Это открытие вызвало во мне леденящий страх, и одновременно — какое-то гадливое любопытство. Голова моя раскалывалась. Я быстро сунул блокнот на прежнее место, за ящики письменного стола, а переписанную страницу спрятал за шкафом под обоями — там, где они немного отстали от стены. Но, и забравшись в постель, я еще долго ворочался и никак не мог заснуть…
Утром вчерашние события и ощущения показались мне какими-то расплывчатыми, далекими. Отец все так же спал с журналом в руках, беспробудным сном человека, уставшего от постоянных разъездов. Мать снова возилась в подвале. Захватив из шкафа пряник и яблоко, я потихонечку смылся.
По дороге опять попалась на глаза брошюра «Общества правильного питания» — на сей раз, правда, в мусорном ведре, в гараже. Я достал ее оттуда, сложил пополам и сунул в карман. Интересно, показала она отцу страницу с текстом конкурсной загадки или ограничилась сообщением о выигрыше. Тут мне пришла в голову идея — предложить отцу купить еще один билет, чтобы сопровождать мать в предстоящем ей путешествии. Мысль о возможном покушении снова всплыла в памяти и больше не оставляла всю дорогу.
В библиотеке меня уже ждали. К счастью, то была не злобная миз Ярдли, а обладательница заплатанных джинсов, мисс Доггарти. Впрочем, сегодня она пришла в широкой юбке и улыбалась мне во весь рот. «Ну, что на этот раз?» — спросил я несколько грубовато.
Она наклонилась поближе, обдав меня облаком свежего утреннего аромата, и сказала таким дружелюбным тоном, как будто мы с ней старые друзья: «Слушай, тут есть одна книга, которую обязательно надо достать, ну, просто необходимо…» Из дальнейшего разговора выяснилось, что, несмотря на магистерскую степень по химии, полученную в Стэнфордском университете, работу по специальности ей найти трудно. Поэтому сейчас она временно занимается тем, что разыскивает статьи и другие печатные материалы для фирмы, предоставляющей подобные услуги научным учреждениям и отдельным ученым. И вот сегодня ей заказали какую-то книгу, а получить ее можно, только заполнив довольно сложный бланк и заверив его вдобавок тремя подписями. Тут же выяснилось, что мисс Доггарти ни о каком бланке, разумеется, не позаботилась, поэтому пришлось все оформлять самому. Миз Ярдли подписала не глядя — она с головой ушла в свежий номер Publishers Weekly Review, доставленный ей прямо в руки десять минут назад. В отделе безопасности тоже никаких проблем не возникло. Но третью подпись должен был поставить мистер Кэй.
Я поднялся на третий этаж и заглянул в полуоткрытую дверь. Мистер Кэй был, конечно, занят — погружен в чтение каких-то документов, да к тому же еще явно плохо себя чувствовал: воротник рубашки расстегнут, галстук распущен, темные круги под глазами, на лбу — мелкие капли пота. Я не посмел ему мешать, да и не хотелось после вчерашнего показаться чересчур надоедливым. Я бесшумно, на цыпочках, удалился.
Мисс Доггарти ждала меня в зале каталогов. Я объяснил ей, в чем загвоздка. «Его кабинет на третьем этаже. Вы подождите несколько минут, а потом загляните к нему сами…»
Что-то ее в этом смутило. Она закусила нижнюю губу.
— А сам ты хорошо его знаешь? — спросила она, пристально глядя мне в глаза.
— Ну конечно! — воскликнул я. — Он будет рад помочь…
Но она уже передумала. Сложила бланк, поблагодарила, будто я сделал ей какое-то особое одолжение, и исчезла в читальном зале.
И все-таки было во всем этом что-то странное. А возможно, просто показалось, кто знает? В любом случае я решил за ней понаблюдать. Она сидела за столом в окружении кучи книг, и руки ее так и летали, распределяя закладки по нужным страницам. Но вся динамика внешности мисс Доггарти выдавала, что мысли ее блуждают где-то в другом месте. Тонкие губы то напрягались, то изгибались в улыбке, энергичное лицо светилось какой-то скрытой решимостью. Она показалась мне еще красивее, чем прежде.
Внезапно она поднялась и, подхватив стопку книг, пошла в направлении копировальной машины. Там была очередь. Мисс Доггарти немного постояла, потом положила книги на соседний стол и, стремительно развернувшись, быстро двинулась в сторону коридора, соединявшего читальный зал с книгохранилищем.
Я бросился за ней. Пройдя по коридору, открыл массивную дверь с табличкой «Книгохранилище. Посторонним вход воспрещен» и, завернув за угол, тут же увидел ее. Стоя ко мне спиной, она держала в руках что-то прямоугольное. Кусок картона. А может, конверт? В слабом свете, падавшем из другого конца коридора, трудно было разглядеть. Я напряженно ждал, пока она повернется ко мне лицом. Но тут она сделала что-то совершенно неожиданное. Слегка присев, прихватила руками края юбки и подняла ее выше бедер. Ее ноги еще хранили юную упругость, и в то же время была в них некая элегантная зрелая женственность. Скульптурно вылепленная попка просвечивала сквозь обтягивающие полупрозрачные трусики, напоминая о мраморных статуях в музее Метрополитен. Охваченный какой-то экстатической слабостью, я следил за каждым ее движением: вот она сует в трусики, спереди, тот самый твердый прямоугольный предмет, который прежде держала в руках; вот отпускает юбку, которая легко опадает вниз и плавно облегает поразившие мое воображение бедра; а вот теперь аккуратно оправляет юбку и возвращается к служебному входу, откуда вошла. Когда она проходила мимо моего укрытия, я замер на месте, затаив дыхание. Потом подождал чуть-чуть и вышел следом за ней.
Сдав книги на хранение, она собрала вещи и заторопилась к выходу. Охранник не спеша проверил содержимое ее сумки — нет ли там ворованных книг? На мгновение меня позабавила мысль — подойти к нему и шепнуть: «В трусах поищи, в трусах». Но то была лишь минутная шалость. В любом случае речь шла не о книге, а кроме того, библиотека прекрасно справлялась с такими проблемами и без моей помощи. Я вернулся к работе, но никак не мог сосредоточиться; подсмотренная сцена снова и снова разыгрывалась у меня перед глазами. Я пытался понять, что именно так меня возбудило: крохотные полупрозрачные трусики, ровный загар ее ног, завершающихся округлой мраморной белизной? А может быть, просто таинственная атмосфера самого книгохранилища, с его замшелым запахом и сумеречным освещением?
Я думал об украденном ею предмете. Что это могло быть? Вырванные страницы? Обложка книги? Но у нее не приняли бы на хранение книгу без обложки. А может, какой-нибудь документ? Но зачем прятать его в трусы? Какой документ мог угрожать ей такими уж серьезными неприятностями, если бы охранник его обнаружил?
Я вспомнил о ее нежелании иметь дело с мистером Кэем. Теперь это становилось еще подозрительней. Предмет, который она пронесла под юбкой, вполне мог оказаться ее персональной тайной (я вспомнил, понятное дело, о желтом блокноте матери). Тогда причина ее поспешного ухода, сразу после нашего разговора о подписи, могла быть связана и с мистером Кэем лично. Я подумал, не рассказать ли ему о мисс Доггарти и какова вероятность того, что он просто-напросто отмахнется от моего рассказа. Потом спросил себя, как случилось, что на протяжении семнадцати лет жизни у меня не возникало сомнений в том, что величайшие тайны мира связаны именно со мной, а вот за последнюю неделю довелось обнаружить так много чужих секретов.
В конце концов, как пишут в книгах, все решил случай. Рабочий день близился к концу, и все, кроме меня, были чем-то очень заняты. Необходимо было срочно подписать какие-то бумаги у мистера Кэя, и я вызвался это сделать. Постучав, я приоткрыл дверь, и он пригласил меня войти. В этот раз он выглядел несколько лучше. Хотя под глазами висели все те же темные мешки, но взгляд был оживлен, и глаза блестели.
— Завтра у меня будет для тебя ответ, — сообщил он, указывая мне на стул. Я положил перед ним бумаги и сел.
— Это не так уж важно, — попробовал я отвлечь его от истории с «агитатором», поскольку теперь уже понимал, что здесь замешана некая важная тайна, связанная с отцовской работой. — Наверняка какая-нибудь стиральная машина, ничего интересного…
