Стараясь не проявлять излишнего внимания, Егор потихоньку двинулся на шум голосов, усиленно прислушиваясь, и вскоре его взору предстала следующая картина: полноватая и визгливая бригадир, уперев руки в свои бока, нависла над несчастным, невысокого роста рабочим, в котором Егор без труда распознал своего старого друга детства. Тот с виноватым видом стоял около нее, переминаясь с ноги на ногу, потупив взор и опустив к низу свои плечи. Лишь иногда он бросал короткие реплики, видимо, оправдываясь за какую-то свою провинность перед начальницей, а также перед теми рабочими, которых уже в достаточном количестве собралось вокруг сцены разыгрывающейся драмы.
Впрочем, кроме скандальной бригадирши вроде бы больше никто на Вовку не "наезжал". Наоборот, в лицах простых сотрудников проявлялось скорее сочувствие к молодому парню, чем гнев или ярость.
Егор наблюдал за всем этим украдкой, стоя позади одной из стеклянных перегородок. Тихого голоса Вовки, а также разговора других мужчин он расслышать не мог, но из содержания громких выкриков бригадирши было понятно, что Вовка получает под первое число, будучи вроде бы уличенным в каком-то мелком хищении.
"Этого еще только не хватало!" - подумалось Егору, как только картина происшествия стала более-менее понятной - "Вот тебе и Вовка! Угораздило ж тебя так не вовремя попасться под горячую руку этой чересчур бдительной особы!"
Егор замешкался, стоя в проходе между стеклянными секциями, и даже на какое-то время растерялся, стараясь оценить ситуацию в целом, однако вскоре всё же решил, что товарища надо как-то выручать, поэтому решительно направился к сцене события.
Подойдя ближе, Егор вдруг стал вглядываться в лицо той женщины, которая отчитывала Вовку. В его памяти вдруг что-то шевельнулось, и он вдруг усиленно постарался вспомнить.
"Не может быть! - вдруг подумал он - Неужели...
Конечно же, это была она - Варвара Васильевна, которую местные рабочие за глаза называли Овчаркой, и которую небезосновательно побаивались все местные мужчины. Та была, как вскоре выяснилось, безусловно, права, когда ругала провинившегося молодого сотрудника. Руководство завода много раз предупреждало, что все прежние "левые" делишки следовало оставить в прошлом, потому что сейчас завод приступал к выпуску совершенно новой, дорогой и сложной продукции. Исходя из таковых правил любое, даже самое незначительное нарушение дисциплины, или - ни дай Бог - хищение должны были наказываться по всей строгости трудового кодекса, вплоть до штрафов и увольнения.
Не очень долго раздумывая, Егор открыл прозрачную дверь и вошел в помещение участка.
- Ну вот, Ерохин, как раз по твою душу начальство пожаловало - указала кивком головы строгая Варвара в сторону неожиданно вошедшего Егора - не знаю теперь, как ты выкручиваться будешь!
В помещении небольшого цеха повисла гнетущая тишина. Все вокруг теперь ждали от начальника каких-нибудь решительных и конкретных действий, и поэтому мгновенно притихли.
- Что тут произошло? - негромким, но строгим голосом поинтересовался Егор.
Сказано это было как можно более значимым тоном, и этот шаг сразу же возымел своё действие. Окружавшие Вовку мужики тут же молча и спешно начали куда-то расходиться, а бригадир местного участка отчего-то внезапно приглушила свой пыл, и уже более спокойными словами принялась объяснять ситуацию:
- Да вот, Виктор Леонидович, вместо того, чтобы работой заняться, он заготовленное стекло переводит. Я этому оболтусу уже сколько раз говорила и предупреждала, что добром это не кончится!
Строгая Варвара подняла свой массивный указательный палец и погрозила им несчастному Вовке.
- Дело-то наше, вон какое ответственное, - обратилась она уже к Егору, словно ожидая от того поддержки - да и материалы расходовать зазря никому не позволено!
Егор переводил свой взгляд то на бригадиршу, то в сторону Вовки. Постепенно успокоившись и "выпустив пар", женщина стала говорить в уже более мягком тоне, продолжая по-прежнему жаловаться на нерадивого работника:
- И ведь кто этого разгильдяя только научил шлифовку и доводку делать, а? Это ведь не так просто! Да и вообще, Виктор Леонидович, не пойму я, на кой черт сдались ему линзы, которые он все время "налево" точит. И ведь размера он их совсем не маленького делает! Сколько стекла уже перевел, бестолочь окаянная!
Наконец, женщина утихомирила свой праведный гнев и вновь с вопросительным видом поглядела на Егора. Тот какое-то время никак не мог принять какого-либо решения, и как именно ему реагировать на всю эту ситуацию, но вдруг в голове его что-то шевельнулось, а затем пришла и спасительная мысль: "А что, если..."
- Вас как по имени-отчеству, молодой человек? - голос Егора был совсем не строгий, и оторопевший Вовка впервые поднял свои глаза на "высокого" начальника, удивляясь при этом еще и оттого, что к нему обращаются на "вы". Егор был вполне уверен в том, что со своими новоиспечёнными короткой бородкой и усами он сейчас совсем не похож на того самого Егорку, которого в детстве хорошо знал стоящий перед ним старый друг детства, поэтому действовал решительно.
- Вовка... Владимир Геннадьевич, то есть - ответил незадачливый нарушитель трудовой дисциплины.
- Очень приятно познакомиться. А скажите мне, Владимир, и где же те ваши изделия, о которых говорит ваша бригадир?
- Да вот они, Виктор Леонидович - Варвара сама полезла в ящик металлического стола, стоящего слева от Вовки и вытащила оттуда какую-то коробку - Вот, полюбуйтесь!
В коробке аккуратными рядами, завернутая каждая в отдельную марлевую тряпочку, лежали линзы, каждая размером с человеческую ладонь.
Взгляд молчавшего всё это время Вовки, казалось, вот-вот должен был прожечь ненавистную бригадиршу насквозь, но сам виновник инцидента продолжал упорно молчать, понуро стоя рядом. Егор заметил настроение старого товарища, и подавил в себе невольное желание улыбнуться.
- Ого, брат, и где же ты такое стекло раздобыл? У нас ведь такого никогда не было? - Тон вопроса Егора был совершенно беззлобным, и даже, скорее, удивленным.
А удивляться тут действительно было чему. Егор аккуратно, за самые края извлек одну из линз и со знанием дела стал ее рассматривать.
- Говори, где заготовки взял, ирод окаянный, - толкнула Вовку в бок строгая Варвара - тебя начальник спрашивает!
Тот облизал пересохшие губы и сбивчиво заговорил:
- Я не крал их. Вот для этих линз - Вовка указал на небольшие линзы, лежащие в той же коробке - я нашел заготовки в кабинке у Сидорова, после того, как он уволился. Ту кабинку после него всё равно никто не занимал, и закрыта она не была. Там я и обнаружил стекло для заготовок. Откуда оно у Сидорова взялось, я не знаю.
- Хорошо, - заговорил Егор - допустим, мы тебе поверили. Но скажи, пожалуйста, откуда у тебя оказались заготовки вот для этих, огромных стекол, И вообще, зачем тебе нужны такие линзы?
Егор, конечно лукавил. Он уже догадался, что Линзы были нужны Вовке только для одного дела - чтобы сделать тот самый пресловутый телескоп, о котором он когда-то в детстве упоминал во время их давнишних разговоров.
На поставленные перед ним вопросы Вовка долго не отвечал, и только после того, как на него вновь прикрикнула бригадирша, окончательно раскололся. Нехотя, он все же поведал и про свой недостроенный телескоп, и про стекла, предназначавшиеся для окуляра и объектива и даже про то, что ничего больше на заводе без спросу не брал.
- Когда наш старый универмаг ремонтировали, там, в витринах толстенные стекла стояли - стал рассказывать он - Во время штукатурки стен рабочие случайно повредили одно из тех окон. Тогда еще один из них сильно о край того стекла порезался, когда лестница под ним упала. Стекло потом долго не могли заменить, а то старое, разбитое, долго потом валялось около стройки. Я потом ночью пришел и расколошматил его, и крупные осколки себе забрал. Вот из них-то я и наточил линз...
