Из дневника:

"Он хотел того, чтобы я всегда выходила к нему отдохнувшей, довольной, ухоженной. Он хотел, чтобы рядом с ним всегда была красивая женщина. И забывал о том, что у нее есть чувства - не только любви и радости, но такие, как грусть, печаль, обида, непонимание. Я ругалась с мамой из-за него, и, выбегая со слезами на глазах к нему, встречала агрессию.

"Если ты решила сегодня покапризничать, похандрить, то давай в другой день встретимся?!", - вот что я слышала от него.

Он объяснял мне, что приходит ко мне соскучившийся, отдохнувший, веселый, и все проблемы оставляет где-то там. То же должна делать и я! Он не знал о том, что его я была готова видеть любым. Пусть даже уставшим, пусть загрустившим. Мне было бы достаточно с ним просто находиться вместе. В этом была разница наших чувств! Мне нужен был человек. Ему нужна была кукла в красивой одежде. Он хотел любовницу, я хотела любимого!

Он хотел того, чтобы я повзрослела. Чтобы проще смотрела на некоторые вещи. А я никак не могла понять, о какой стороне взрослости он говорит.

Теперь, мне кажется, становится понятно. Я смешала в одну кучу и страсть, и любовь, и души, и семью. Нужно же было оставить только страсть. Любовь и душевную близость воспринимать как "красивую обертку". А о семье просто забыть. Хотелось ли мне так? Не уверена. Но это точно бы все упростило изначально.

Он посеял во мне зерно любви, вырастил божественный цветок, а потом стал безжалостно по нему топтаться!

Он хотел от меня инициативности. Чтобы не только он придумывал очередную совместную затею. Чтобы я тоже подавала идею и помогала ее осуществить. Он считал, что у меня не хватает фантазии. У меня же не хватало желания.

Он хотел праздника и устраивал его себе. А затем стал требовать, чтобы и я начала его для него устраивать, при этом учитывая все его пожелания, преимущественно развратные. Возможно, если бы у меня не было к нему тех глубоких чувств, то все это можно было бы посчитать отговоркой в прикрытии отсутствующей фантазии и возможной лености.

И что бы он там не думал, эти чувства явились сильной преградой для меня.

Он хотел, чтобы я была более образованной и начитанной. Однако во мне порождалось не желание быть лучше, а комплексы, что этого нет.

Он хотел, чтобы я высказывала свое мнение на различные ситуации, а не только пересказывала события прошедших дней. Но со всеми своими комплексами, я не решалась и слово сказать от себя, боясь показаться не такой, как надо. Да и что можно требовать от юной девушки, которая влюблена без памяти, и настолько, что ничего другое ее не интересует, все мысли были только о нем?!

В итоге он убедил меня в моей несостоятельности и не идеальности. А убедившись в этом, я стала работать над своими ошибками и недостатками, в том числе и над своим чувством к нему, которое почему то стало мешать. Возможно, если бы мы были расчетливыми по отношению друг к другу любовниками, все воспринималось бы по-другому. Но я люблю его. И теперь эта любовь мешает мне продолжать играть ту роль, которую он мне выбрал...

Да. Были и вполне заботливые пожелания с его стороны, связанные со здоровьем и внешностью. Например, запрет на мое курение. Он не хотел, чтобы я курила. Хотя я продолжала всегда курить в тайне, от него и родителей.

Он говорил, что если бы ни он, я бы стала падшей женщиной. Но разве с ним я не падшая? То, что я попробовала с ним, не уверена, что попробовала без него. Он развратил меня еще больше, и убедил в том, что такой я и была. Я же была просто молодая и влюбленная! Да со своими развратными мыслями, но это были только мысли!

У меня был выбор - молодые, свободные, "крутые" парни на "крутой" тачке или он. Я выбрала его - немолодого, женатого, без крутой тачки.

Я не говорю о том, что жалею о своем выборе. Наоборот, я благодарна Богу, судьбе, за любовь. Но, убивая во мне последние остатки невинности, Константин убивает и мою любовь к нему".

Часть 12.

Еве было недостаточно того, что она изливала душу в своем дневнике. Ей нужны были слушатели, собеседники, сопереживающие или спорящие. Ей нужна была подруга. И такая подруга появилась - Нина.

С Зоей она не хотела обсуждать часто свои переживания, так как боялась быть не понятой. Она считала, что у Зои тоже есть свои проблемы и хлопоты, и по сравнению с ее, они намного серьезнее: ссоры с мамой, которая была изначально против ее брака, и теперь видя, как Зоя страдает, не могла не удержаться и не уколоть ее, она постоянно ее корила и напоминала: "Я же тебе говорила! Вот теперь не жалуйся. Сама все решай"; забота о ребенке; душевные переживания из-за мужа. Ей требовались деньги, хотя бы на то, чтобы растить ребенка. А муж, уехавший в другой город на заработки, ничего не высылал, говорил: "Помолись! И все пройдет".

"Что пройдет? От молитвы ребенок сыт не будет!", - сетовала Зоя.

Зое тоже нужна была подруга, поддерживающая ее. Ей нужна была подруга, которая ее могла бы понять. Понять ее могла только та, у которой тоже были бы трудности. А Евина жизнь выглядела со стороны беззаботной и счастливой. О том, что Ева страдает, она не догадывалась.

И в этом была не ее вина, Ева сама не делилась своими переживаниями. Не делилась она еще и потому, что они были настолько глубоки, что ей самой были непонятны. Как можно объяснить то, что не понимаешь?! Зоя тоже искала подруг для общения, и находила. Они по-прежнему считали друг друга лучшими подругами. Но теперь у каждой из них появились "заместители", передвигающиеся все больше и больше на место "лучших".

С Ниной они обсуждали многое - прошлое, настоящее и будущее. Они говорили о смысле жизни, о любви, о переживаниях. Они обсуждали мужчин, родителей и общих знакомых.

- Я у него после всего остального - работы, семьи. Он же для меня - все, он на первом месте. Он считает, чем сам занят - важным. А чем занята я - несущественным. Когда он звонит или приезжает, я должна все бросить, не только буквально, но и из головы, и быть с ним, - говорила Ева подруге.

- Чем больше ты жалуешься, тем больше я его ненавижу! - отвечала Нина.

- Я не жалуюсь, а делюсь своими мыслями. Воспринимай это как факт.

- Я бы его уже давно придушила ночью подушкой или яду подсыпала. Поражаюсь твоему терпению.

- Любовь! Что поделаешь?!

- А что такое любовь? - спросила Нина.

- Это что-то глубокое, душевное. Близость душ. Ты не ищешь недостатков, для влюбленного человека его любимый - совершенен! Но даже в силу здравого рассудка или конкретных указаний других на его недостатки, ты все равно продолжаешь любить. Если ты с человеком не за что-то, а вопреки всему, это и есть любовь!

- Ты сейчас говоришь его словами. Это он тебе внушил.

- Я так сама думаю. Просто наши с ним мнения совпадают, - оправдывалась Ева.

- Да. Однако к тебе у него что-то слишком много требований получается. Вопреки всему и какую есть, он не готов тебя любить. С ним ты такая, какую тебя он хочет видеть. Но это не ты настоящая. Я вот считаю, что любящий человек должен быть рядом и помогать, как говорится, и в горести и в радости. Много он тебе помог?

- Я не веду счет его действиям. Я счастлива, когда он рядом, и страдаю, когда его нет.

- Вот именно, что ты страдаешь. И тебе просто нечего сказать. Потому что ничего и нет. Нет его помощи.

- Просто мы по-разному с тобой воспринимаем любовь!

- Когда у тебя будет семья - муж, ребенок, ты тоже по-другому будешь относиться к этому понятию - любовь. Сразу и требования появятся. Они у тебя и сейчас есть! Если бы их не было, не страдала бы! - Нина гордилась собой. Ей казалось, что она, как независимый свидетель, наблюдающий со стороны, видит гораздо дальше и ей проще оценить ситуацию.

- Может ты и права! - согласилась Ева, считающая при этом Нину - человеком менее чувственным, более жестким душевно, чем она сама. - Я понимаю, что он никогда не будет моим целиком, не будем жить под одной крышей, не будем растить общих детей. От этого и страдания.