- Вот батяня дает! А сказал, что сегодня дома.

Джон, так звали крестного Евы (на самом деле Евгений, но все обращались к нему именно так), был невысоким, но мускулистым и поджарым.

Он подошел к столу, за которым она сидела, и положил руки ей на плечи.

- Когда ты начнешь есть, одни костяшки торчат! - это было сказано не в вопросительной интонации, и Ева ничего не ответила, только улыбнулась.

Ева перехватила одну его руку и повернулась к нему лицом. Он не убирал рук от ее плеч, и ей пришлось приложить усилия, чтобы их как-то сдвинуть.

- Ну, кре-е-естный! - протяженно произнесла Ева.

Она посмотрела на ту его руку, которую уже перехватила своими ручками. Его руки были крепкие, жилистые, с толстыми пальцами и все в наколках. На пальце был наколот черный перстень. На тыльной стороне руки, что она держала, была наколка женщины с длинными волосами.

- Наколка понравилась? - спросил Джон, увидев, что она рассматривает его наколку.

- Ну-у-у, - протянула Ева, - У папы тоже наколки.

Она не знала, что ответить. Сказать, что нравятся - это не так. Сказать, что не нравятся - тоже не так. Некоторые ее подруги делали временные татуировки себе, она же не понимала, какой от этого толк. Ей было любопытно только, что они обозначают. И потому она спросила, что это за женщина.

- Это Дева Мария.

- А зачем ты это сделал?

- Да, просто так.

Видимо, не желая рассказывать о своих наколках, Джон, перевел разговор на другую тему.

- Уроки делаешь? - поинтересовался он.

Это было и так ясно, судя по разложенным на столе учебникам и тетрадкам, но Джону нужно было о чем-то завести разговор. Он сел на стул, находившийся с правой стороны от стола.

- Угу.

Когда дома никого не было, Ева часто ходила только в нижнем белье. Вот и сегодня она так сидела за столом. Вспомнив об этом, и поймав взгляд Джона, скользнувший по ее полосатой майке и куда-то вниз, Ева покраснела. Джон не пытался скрыть своего интереса. Он наклонился в бок, противоположный от стола, рассматривая ее. От этого его действия, Ева еще больше залилась краской.

- Какая у тебя красивая маечка, с какими-то завязочками, - сказал Джон и потянулся одной рукой к шнуровке на майке, - Это что для красоты или они развязываются?

- Ну да, развязываются, - ответила Ева.

Она положила ладошку руки на шнуровку и отодвинулась. Излишнее внимание Джона вызывало у нее смущение.

- О, да у тебя уже титьки стали появляться?! - неожиданно подчеркнул Джон, слегка ущипнув ее за сосок, нагло выпирающий из-под кофты.

- Или пока это еще только соски? - Джон задал следующий вопрос, почему-то сделав ударение на букву "о".

- Хватит, - Ева подставила к груди ладошки, защищаясь от приставаний.

- Тебе ведь уже есть двенадцать? - продолжал расспрашивать он.

- Будет скоро.

- Мальчишки, наверное, толпами бегают?

- Нет.

- Да ладно! - словно не веря ее словам, произнес Джон.

Еве не нравился этот разговор, хотя она смущенно улыбалась, отвечая на его озорную улыбку. Его глаза горели, а лицо светилось от каких-то одному ему известных мыслей. Ева это видела, но воспринимала, как радушие и доброжелательность.

- А в куклы ты еще играешь?

- Да.

- Покажешь мне своих кукол?

- Вот! - сказала Ева, развернувшись вполоборота, и указав пальцем на полку с куклами и игрушечной мебелью.

- Не, пошли вместе посмотрим, какие у тебя куклы.

- Да я не хочу сейчас, - сказала Ева и поднялась со стула.

Ева в этот момент вспомнила историю годовалой давности или даже больше. Был какой-то праздник, родители с друзьями сидели на кухне. Кто-то за столом, кто-то на диване. Крестный тоже был. Ева играла в куклы у себя в комнате. Было уже поздно, и она решила принять душ перед сном. В ванной комнате не было ее белья, и поэтому она надела платье на голое тело и так вышла. В этот момент к ней подошел в коридоре крестный. Он что-то сказал, потом неожиданно ее схватил и понес в комнату. Она пыталась вырваться, но справиться с ним не получалось. Он нес ее, что-то шутил, смеялся. Потом он поставил ее на стульчик, стоявший перед шкафом с игрушками, спиной к себе, чтобы она показала своих новых кукол. Он все еще не отпускал рук с ее бедер. С одной стороны подол платья задрался. Ева пыталась его опустить. Она не хотела, чтобы крестный заметил, что она без трусиков. Но он обхватил ее рукой, и будто ненароком начал слегка поглаживать пальцами между ног. Ева потянула его за руку, чтобы убрать от себя, но он тогда сильнее сжал свои пальцы.

"Ты ходишь без трусиков?", - удивленно спросил он.

Ева не помнила, что ответила тогда. В комнату вошел папа, и, улыбаясь, сказал: "Пошли, что пристал к ребенку?! Пусть играет!".

От этого воспоминания, у Евы побежали мурашки по телу и зарделись щеки. Помнит, ли это крестный?

Еве не хотелось играть, и она не понимала, почему крестный так долго не уходит, ведь родители не скоро еще вернутся с работы. Она направилась в другую комнату, подумав о том, что и крестный вслед за ней встанет, и поскольку родителей ждать слишком долго, он уйдет.

- Папа не скоро будет, - напомнила ему Ева.

Не оглядываясь, она направилась в другую комнату. Он как-то быстро оказался сзади нее, схватил за плечи и развернув, потянул на себя. Они повалились на кровать. Оказавшись сверху него, она стала упираться руками в его плечи, чтобы встать. Джон крепче прижал ее к себе и, повалив на спину, полез целоваться. От него пахло спиртным. Ева вырывалась и вертела головой в разные стороны. А Джон все еще улыбался, как будто это была какая-то приятная игра.

- Ты умеешь целоваться? - спросил он.

Ева не понимала, почему он это спрашивает и вообще не понимала всего происходящего.

- Давай, я тебя научу? - не дождавшись ответа, сказал Джон.

- Да, хватит! Ты напился!

Она все еще пыталась вырваться, но он был намного сильнее. Его губы оказались совсем близко, и когда сомкнулись на губах Евы, она почувствовала что-то влажное и твердое. Это был его язык. Он приоткрыл им рот Евы, и уверенно проник в него. Ева замерла на несколько секунд. Это было непонятное ощущение. Ева не успела понять, приятно это или нет. Она лишь подумала, что это необычное ощущение. И тут в голове у нее пронеслось: "Это же крестный!".

Она резко отпрянула от него.

- Тебе разве не понравилось?

- Фу. Ты обслюнявил меня, - вырываясь, смущенно ответила Ева.

Джон улыбнулся и снова попытался ее поцеловать. Отворачивая от него лицо, она почувствовала, как колется его щетина.

- Отпусти, ты колешься!

- Это ты вертишь головой во все стороны. Давай, еще раз попробуем, увидишь, я не буду колоться, - предложил он.

Он снова приблизил свое лицо к ней, а одну ее руку потянул на себя, к ногам, чуть ниже пояса. Ева посмотрела на его треугольный бугорок и резко оттолкнула от себя.

- Крестный, ты что? Ты что пьяный?! - воскликнула Ева, наконец-то вырвавшись из его крепких объятий.

Ей было ужасно неловко из-за всей этой ситуации, и из-за того, что она посмотрела на эту выпирающую его часть. "Неужели так у всех мужчин?", - подумала Ева. И от своих мыслей ей стало еще стыдливее.

Она встала. А Джон, закрыв лицо руками, стал говорить что-то бессвязное. Слово "крестный", произнесенное Евой, резануло слух и проникло в самое сердце.

- Когда же батяня придет? - нарочито невнятнее произнес Джон. Он был рад, что Ева все списывает на опьянение.

- Он на работе, и будет не скоро! - подчеркивая вторую часть фразы, ответила Ева, не понимающая, почему он так резко опьянел, - Я же сказала тебе!

- А, я не понял. Я думал, он вышел куда-то, - сказал Джон. Он попрощался и ушел, не смотря в сторону Евы.

Часть 2.

Детство Евы, как и у многих других детей, было беззаботным. Оно было веселым, удивительным! Это было потрясающее время! Двор казался огромным, дорога длинной, все краски казались ярче - солнце желтее, трава зеленее, сладости казались вкуснее, а их многообразие - нескончаемым.