Софи дала Фитцу разрешение, но не успел он обойти ее блок, как Киф захлопнул книгу и заорал:
– Я отказываюсь это читать!
– Не верю, что книга настолько плоха, – выразила свое сомнение Делла.
– Еще как. Ее написал мой отец.
– Твой отец – писатель? – спросила Софи.
– Скорее мучитель невинных читателей. – Он показал ей обложку в качестве доказательства. «Эссенция сущего», за авторством лорда Кассиуса Сенсена. – Длинное разглагольствование о том, что он один такой умный и понял, что эмоции идут как от сердца, так и от разума и что эмпаты способны читать только эмоции разума. Жаль, что он забыл объяснить, кого это вообще волнует!
Софи понадеялась, что Киф слишком далеко и не почувствует, что она очень заинтересовалась теорией. Старейшина Бронте говорил, что в инфликции используются эмоции сердца – а Фитц видел эмоциональный центр в ее мозгу. Значит, в разных местах можно было испытывать разные эмоции?
«Так, я внутри! – передал Фитц, и она вздрогнула. – Прости, я думал, ты меня чувствуешь».
«Нет. Я понимаю, что ты прошел, только когда ты что-нибудь говоришь. У тебя все так же? – Она вытянула сознание, пока не услышала его мысли. – Почувствовал?»
«Если бы. Я постоянно ловлю остальных. Мой бывший наставник говорил, что мне нужно становиться Хранителем. А раз ты можешь проникнуть в мои мысли незамеченной, из тебя выйдет прекрасный Изыскатель».
«А. Я всегда думала, что я Хранитель, ну, сам понимаешь, у меня в голове куча секретной информации».
«Ну, думаю, нужно выбрать что-то одно. А то все остальные на твоем фоне будут блекло смотреться».
Софи улыбнулась.
«Если мы станем когнатами, нам придется выбрать разную специализацию?»
«Думаю, обычно они выбирают разную. Насколько я знаю, так было у отца и Квинлина».
«Они когнаты?»
«Раньше были. До взлома памяти Прентиса. После него Квинлин сказал отцу, что не хотел этого делать, и они крупно поссорились».
«Хм, когда твой отец привел меня к Квинлину в Атлантиду, они вели себя, как друзья».
«Со временем они помирились. Но не смогли вновь стать когнатами. Доверие между ними нарушилось из-за тайны Квинлина».
Софи заерзала.
«Ух ты, а ты и правда боишься всем делиться, да?»
«А ты нет?»
«Не особо. О мистере Обнимашке ты уже знаешь».
Софи рассмеялась.
«Да, но мистер Обнимашка лучший».
Фитц рассказал ей о блестящем плюшевом драконе, без которого ему не уснуть, на одном из прошлых занятий по доверию. Он даже приносил его к ней домой, чтобы подбодрить.
«Ты принес его с собой?» – спросила она.
«Разумеется! Посмотрим, как скоро Киф меня поймает».
«И тебя это не волнует?»
«Я думал, что будет волновать. Кучу времени потратил, пытаясь спрятать его получше. Но теперь… не знаю. Появилось много других поводов для волнения, помимо легкого смущения, сама понимаешь. Ну, мы же готовимся вломиться в Изгнание».
От его слов она поежилась.
«Ну, что скажешь?» – спросил он.
«В смысле?»
«Может, просто расскажешь уже, чего ты так стесняешься, и забудем об этом? Разве тебе не станет легче?»
Или все обернется сущим кошмаром – в зависимости от того, как он отреагирует.
«Отреагирую на что?» – спросил Фитц, напоминая, что он читает ее мысли.
«Да ладно тебе, – взмолился он, когда Софи попыталась привести мысли в порядок. – Обещаю, что бы это ни было, ничего не изменится».
Еще как изменится.
Должно было измениться.
«Ну же, – поторопил он. – Просто доверься мне».
Софи отвела взгляд. Сердце колотилось с такой силой, будто готово было выскочить из груди.
«Может, скажешь на счет три? – настаивал Фитц. – Ты сможешь. Давай».
«Раз…»
«Два…»
Глава 15
– У вас все в порядке? – спросил Киф, как только Фитц передал «три». – Эмоции Фостер просто зашкаливают.
– Ну ты серьезно? Еще бы немного! – воскликнул Фитц.
– Еще бы немного, и что? – одновременно поинтересовались Киф с Дексом.
– Ничего! – Софи откинулась на своем кресле-мешке: ей нужно было подышать.
– Ты меня заблокировала, – произнес Фитц скорее расстроенно, чем раздраженно.
– Правда? Прости… – Но было приятно снова скрыть ото всех свои мысли.
Она серьезно собиралась признаться Фитцу в своих чувствах?
При одной только мысли о том, к чему это могло привести, ее бросало в дрожь.
– Серьезно, Фостер, ты в порядке? – спросил Киф.
– Ты, – посмотрел на него Фитц, – выбрал самый неподходящий момент.
Киф усмехнулся.
– Стараюсь.
Фитц закатил глаза.
– Прости, – сказал он Софи. – Я на тебя не злюсь. Просто подумал, что мы наконец-то сможем продвинуться.
Она отвела взгляд.
Она понимала, что не умрет, если Фитц не ответит взаимностью. Но ее ждало ужасное унижение. А как тогда им быть когнатами?
Но… как им быть когнатами, если она скрывает от него свои чувства?
Софи вздохнула.
Все было бы куда проще, если бы она справилась со своей глупой влюбленностью. Разве плохо было оставаться друзьями? Она все равно не готова была заводить парня. И сомневалась, можно ли ей вообще встречаться, учитывая всю ерунду с «дурными партиями». Что уж говорить о том, как отреагирует Декс – и, возможно, Биана.
Ей нужно было оставить все как есть…
И все же, когда она украдкой глянула на Фитца, упрямое сердце затрепетало. Особенно когда он широко ей улыбнулся.
– Ух, а теперь вы пялитесь друг другу в глаза, – произнес Киф.
– Пусть работают, – осадила его Делла. – И сам займись делом – хватит просто листать книгу и жаловаться. «Черный лебедь» не просто так тебе ее дал.
– Точно. На самом деле они злее, чем кажутся, – пробормотал Киф себе под нос.
– Ну так… – протянул Фитц в наступившей тишине.
– Прости, что заблокировала, – пробормотала Софи.
– Я уже привык. Но можно мне вернуться?
Киф прыснул.
– А ты крут, чувак.
Никто ему не ответил.
Софи впустила Фитца и через пару мгновений услышала его голос в своей голове. Хотя бы ее подсознание доверяло ему, даже когда сознанию не хватало смелости.
«Еще раз прости», – подумала она.
«Дело не только в тебе. – Он мрачно глянул на Кифа, а тот послал им воздушный поцелуй. – Ему повезло, что я не запихнул эту книгу туда, где он бы не хотел ее увидеть. Ведь ты вряд ли расскажешь мне то, что собиралась?»
«Давай… в следующий раз, когда Киф не будет за нами следить».
«Пожалуй, ты права. Ладно, давай начнем заниматься».
Они решили, что будут задавать вопросы по очереди, и Фитц начал первым:
«Любимое животное?»
Софи тут же представила своего домашнего импа, Игги.
«Ха, а я думал, что ты выберешь Силвени», – предположил Фитц.
«Знаю, я тоже».
Только она могла предпочесть вонючего импа величественному аликорну. С другой стороны, она никогда не считала Силвени «животным». К тому же пусть из пасти Игги воняло отвратительно – а из его газов можно было делать оружие, он нуждался в Софи не меньше, чем она в нем.
«Хорошо, – сказала она. – Любимый школьный предмет?»
«Телепатия».
В его мыслях мелькнуло ее лицо, и Софи изо всех сил постаралась не думать, что это значит.
«Теперь сложнее, – предупредил он, быстро переходя на новый вопрос. – О чем ты жалеешь больше всего?»
Софи думала, что она сожалеет о том, что отпустила Бранта. Но вместо этого перед глазами мелькнуло лицо ее подруги Мареллы. Может, потому что глубоко внутри она понимала, что ради спасения друзей Бранта нужно было отпустить. А может, потому что в последнюю их встречу с Мареллой Софи обиделась на нее, пусть и понимала, что что-то случилось. А теперь она сбежала и не знала, представится ли ей шанс все исправить.
«Как думаешь, мы еще вернемся в Фоксфайр?» – спросила она у Фитца.
«Не знаю».
Она видела, какую боль ему причиняет эта мысль. Фитц всю жизнь мечтал стать одаренным элитного курса, а теперь мог не закончить даже пятый.
