Я решил явиться к вашему двору. Я знаю, это было дерзко, проситься в вашу гвардию. Но я хорошо дерусь. Я верю, что я этого заслуживаю.

– Я потерял на этой войне двоюродного брата, – сказал Хендрик. – Вы знаете, каково это, терять брата?

– Я был единственным ребенком в семье, сэр.

– Тогда лучше вам этого не знать. Гилмор всегда был странноват, конечно. Как и все в его роду странноваты. – Король залпом выпил стакан, потянулся к бутылке, налил себе еще. Гэрис молчал. – Они с Эдвардом, которого вы вчера поколотили, были не разлей вода. Оба головой в своих книгах, в песнях, в старых преданиях. Гилмор иногда бренчал на лютне. Но и с мечом тоже обращался хорошо. И он, и Эдвард – они часто ставили мне синяки. Вы знаете, что мы все трое происходим от сказочных эльфов?