Как, как разрешить задачку с Дейном? Как вернуть дружбу? Или – к чёрту? Всему наступает конец. Что он сам хочет от их дружбы? Он хочет вернуть, что было. С одной разницей: он хочет быть более открытым, хочет договариваться и обсуждать, не прятаться под колпаком. А сможет ли?

Вечером, после работы, он случайно услышал разговор Ена и Алана:

– Жаль, что они не ладят, – говорил Ен.

– Всякое бывает. Никто не идеален.

– Ты по-философски относишься…

– Сказать честно?

– Скажи.

– Смотрю на них и радуюсь за себя, что я никогда в жизни не испывал того, что выпало испытать Джеймсу, например. Знаешь, труднее всего в себе разобраться. Копнуть так глубоко, как он копнул. И он молодец – гребёт вёслами. Мне ещё не приходилось с самим собой разбираться, судьба проносила. Может и минует чаша сия.

– А если не минует? Уже будет проще, наверное. Насмотришься вон… Какой никакой опыт получишь.

– Знаешь…

– Что?

– Я думаю, что чужой опыт в таком деле не помощник. Хоть засмотрись. Пока сам не встрянешь. И докопаться до того, чего ты в жизни стоишь, можно пройдя через подобное самому.

– А обязательно – докапываться?

Алан посмотрел на Ена чуть снисходительно, но и немного с завистью:

– Не всем дано просто наслаждаться жизнью. Считай, тебе повезло. Счастливчик ты.

Алан обладал удивительным характером. Он был рассудительным и изобретательным. Миролюбивый и уравновешенный, он легко сходился с людьми. С самого начала знакомства с Джеймсом он был отличным парнем, приятным в общении. В группу он пришёл последним: подошёл к ним после концерта, сказал, что припас парочку идей. Так и завязались простые и понятные отношения. Алан как будто сумел подняться над мелочами жизни. Он посвящал себя семье и развитию своих талантов – постоянно упражнялся в игре. «Всегда есть кто-то лучше тебя», – говорил Алан. Больше всего он привлекал искренностью и чуткостью. И сейчас в таком переплёте Джеймс был благодарен ему за понимание и терпение.

Джеймс уехал из студии совсем без сил. Ссоры выматывают. По дороге домой вспомнил про тату на палец. Развернулся. Пока ехал в салон, старался не думать о Дейне, не думать о стычке и её последствиях. Просто пережить сегодняшний день. Он справился, и парни его поддержали – это важно. Дальше будет видно.

Домой из салона Джеймс вернулся поздно и сразу лёг спать. Уснуть не смог, несмотря на усталость. Хотя настроение у него немножко поднялось, пока болтал с мастером – волк вышёл великолепным, тонкая работа.

Он оделся и пошёл в гараж. Лежал там на полу, перебирал струны, тупо пялился в потолок. И вдруг полились густые аккорды, и мелодии мерными шажками побежали по струнам, а пальцы легко ступали по ладам.

Когда Джеймс оторвался от гитары, давно рассвело. Он забросил вещи в сумку и выехал в аэропорт.

ФЛАЖОЛЕ́Т29

Перелёт до канадского Ванку́вера30 Джеймс проспал. И всё что он увидел в иллюминатор при посадке сквозь туман и дождь – это горы в сочно-зелёной краске.

Спать ему хотелось со страшной силой, он выключался просто. Сказалась бессонная ночь. Ен едва растолкал его перед посадкой. Вот тогда-то он и увидел туманные горы, словно во сне. После, пересаживаясь в машину, Джеймс заметил, что сочная зелёнь заполоняет весь здешний мир: трава на газонах, деревья вдоль дороги, горная высь.

А ещё мокрый холод, пробирающий до костей, заполняет здешний мир. Он надел шапку, натянул капюшон куртки, засунул руки в перчатках в карманы, и подумал, как же они будут снимать в мокроте и в холоде, когда зуб на зуб не попадает. Для съёмок нужно солнце, а небо в сиреневом молоке, что не видны вершины гор. И спать, так хочется спать!

В машине Джеймс вырубился от тепла обогревателя. Засыпая, в те самые мгновения на грани сна и яви, под негромкий разговор парней, он почувствовал какую-то сладостную тоску где-то внутри живота. И защищённость. Хотя ни погода, ни суровость здешних мест точно не обещали уюта и безопасности. Но чувство было стойким и всепоглощающим. С ним он заснул.

На место съёмок – в лесные дебри Британской Колумбии31 – приехали поздним вечером. В непробудной дремоте Джеймс перекочевал в большой тёмный дом, залез в холодную постель и опять вырубился.

Проснулся Джеймс от того, что хотел есть. Парни пытались будить его по дороге и звали обедать, но он невнятно мычал и, натягивая шапку на глаза, снова засыпал. Голод, волчий такой голод, заставил Джеймса проснуться.

Джеймс лежал под одеялом на кровати перед окном во всю стену. В окне величаво возвышались огромные тсуги, сосны и ели, кроны которых высвечивал рассвет. Сочная зелень наполняла пространство за окном, и это пространство нагло вторгалось в комнату. А сквозь царство густой сочной зелени пробивалось ослепительное золото утреннего солнца.

Сладостная тоска и чувство защищённости не прошли. Джеймс лежал, слушал новое, ни на что не похожее ощущение жизни: он чувствовал, что живой.

Джеймс посмотрел на часы на руке – забыл их снять. Обычно часы он не носил, только в поездках, чтобы не потеряться во временных поясах. Времени натикало по местному пять пятнадцать утра.

Джеймс встал. Яркое солнце не грело комнату, и он поспешил в горячий душ. Там он впитывал из горячей воды живительное тепло, пока не напитался им до предела. После душа даже в одном полотенце было жарко. Он раздвинул створки окна, и вместе с влажным холодом в комнату ворвалась обжигающая дикая сила. Он дышал ею и… боялся её новизны.

Несмотря на ранний час, внизу происходила жизнь. Готовились к съёмкам.

Джеймс оделся и спустился вниз. Первым делом он нашёл еду. В дальнем углу гостиной просторного светлого коттеджа был готов завтрак, и незнакомые ещё ему люди из съёмочной команды Джейн Стилл неспешно перекусывали. На Джеймса никто не обращал внимания. Он положил на тарелку побольше еды и вышел завтракать на широкую террасу.

Поодаль остановился пикап: тюнинго́ванный32 внедорожник неизвестного цвета – такие грязные были у него бока. Прожекторы на его крыше ещё светились. Пикап остановился, погасил прожекторы, но затем лихо перепарковался кузовом ближе к террасе. Из-за руля вышла Джейн Стилл и вбежала на ступеньки.

На ней были широкие туристические брюки с бессчётными карманами, горные ботинки и, не смотря на холод, простая футболка с коротким рукавом – одежда её была едва ли чище пикапа.

Она дошла до двери и, не проходя, заглянула внутрь. Видимо, не обнаружив того, кого искала, поманила парня и спросила:

– Виктор там?

– Видел. Позвать?

– Ага. А то испачкаю там всё, – Джейн кивнула на свои ботинки с прилипшими кусками грязи. – Спасибо.

Пока звали Виктора, Джейн запрыгнула в кузов, открыла его и подвинула к краю ящик с оборудованием.

– Ты уснул, Родриго? – она постучала по крыше и, перегнувшись через борт, посмотрела в открытое окно кабины.

– Мы с тобой просто молодцы, милая моя, а! Такую красоту предрассветную отсняли! – Родриго вышел из пикапа.

Джейн чистила ботинок от налипшей грязи о борт пикапа:

– Согласна. Вид из того болота был что надо.

– Моя милая, оденься сейчас же, говорю тебе. Где куртка твоя?

– Мне жарко…

– Я покажу тебе – жарко! – Родриго достал из кабины куртку и вручил Джейн. – Одевайся немедленно!

– Жарко…

Родриго – парень здоровенный. Он бесцеремонно вытащил Джейн из кузова, поставил на землю и надел на неё куртку.

Подошёл найдённый Виктор.

– Забирать?

– Забирай. И грузи для аэросъёмки. Мы прямо сейчас отваливаем, – пока Родриго отвлёкся на Виктора, Джейн быстро сняла куртку, засунула её обратно в открытое окно пикапа и вернулась к двери.