Литмир - Электронная Библиотека

В соответствии с этим законопроектом дела должны были рассматриваться новой системой промышленных судов и трибуналов, под представительством Национального суда по вопросам отношений в промышленности (НСВОП). Законопроект давал новые полномочия министру по вопросам трудоустройства, такие как возможность применить НСВОП в случае провала переговоров, или издать приказ отсрочить забастовку на срок до шестидесяти дней («время, чтобы остыть»), или организовать тайное голосование среди рабочих, участвующих в забастовке.

В этом законопроекте многое отвечало интересам профсоюзов, но при этом он был враждебно встречен левыми. В первый раз в английском законодательстве вводилось юридически обеспеченное право принадлежать (или не принадлежать) к профессиональному союзу. Была запланирована защита против несправедливого увольнения. Наконец, законопроект отменял условия, согласно которым забастовки рабочих из сферы обеспечения газом, водой и электричеством во время действия их контрактов считались криминальным преступлением. В то время я была сторонником законопроекта, хотя у меня были сомнения по поводу некоторых его частей. Мы все осознавали, что предыдущее лейбористское правительство в своем «Месте раздора» отступило от своих предложений о реформе профсоюзов под совместным давлением профсоюзов и партии. Поэтому мы были обязаны внести необходимые изменения.

Философия законопроекта была путаной. Подразумевалось, что если профсоюзы будут утверждены в своих полномочиях, они будут дисциплинировать своих членов, уменьшая число несанкционированных забастовок, например, и используя свою промышленную силу регламентируемым и мирным образом. Но законопроект также усиливал позицию отдельных личностей, он был смешанным по своему характеру.

Тогда мы наивно полагали, что наши оппоненты будут играть по тем же правилам, что и мы. Так, мы полагали, что не будет ни массовой оппозиции по отношению к законопроектам, принятым демократически избранным правительством, ни массовых нарушений закона, как в случае с шахтерской забастовкой 1972 г. Мы не осознавали, что оказались вовлечены в борьбу с беспринципными людьми, чьи главные цели лежали не в сфере промышленных отношений, но в сфере политики. Лишь позднее, когда я была лидером оппозиции, я осознала, как глубоко экстремистски настроенные левые проникли в руководящие круги профсоюзов и почему эта «гигантская сила», о которой памфлет тори говорил в конце 1950-х, была теперь использована таким образом. Коммунисты знали, что они не могут вернуться в парламент, и решили продвигать свои идеи, пробравшись в руководство движением профсоюзов. И тот факт, что оба правительства, Вильсона и Хита, противостояли профсоюзам и проиграли, усиливало их влияние больше, чем если бы мы не оспаривали их силу с самого начала.

Роберт Карр сказал Британскому конгрессу тред-юнионов в октябре 1970 г., что главные аспекты законопроекта о промышленных отношениях обсуждению не подлежат. Второе чтение законопроекта было назначено на декабрь, в феврале и марте 1971 г. прошли массовые протесты и забастовки против него. Лейбористы использовали все средства, чтобы противостоять законопроекту, но в августе 1971 г. он должным образом вошел в свод законов. Британский конгресс тред-юнионов направил резолюцию, приказывая профсоюзам «разрегистрироваться». Таким образом, оставалось увидеть, когда закон вошел в силу в конце февраля 1972 г., каким будет его практический результат. Нам скоро предстояло это узнать.

Тем временем нас занимали другие проблемы. Некоторые полагают, что решение в феврале 1971 г. взять под контроль аэрокосмический департамент компании «Роллс-Ройс» обозначило первый разворот на сто восемьдесят градусов. Это не так. Незадолго до того, как компания сообщила правительству о непреодолимых финансовых проблемах, с которыми она столкнулась, мой избиратель сказал мне, что он обеспокоен судьбой компании. Я попросила Дэниса взглянуть на цифры. Однажды, приехав домой, я застала его зарывшимся в счетах за последние шесть лет. Он сказал мне, что «Роллс-Ройс» рассматривает расходы на исследование и развитие как капитальные вложения, вместо того чтобы относить их на счет прибылей и убытков. Это создавало проблему.

Несколько дней спустя я была внезапно вызвана на заседание кабинета и встретила ожидающего в приемной Фреда Корфилда, министра авиации. «Ты здесь зачем, Фред?» – спросила я. Он мрачно ответил: «Роллс-Ройс». Выражение его лица сказало все. На заседании мы услышали всю историю. К удивлению моих коллег, я подтвердила анализ, основываясь на том, что сказал мне Дэнис. Мы решили дать компании обанкротиться, но национализировать аэрокосмический департамент. На протяжении нескольких месяцев мы вели переговоры по поводу оригинального контракта с компанией «Локхид», которая и сама испытывала финансовые трудности. Можно было спорить об условиях и сумме, которую необходимо было обеспечить. Но думаю, что никто из нас не сомневался, что из оборонных соображений было важно сохранить мощность изначального авиационного мотора. А в долговременном ключе, конечно, это была «хромая утка», которая нашла силу улететь обратно в частный сектор, когда я была премьер-министром.

Это было за год до того, как начались серьезные экономические развороты на сто восемьдесят градусов – рефляция, промышленные субсидии, политика доходов и цен, – и отчуждение правого крыла консерваторов в парламенте и многих сторонников-тори за его пределами. Неспособность этих разворотов привести к успеху еще сильнее разделила партию и имела другие последствия. Возник инфляционный бум, ставший причиной подъема цен на недвижимость и огромного количества сомнительных финансовых спекуляций, порочащих капитализм и вместе с ним Консервативную партию. Позднее я вернусь к экономическим событиям. Важно учесть влияние на партию двух неэкономических вопросов: Европы и иммиграции.

Я всем сердцем была за вход Британии в ЕЭС, отъезд генерала де Голля из Елисейского дворца в апреле 1969 г. изменил наши перспективы. Его преемник Жорж Помпиду желал видеть Британию членом ЕЭС, и никто по эту сторону Английского канала не желал этого больше, чем премьер-министр Тед Хит. Многие политики, такие сильные парламентарии, как Майкл Фут, Питер Шор и Инок Пауэлл, – были против. Но деловой мир, пресса и общественное мнение были в целом за.

Формальные переговоры начались в Брюсселе в конце октября 1970 г. Джеффри Риппон давал отчеты Теду и комитету, а иногда и всем остальным членам кабинета. Не было сомнений, что стоимость вступления в ЕЭС будет высокой. По оценкам, лучшим, на что мы могли надеяться, были валовой взнос Британии в размере 17 процентов от совокупных расходов ЕЭС, пятилетний переход и три года так называемых корректив после этого. Чтобы ослабить неизбежную критику, Дж. Риппон надеялся договориться об особом условии пересмотра, который можно было бы осуществить, если бремя наших взносов в бюджет будет слишком обременительно. Но казалось, он не придавал этому большого значения, полагая, что мы сможем заново поднять этот вопрос вне зависимости от того, будет ли создан формальный механизм пересмотра.

Тогда Тед решил вопрос о стоимости вступления, сказав, что очевидно, что бремя будет настолько невыносимым, и нам следует прервать переговоры. Но весь этот вопрос о финансах следовало бы рассмотреть более тщательно. Европейский вопрос доминировал в отношениях Британии и ЕЭС на протяжении более десятка лет, и оказалось непросто снова его поднять.

Хотя Европейское сообщество сделало заявление во время переговоров о том, что «в случае возникновения неприемлемой ситуации в настоящем сообществе или в возросшем сообществе само выживание сообщества потребует, чтобы организации нашли справедливые решения», общие взносы Британии быстро росли. Лейбористское правительство 1974–1979 гг. не добилось никакого прогресса в их сокращении. Это пришлось позднее сделать мне. Кабинет вновь обсуждал эту тему в начале мая 1971 г., к тому времени переговоры явно «зашли в тупик». Оставались неразрешенные трудности по вопросу о льготных соглашениях относительно новозеландских продуктов (масла и баранины) и сахара из стран Содружества. Продолжался «бой с тенью» о роли фунта стерлингов в качестве международной валюты.

35
{"b":"543071","o":1}