...Однажды, когда Монике было тринадцать, мать привела очередного клиента домой. Это был худой и неряшливо одетый мужчина с седыми бакенбардами и страшным лицом со шрамом. Пока мать ушла в душ, он вошел в комнату Моники и начал ласково разговаривать с ней. Внезапно глаза его загорелись жадным блеском, и он принялся расстегивать ремень на брюках. Моника опомнилась только когда он повалил ее на кровать и стал тыкаться носом меж неразвитых грудей. Рука ее, инстинктивно шарившая по тумбочке, внезапно наткнулась на старый медный будильник, что каждое утро будил ее в школу. Сжав столь ненавистный ей предмет в ладони, девочка ударила им насильника по голове, надеясь оглушить. Но не вышло - удар пришелся прямо в висок. Раздался хруст костей, и клиент обмяк на кровати. В ужасе от содеянного Моника вскочила и, не дожидаясь возвращения матери, вылезла через окно на крышу и навсегда покинула родной дом.

...Теперь весь мир был открыт перед Моникой. Она начала с тех районов Гонконга, где еще ни разу не была. Бродяжничала, ночевала на чердаках, останавливалась то тут, то там, подрабатывала, при этом всячески избегая интимной близости с мужчинами. Наконец, к восемнадцати годам она устроилась официанткой в небольшое кафе в Ваньчае. Ночевала там же, в подсобке, получала пару долларов в месяц, а чаевые откладывала на будущую жизнь.

Однажды утром в кафе вошел молодой и довольно красивый белый парень с кейсом в руке. Уселся за столик у окна, заказал утку по-пекински и стакан кофе. Моника принесла заказ и, беря поднос из ее рук, парень взглянул в ее глаза.

- Вы так прекрасны, мисс, - произнес он. - Я готов приходить сюда каждый день, чтобы только полюбоваться вами.

Он сунул ей в кармашек передника купюру и приступил к еде. Моника же вдруг поняла, где она могла видеть его раньше. Этот парень когда-то давно в своем, "белом" дворе сдирал с нее трусики, он был главарем шайки и его звали Питер. Теперь он сидел перед ней, явно не узнавая ее. Жил он, должно быть, неподалеку, поселился здесь совсем недавно, а в кейсе у него был героин, и он шел на сделку. Моника давно научилась разбираться в таких вещах.

- Что ж, я буду не против, если вы и дальше будете сюда приходить, - сказала она, одарив Питера лучезарной улыбкой. Тот улыбнулся ей в ответ.

Да, и на следующий день он пришел снова. И продолжал приходить так каждое утро. Все время заказывал утку по-пекински и кофе, одаривал Монику щедрыми чаевыми, перемигивался с ней и по-прежнему не узнавал. На пятый день хозяин кафе заболел, и Моника осталась одна смотреть за заведением. Наутро Питер пришел, опоздав на полчаса и снова с кейсом в руке. Кафе в этот ранний час пустовало. Моника поставила перед ним утку по-пекински и кофе, и Питер, улыбнувшись несколько вымученной улыбкой, привычно сунул ей в кармашек несколько банкнот. Как только он отведал еду, Моника про себя улыбнулась и присела за столик напротив него.

- Мисс, - произнес Питер, прихлебывая кофе, - мы знакомы уже пять дней, а даже имен друг друга не знаем. Могу я спросить, как вас зовут?

- Зови меня Мартышкой, - ответила Моника. - А ты ведь Питер?

- Да, верно. А откуда вы?.. - не договорив, Питер вдруг поперхнулся и, закашлявшись, покраснел.

- Мисс, прошу вас, принесите воды, - прохрипел он. - Что-то не в то горло попало...

- Вода тут не поможет, - усмехнулась Моника. Она поняла, что яд фугу начал действовать. - Взгляни мне в глаза, Питер.

- Что за шутки, мисс? Вызовите "скорую", мне плохо, - вымолвил Питер, держась за сердце.

- Посмотри мне в глаза, Питер, - вкрадчивым голосом повторила Моника. - Вспомни мое лицо...

Питер наконец взглянул ей в глаза, и лицо его исказилось гримасой ужаса.

- Ты... - еле выдохнул он.

- Запомни меня навсегда, Питер, - прошептала Моника. - В аду для тебя уже приготовили печь.

Глаза Питера остекленели и он, прохрипев что-то в последний раз, свалился со стула на пол, пару раз дернулся и затих. Моника скинула передник и уже собиралась уходить, как вдруг взгляд ее упал на кейс Питера, прислоненный к ножке стола. Подумав секунду, она схватила его и бросилась через черный ход на улицу. Того, что лежало внутри кейса, ей на первое время должно было хватить...

...Через десять лет Монику Хан никто уже не знал иначе как Скорпион. Самый дорогой киллер в Юго-Восточной Азии. Безупречно выполняла любую работу, за которую бралась. Ее послужной список колебался от неверных мужей до видных политиков. Хладнокровная и расчетливая, она жалила своих жертв быстро, как истинный скорпион...

...Задание по поиску семнадцатилетней девчонки не представлялось особенно сложным. Монике уже случалось раньше похищать детей политиков и мафиозных боссов, и каждый раз она проделывала это виртуозно и со знанием дела. Собственно, ей было плевать на то, кем была эта Теко Вонг и какую важность она представляла для Белого Дракона. Ее интересовал лишь гонорар и ничего более.

Прибыв в Паттайю, она первым делом раздобыла фальшивое журналистское удостоверение и направилась туда, где в последний раз видели девчонку - в отель на побережье. Представься она, к примеру, агентом Интерпола, добыть нужную информацию оказалось бы намного сложнее. А так наивные людишки, мечтавшие попасть в телевизор и газеты, с радостью выкладывали ей все, что знали. Уже через час после начала поисков Моника знала, в каком направлении нужно копать. Девчонка уехала из отеля на мотоцикле с парнем - вон, и следы на асфальте остались. Дальше, по словам очевидцев, они направились в сторону трассы Паттайя - Бангкок. Теперь Моника чувствовала, что напала на след и что добыча не ускользнет от нее.

========== На пути в Бангкок ==========

Уже через несколько километров дороги Теко пожалела, что сразу не позвонила деду. Ничего ужаснее этой поездки она и представить себе не могла. Мотоцикл ее спасителя дымил и грохотал так, что слышно было по всей округе, а при малейшей трещине или кочке на дороге подпрыгивал и трясся, едва не разваливаясь на куски. Теко изо всех сил вцепилась в куртку Чарли, не имея возможности даже заткнуть уши от ужасного грохота, и потому едва не оглохла. Но мучения девушки продолжались недолго: на середине пути двигатель "Харлея" вдруг начал чихать, и вслед за этим мотоцикл сначала замедлил ход, а затем и совсем остановился. Спрыгнув с седла, Теко повалилась ничком на траву возле дороги и с наслаждением уставилась вперед, на ряд шумевших под бризом пальм и лазурную гладь моря, которые она до этого совсем не замечала. Чарли тем временем возился с двигателем мотоцикла.