— Тьма продолжает охотиться за мной.

— Охотиться? Неожиданное слово.

— Но в данной ситуации очень точное. Она будто рыскает вокруг и пытается ко мне подобраться.

— Больше похоже на принудительную телепатическую связь, чем на ясновидение.

Фейт кивнула:

— Верно, но это не так. Я вижу будущее, но видения проходят через убийцу, будто я нахожусь сразу в двух временных потоках: в сознании убийцы, когда он планирует преступление, и в будущем, когда это происходит.

— Продолжай, — сказала Саша, когда пауза затянулась.

— Когда она — он — ловит меня, это и впрямь что-то вроде телепатического воздействия, — призналась Фейт. — Я не могу выбраться, как-то оборвать видение. Он сам решает, когда меня отпустить.

— Но?

— Вон может меня вытащить. С помощью прикосновений. — Воспоминание о его поцелуе сплелось с ощущением острых когтей у кожи. — И вот еще что. — Она вытерла ладони о джинсы. — Мне кажется, у меня были подобные видения в раннем детстве, лет до трех. Я плохо себя помню в этом возрасте, чтобы судить наверняка, но верю, что это весьма вероятно.

— Интересно. — Саша подалась вперед, упираясь локтями в колени. — Обучение "Безмолвию" можно начинать с самого рождения, но я слышала, что воспитатели обычно ждут момента, когда ребенок достигнет нужной точки в психическом развитии, а это очень индивидуально.

— В прошлом году я читала об этом в "Вопросах Пси-медицины". Медики ищут способ начинать обучение раньше — якобы именно из-за этой задержки в зрелом возрасте у Пси проявляются дефекты.

Едва произнеся это слово, Фейт поняла, что его использовали по отношению к женщине, сидящей напротив — Пси, которая вовсе не была дефектной. Очередная ложь, пошатнувшая ее и без того истончившееся доверие собственному народу.

Саша покачала головой:

— Вряд ли его можно исправить. В совсем маленьких детях слишком выражено инстинктивное животное начало. Только самое радикальное вмешательство в разум может это как-то изменить.

— Именно оно и предлагалось в статье в качестве возможного решения. — Даже тогда, задолго до того, как ее мозг начал сбоить, Фейт нашла эту идею слишком шокирующей. Разум — единственное, что для Пси считается священным. Вмешаться в его устройство — все равно что стереть личность, превратив ПсиНет в улей с коллективным сознанием.

— Хотела бы я тебе не поверить. — Саша с трудом заставила себя успокоиться. Много лет подавляя эмоции, теперь она иногда впадала в другую крайность, и переживания захлестывали ее с головой. — Но я слишком хорошо знаю Советников, чтобы поверить, будто их остановит необходимость искалечить детскую психику ради укрепления своей власти.

— Это лишь теория. Ее не проверяли на практике, — твердо заявила Фейт, но Саша ощущала ее ужас, такой глубокий, что Фейт, пойманная в тиски Безмолвия, даже не сознавала его.

Саша разделяла ее чувства. Любая раса восприняла бы подобную идею как гнусность, грубейшее нарушение доверия между взрослым и ребенком.

— Что же их останавливает?

— Они боятся, что потенциальные Пси-способности пострадают. — В глазах Фейт мерцали звезды. — Я не вижу возможности снизить этот риск.

Саша не была столь уверена.

— Когда-то Безмолвие тоже считалось лишь теорией.

За последние несколько месяцев она нашла немало информации об истории Пси, причем в самых неожиданных источниках — в человеческих библиотеках.

Именно в библиотеках, которые считались Пси крайне устаревшими и неэффективными, Саша нашла рукописные документы, зафиксировавшие рождение Безмолвия. Настоящее рождение. И это был не тысяча девятьсот семьдесят девятый год — Энрике ошибался, его семьдесят девять порезов на телах жертв как "дань" программе не имели смысла. И это доставило Саше радость, которую могла разделить лишь ее новая кровожадная семья.

— Мне казалось, программу разработал Совет совместно с нашими ведущими М-исследователями. — Голос Фейт выдернул Сашу из омута мрачных воспоминаний.

— Нет, — ответила она. — Впервые идею выдвинула группа под названием "Меркурий" — это было что-то вроде культа.

Тогда их никто не воспринял всерьез. Тем не менее, спустя два десятилетия после публикации своей теории "Меркурий" представил первые опытные образцы. Их "воспитанники" были лишь подростками, и в целом обучение провалилось, но сам факт попытки многое изменил. "Меркурий" перестал считаться культом и начал восприниматься как научный центр.

Спустя сто лет их стали почитать как пророков и спасителей расы.

— На тот момент, когда начали активно продвигать идею "Безмолвия", всем заправляли адепты "Меркурия". Два выпускника первичной версии программы входили в Совет.

— Саша?

Очнувшись от тяжелых размышлений о высокой цене абсолютного Безмолвия, Саша обернулась. Фейт протягивала к ней руку, не решаясь прикоснуться.

— Тебе надо быть осторожнее, — мягко сказала Саша. Ей не хотелось еще больше затягивать смирительную рубашку Безмолвия, но пока Фейт подключена к ПсиНет, она не должна ни на миг об этом забывать.

Та стиснула руку в кулак и сунула ее под бедро.

— Я меняюсь, Саша. Я пытаюсь с этим бороться, но ничего не выходит — это происходит слишком глубоко во мне. И я не уверена, что это хороший знак.

— Почему?

— Потому что я — ясновидящая. Пси ценят и уважают меня. А здесь я буду никем.

— Неправда. — Саша попыталась с помощью эмпатии унять в душе Фейт боль, которую ощущала тяжелым камнем на своем собственном сердце. — Если ты научишься правильно владеть своим даром, тебя будут ценить и здесь. Представь, что ты сможешь предсказывать аварии и катастрофы. Ты спасешь столько жизней.

Фейт отвела взгляд. Ей не хотелось видеть оборотную сторону медали, не хотелось думать о смертях на совести каждого Я-Пси, избравшего более простой путь.

— Ты не знаешь, почему мои щиты не срабатывают? Они должны защищать меня от видений, но против тьмы почему-то бесполезны. Они не могут меня защитить.

Только Вону это удавалось, и Фейт спрашивала себя, почему он вообще с ней возится? Ведь если бы ясновидящие не выбрали Безмолвие, его сестра, возможно, осталась бы жива.

— Что ты чувствуешь во время этих видений? — спросила Саша, отвлекая Фейт от мыслей о мотивах Вона. — Здесь нет никого, кроме нас.

— И хищника с отличным слухом. — Фейт его не видела, но знала, что он рыскает вокруг, охраняя их.

— Вообще-то, двух, — поправила ее Саша. — Лукас наверняка тайком прислал кого-нибудь из стражей, хотя с него станется и самому сюда заявиться.

Она фыркнула — вроде бы весело, но в то же время немного раздраженно.

— Двух? — Фейт могла допустить, чтобы Вон слышал ее исповедь: она доверяла ему, что бы там ни говорила в машине. Но кто-то посторонний?

— Не переживай. Вон никогда бы не подпустил его так близко.

Что-то в Сашином голосе заставило Фейт насторожиться.

— Ты на что-то намекаешь?

Та лишь улыбнулась:

— Вовсе нет. Итак, что ты чувствуешь?

— Ярость, боль, гнев, злость, жажду крови. — Фейт не смогла упомянуть в этом списке садистское сексуальное удовлетворение. Потому что во время видения она становилась убийцей и разделяла это чувство.

От одних воспоминаний об этом Фейт затошнило. Неудивительно, что Я-пси предпочли трусливый путь Безмолвия и коммерческих прогнозов.

— Худший способ покончить с программой. — Беглая Пси сочувственно улыбнулась. — Думаю, именно эмоции — причина того, что твои щиты не работают. Наверное, в прошлом Пси с их помощью вытесняли свой ужас — вроде как клин клином.

Фейт вздрогнула — именно это недавно говорил и Вон.

— Продолжай.

— Я могу лишь предполагать. Но мои щиты дали трещину, потому что я подавляла эмоции, хотя именно в них заключалась моя сила.

Фейт не спрашивала, на чем специализируется Саша. Она все еще была связана с Сетью. И Пси-клан ее контролировал. А теперь еще и Совет обратил на нее особо пристальное внимание.