– На счет три, – скомандовал мистер Форкл.

Софи приготовилась к боли, но, когда он дошел до трех, ощутила лишь прохладный ветерок.

– И все? – спросила она. – Не вижу воспоминания.

– Твоему сознанию нужно его заметить. Ты все ощутишь… сейчас.

Воспоминание нахлынуло на Софи, и она закачалась, пытаясь удержаться на ногах. Ей казалось, что она очутилась в кино, поставленном на быструю перемотку.

«Это я», – осознала она, когда картинка замедлилась до обычной скорости, и Софи увидела пятилетнюю себя, читающую на ступенях небольшого квадратного домика.

«Что читаешь?» – передал Фитц.

«Кажется, энциклопедию. К шести годам я прочитала ее от корки до корки».

В тот день она не должна была читать. Мама послала ее на улицу к Бетани Лопез, первоклашке, жившей через дорогу. Но Бетани назвала ее Дуропедией и послала идти читать. Софи как раз победила пятиклассника в конкурсе по скорости чтения. Она не понимала, почему все так странно к этому относятся. Ну и что, что она дошкольница? Почему директор предлагает ее родителям пропустить несколько классов?

Именно поэтому родители отправили ее на улицу. Они застали ее подслушивающей их разговор. Но два слова Софи все же услышала: «Она ненормальная».

У Софи защипало в глазах, когда эмоции накрыли воспоминание. Пятилетняя, она не понимала, почему было так сложно вписаться в общество, как хотели ее родители. Она думала о побеге, но тут ощутила, что кто-то на нее смотрит.

Софи почувствовала, как Фитц склонился ближе, и вместе они смотрели, как маленькая Софи подняла взгляд и заметила странного мальчика в синей брамбловской форме. Он рассматривал ее из-за платана, стоящего во дворе. По крайней мере, Софи так думала. Он смотрел в ее сторону, но лица было не разглядеть.

Софи постаралась сосредоточиться на воспоминании, но мальчик так и остался расплывчатым, даже когда поднял к солнцу кристалл и исчез. Сейчас Софи понимала, что он прыгнул – но прежняя она испугалась, что увидела призрака. Она схватила книгу и кинулась домой, но зацепилась за трещину в бетонных ступеньках, и в последних запомнившихся мгновениях были лишь стремительно приближающаяся земля и острая боль в голове.

Дальше воспоминание показало то, что Софи и так помнила: как она проснулась в больнице, впервые услышала чужие мысли и расплакалась, потому что не понимала, что происходит.

«Ух ты, – передал Фитц. – Голоса режут, как ножи».

«Знаю». – Софи пыталась вырваться из воспоминания. Но ее разум явно планировал досмотреть все до последней секунды.

«Я догадывался, что проявившиеся в таком возрасте способности должны были напугать, – сказал Фитц. – Но никогда не думал, что настолько».

У Фитца дрожали руки, будто он переживал весь ужас пятилетней Софи, которая кричала и пиналась, умоляя голоса замолчать. Врачи склонялись над ней, тыкали иглами, проверяли оборудование.

«И долго ты пыталась понять, что происходит?» – спросил Фитц.

«Врачи дали ей снотворное, – сказал им мистер Форкл, – и пока она спала, я вложил в ее разум объяснения. Я пытался сделать это раньше, но не смог пробиться к ней, пока пробуждалась способность».

«Теперь ясно, – подумала Софи. – Помню, я просто знала, что слышу мысли. И что никому нельзя об этом рассказывать. Я чувствовала себя ужасно одиноко».

«Прости», – сказал мистер Форкл.

– Вы там как, в порядке? – спросил Киф. – Эмоции Фостер зашкаливают, а Фитц какой-то… странный.

– Все нормально, – заверила Софи, тряхнув головой. Она обернулась к мистеру Форклу: – Но я все равно не разглядела лица мальчика и не вспомнила, как вы пробудили мою телепатию.

– В процессе пробуждения телепатии ты была без сознания. А лицо мальчика расплывается, потому что на нем был спутыватель. Это устройство не дает разглядеть лицо его обладателя. Их часто использовали во время визитов к людям, потому что люди забывают всех, кого не могут распознать.

– Но откуда он у того мальчика? – спросила Софи. – И кто это? Что он там делал?

– На эти вопросы я пытаюсь ответить уже восемь лет. Он явно член «Незримых», но я не знаю, как он тебя нашел и почему не понял, кто ты такая. Но я этому рад, потому что тогда я не наблюдал за тобой настолько пристально. Я даже не знал, что ты на улице, пока соседка не закричала, что ты упала. Я выбежал посмотреть и увидел тебя в крови и без сознания. Когда я проник в последнее твое воспоминание, я понял, что ты встретила эльфа, и мне захотелось схватить тебя и сбежать. Но вокруг было слишком много людей. К тому же мальчик исчез, и я понадеялся, что он вычеркнул тебя из списка, по которому работал. Но я все равно решил на всякий случай поторопиться. Я вызвал «Скорую помощь» и пробудил твою телепатию, потому что травма стала бы хорошим объяснением новым способностям. А потом я изменил твои воспоминания, чтобы ты забыла мальчика. И больше я тебя из поля зрения не выпускал.

– Раз вы так быстро стерли воспоминание, – начал Киф, – как Фостер написала о мальчике в дневнике?

– Сначала я лишь припрятал его. Я не хотел вмешиваться больше необходимого. Но воспоминание постоянно всплывало. Разум Софи зациклился на том моменте в надежде понять его. Когда я увидел запись в дневнике, то понял, что придется применить радикальные меры. В ту ночь я полностью стер ее воспоминание и вырвал страницу дневника.

– Так вы и правда проникали в мою комнату, пока я спала? – спросила Софи, и когда он кивнул, по коже у нее поползли мурашки.

– У меня была непростая работа, мисс Фостер. Мне приходилось подготавливать ваши способности, охранять вас и следить, чтобы вы все равно считали себя обычной девочкой.

– Вот с последним вышел прокол, – пробормотала Софи. – Если вы хотели, чтобы я считала себя обычной, не надо было давать мне способность читать мысли. Или могли бы хоть научить, как защищаться от нежеланных голосов.

– Поверьте, я пытался. Кое-чему необходимо обучаться сознательно, а я не мог раскрыть вам правду. Поэтому каждую ночь я исследовал ваши воспоминания и помогал забыть о самых неприятных. Также я пытался помочь с головной болью – помните, я постоянно о ней спрашивал? Я даже давал вашей матери лекарства, но вряд ли она ими воспользовалась. Она не любила медицину. На встрече со специалистом по оплодотворению она ясно дала понять, что пришла только потому, что выхода не было. Это одна из причин, по которой я ее выбрал. В больших количествах человеческие лекарства скорее вредят, чем помогают, и нужно было, чтобы вы как можно реже подвергались их воздействию. После ваших походов к врачам мне приходилось узнавать, что они вам выписали, а потом все исправлять. Мне также приходилось изменять записи в медкарте, чтобы вы казались человеком, – и все становилось еще хуже, когда вас клали в больницу. Мне пришлось уничтожить множество документов и подменить кучу лекарств. Даже не представляете, какой это был кошмар.

– А могла бы и представить, если бы вы вернули второе воспоминание, – напомнила Софи.

– Хорошая попытка.

– Но я же не узнала ничего нового, – возразила Софи. – Я до сих пор не помню, кем был тот мальчик.

– Возможно, теперь вы поверите, что мы не скрываем ничего важного, – спокойно проговорил Гранит.

А может, они выбрали это воспоминание, потому что знали, что оно пустышка…

– И вы правда не представляете, кем был тот мальчик? – продолжала допытываться Софи.

Мистер Форкл тяжело вздохнул.

– Предотвращая дальнейшие расспросы, сразу скажу, что мы много лет изучали учеников Фоксфайра. И никого не нашли.

– Может, вы кого-то пропустили? – предположила Биана.

– Мы проверяли всех очень тщательно. Я уверен, что он там не учился, а значит, нам остается лишь одно место.

Фитц догадался быстрее Софи:

– Эксиллиум.

– И пока вы не начали строить планы, как его найти, – обратился мистер Форкл к Софи, – не забывайте, что вы видели мальчика восемь лет назад. Он уже давно выпустился.

– А куда ученики Эксиллиума попадают после выпуска?