— Думаешь, у него талант, как у Никиты Дункан?

— Ментальные вирусы? — Казалось, Энтони обдумывает это предположение. — Нет. Что-то другое. Конечный итог применения его исключительных способностей своеобразен и крайне тревожащ.

— Я думала, его жертвы обычно исчезают.

— Исчезают. Но я обнаружил, что сам Крайчек не имеет отношения к исчезновениям. Это семейные группы — они не хотят, чтобы между ними и жертвами нашли связь.

— Зачем столь радикальные меры? — Ей хотелось собрать как можно больше информации о человеке, который почти наверняка станет новым членом Совета. Знание — сила, она больше не будет беспомощной.

— Уверена, что хочешь знать?

— Конечно.

— Жертвы Никиты умирают, либо становятся такими глубокими инвалидами, что не могут заботиться о себе, подобное бывает после некоторых церебральных нарушений. Это несчастье для самого человека, но никак не затрагивает конституцию и гены и не отражается на семейной группе.

Совсем не похоже на её отца ходить вокруг да около.

— Так чем отличается Крайчек?

— Его жертвы сходят с ума.

Фейт была очень-очень рада, что шла следом за Энтони, потому что в тот момент не смогла бы скрыть свой испуг.

— Сходят с ума?

— Как удалось выяснить, его жертвы обнаруживают грубые расстройства поведения примерно через два дня после воздействия. К пятому дню они уже безумны во всех смыслах, хотя психиатрический диагноз разнится от случая к случаю.

Подавив панику и ужас, она попыталась изобразить спокойствие.

— Это существенно упрощает принятие решения — у меня нет никакого желания лишиться рассудка раньше времени. Возможно, тебе, как главе семьи, стоит сообщить Совету. Для меня, наверное, небезопасно выходить в ПсиНет. Хотя бы до тех пор, пока Крайчек не узнает, что я выбыла из соревнования.

— Так и сделаю по дороге в город.

Они повернули обратно.

— Спасибо. — Фейт до боли жаждала хоть какого-нибудь проявления заботы, того, что Энтони никогда не сможет ей дать. Но он — ее отец. Конечно, ей хочется, по крайней мере, его одобрения.

— Фейт.

— Да, отец?

— Будь осторожна. Крайчек может попробовать достать тебя каким-нибудь другим способом. Никому не доверяй, пока он наверняка не будет знать, что ты больше ему не конкурент.

Это не проблема, поскольку она и так не доверяла никому, кто связан с сетью.

— Что, если он все равно решит меня устранить? Ведь я могу стать ему соперником в будущем.

— На этот случай у меня имеется план. Я распространю слух, что тебя изолировали в связи с психическими нарушениями.

Клетка. Отец посадит ее в клетку. Фейт уговаривала себя не переживать, но ничего не могла поделать. Было больно.

— И сколько я буду вынуждена поддерживать этот обман? Полагаю, это значит, что мне нельзя будет выходить в ПсиНет?

— Думаю, год. Крайчек должен забыть, что ты вообще ему угрожала.

Отнять год единственной доступной ей свободы.

— Не слишком ли это? — Что бы он ни делал, она всегда считала, что Энтони ее защищает. Но это… это попытка под видом защиты заковать её в цепи.

— Это вопрос твоей жизни. В подобном масштабе один год — не так уж много.

Год — это вечность, когда впереди маячат десятилетия безумия. Хотя если она оставит ПсиНет, может, Вон как-нибудь исцелит ее поврежденный рассудок. Но едва подумав об этом, она поняла, что это — несбыточная мечта. И пусть — она все же останется нормальной дольше, чем взаперти, вряд ли ее положение когда-нибудь изменится, будут находиться все новые и новые причины держать ее в изоляции и обращаться с ней, как с машиной, в которую ее почти превратили.

— Я согласна на три месяца. А после вернемся к этому вопросу. — Она не могла дать слабину, ведь сейчас Энтони ждал от неё большего.

— Договорились. Не выходи в сеть.

— Хорошо. — Через день, может, даже через несколько часов она навсегда покинет ПсиНет. И если она упадет, а Вон ее не подхватит, то она покинет и этот мир тоже. Понимает ли её ягуар, как она рискует, доверившись ему?

— До свидания, Фейт.

— До свидания, отец.

***

Фейт заставила себя вернуться в дом, хотя и побаивалась, что ее больше не выпустят. Дверь за ней затворилась с тихим щелчком, а казалось, что опустился тяжелый засов. Глубоко вздохнув, она затолкала панику в дальний уголок души и подошла к коммуникатору.

Через несколько секунд Си Юнь ответил на вызов:

— Чем могу помочь, Фейт?

— Вы не могли бы прислать мне кое-какие старые заключения о моих ментальных процессах во время видений? Я бы хотела сравнить их с последними сканами. — Не сейчас, но когда-нибудь.

— Приблизительно за какой период?

Она помедлила. Органайзер мог вместить большой объем информации, но даже он бы не справился с двадцатью четырьмя годами.

— С шестнадцатилетнего возраста. — Со времени, когда ее способности стабилизировались.

— Я бы тоже советовал этот интервал, — сказал Си Юнь. — До этого ваши видения были несколько хаотичными.

Шестнадцатилетие — неофициальная дата окончания обучения, оставшиеся два года до восемнадцатилетия были вроде «страховки» на случай каких-либо ошибок. Действительно ли Безмолвие помогло упорядочить её ясновидение, или оно просто выдрессировало её мозг так, что видения стали приемлемыми, а не «хаотичными». Это напомнило ей кое-что еще.

— Как там Джунипер?

— Для восьмилетней неплохо. Ее способности гораздо хуже ваших в этом возрасте, но по сравнению с остальными в своей возрастной группе она двигается по Протоколу с большой скоростью.

Что значит, юная ясновидящая коэффициента восемь и два быстрее остальных превращается в машину.

— Можно мне будет взглянуть и на ее карту? Я думаю предложить ей кое-какую помощь. — Обычное дело, когда кардинал делает такое для младшего члена семьи.

Такая поддержка была особенно важна в узкой области ясновидения. Ведь она твердо намеревалась найти способ помочь Джунипер и другим таким же извне.

— Я спрошу разрешения у ее опекуна, но не думаю, что будут трудности. Они же учатся на вашем примере.

— Когда вы все для меня достанете? — Уже перевалило за четыре.

— В течение часа.

Времени более, чем достаточно, перед тем, как её поймает Вон.

***

Вон подобрался к забору вокруг дома Фейт на несколько часов позже, чем хотел. Он был на полпути, когда по сети прошел сигнал тревоги — это Саша передала ощущение Дориана. Он повернул в другую сторону и ответил, понимая, что остальные заняты. Так как в сети он не мог слышать слов, ему пришлось зайти в ближайший дом одного из стаи и позвонить, это тоже его немного задержало.

Прибыв на место, он обнаружил Дориана в толпе разъяренных подростков. Страж держал ситуацию под контролем, но для этого ему явно пришлось кое-кому врезать. У Кита текла кровь из рассеченной губы, а у Кори, кажется, была сломана челюсть. Некоторых украшали синяки, и все, кроме Дориана, были голые — свидетельство превращения.

— Что произошло? — спросил Вон, перекидываясь из леопарда.

Дориан пригладил волосы.

— Да вот, Кит решил поухаживать за Ники, а Кори считает, что у него на неё особые права.

— Так все из-за девчонки? — В это слабо верилось, потому что самки превыше всех и всего ценили свою свободу.

— Все из-за того, что идиоты под этим предлогом натравили друга на друга свои «стаи», чтобы выяснить, кто главнее. — Дориан взглянул Вону в глаза. Они оба знали, что именно Кит пахнет, как будущий альфа. Парень был быстрее, агрессивнее и менее восприимчив к боли, чем остальные. Но пока он не докажет свой альфа-статус, он — обычный подросток.

— Кит. — Вон потянул его шкирку. — Что за черт, какая еще твоя стая?

Парень вытер кровь со рта тыльной стороной ладони.

— Мы просто друзья, держимся вместе.