Разглядывая эту страницу, он услышал, вернее, ощутил каждым закоулком своего тела, как по длинному коридору пустой квартиры, за закрытой дверью комнаты застучала копытами мчащаяся во весь аллюр рать многоглавых, многорогих и многоногих свирепых животных.
Теперь он точно знал, что это снова был признак, но чего - не мог понять. Не было в душе и страха, - он чувствовал, что конец его придёт не сейчас и не так.
И воспоминания, собираясь из мелких и разрозненных кусочков в одно единое и мощное целое, - как осколки разбитого зеркала в фильме, прокручиваемом в обратном направлении, - понесли его назад всё быстрее и быстрее.
Часть первая
I
Москва конца двадцатого века, - горбачёвские времена.
Неслышно подкралась осень и раздождилась, разлилась лужами по площадям, улицам и переулкам. Холодная вода забирается за воротники одежды и борта обуви прохожих, а, гулко пролетающие мимо стальные туши машин, обдают с головы до ног липкой грязью.
"Противно - хорошо бы уйти в тепло, уют, - не слышать больше воя ветра, сидеть в глубоком, мягком кресле где-нибудь в средневековом замке у жаркого огня камина, закутавши ноги в ворсистый шотландский плед. Мечты. Вместо замка приходиться довольствоваться пятнадцатиметровой комнатой, греться, сидя на жёстком, поскрипывающем стуле, около батареи и смотреть на мелькающий экран телевизора "Горизонт", заменяющий каминное пламя. Вдобавок, часто, тёща не даёт покоя со своей "Краткой историей жизни"". Примерно так думал новоиспечённый кандидат физико-математических наук, Вася Васечкин, худой, немного ссутулившийся субъект, лет около тридцати, в мокрой нейлоновой куртке с надвинутым на лоб капюшоном и в запотевших очках, шедший пешком промозглым вечером, от станции метро "Бауманская" на приём к своему психотерапевту.
А ещё Вася думал о том, что всё, что могло случиться в его жизни, уже произошло, и, что всегда и неизменно-скучно будет повторяться одно и то же: работа, жена с сыном, Томочка, тёща, а летом - дача.
.................................................................................
Васечкин был женат ещё со студенческих лет на миниатюрной шатенке Вике - аспирантке-социологе, выпускнице экономического факультета МГУ. Молодые супруги заимели уже сынишку - семилетнего первоклашку Антошу, - толстенького, розового, с жёсткими, золотистыми, ёжико-образными волосиками на круглой головке. Антоша был, по его же собственному выражению, "мальчик, хороший, сделан из кожи".
Семья Васечкиных занимала уже упомянутую пятнадцатиметровую комнату в довольно приличной трёхкмонатной квартире, с высоченными лепными потолками. Квартира располагалась в полностью отреставрированном красивом, кирпичном доме, построенном в стиле "Модерн" в начале двадцатого века небезызвестным польским архитектором паном Сморчковским. Дом стоял в тихом переулке неподалёку от Меньшиковой башни. Окна комнаты Васечкиных выходили во двор, на изящные белокаменные палаты семнадцатого века, - живописные в любое время года, но особенно по-сказочному смотревшимися зимними вечерами на фоне демонически-искрящегося в фонарном свете снега.
Кроме семьи Васечкиных квартиру населяло ещё двое жильцов. Самую большую комнату - весьма шикарно меблированный салон, содержащий среди прочего роскошный старинный рояль (однако, со сломанной декой), - занимала младшая сестра Вики - Томочка, - аспирантка-первогодка географического факультета МГУ. Эта довольно томная и немножко ленивая барышня, любила при любой возможности поваляться среди груд подушек на своём импортном двуспальном канапе. В третьей, крохотной комнатушке (площадью, не превышавшей десяти квадратных метров) обитала мама Вики и Томочки, - то есть Васина тёща, - Таисия Петровна. Эта суховатая, жилистая пенсионерка с крашеным в ядовито-рыжий цвет пучком жиденьких волосиков и полным ртом золотых зубов прошла через множество жизненных испытаний и обладала исключительной, воистину нечеловеческой энергией. Её Таисия Петровна в настоящее время употребляла на постройку кирпичной дачи на садовом участке в шесть соток, приобретённом в сотне километрах от Москвы.
По соседству, на той же лестничной клетке, в двухкомнатной квартире жили старшая дочь Таисии Петровны - Рита, с мужем Ваней Мошонкиным, дочкой Светочкой девяти лет и пушистой, полосатой кошкой Лариской. Болтливая и подвижная Рита, также как и Вика, закончила экономический факультет МГУ и работала главным бухгалтером на оборонном предприятии - "почтовом ящике" (п/я). Её муж, Ваня, - полная Ритина противоположность по характеру, - молчаливый и замкнутый уроженец северной, беломорской деревни Ухта, также экономист по образованию, - занимал в том же п/я. должность начальника отдела кадров.
.................................................................................
Почти весь год Васечкин проводил в московской квартире в окружении Вики, Антоши, Томочки и Таисии Петровны. Однако летом Антошу отправляли на дачу, - для того, чтобы он дышал свежим воздухом, - и Вика, и Вася находились там с сыном поочерёдно.
Дачный дом с садовым участком были приобретены Васиным дедушкой Павлом Васильевичем, - пенсионером весьма внушительной, стокилограммовой комплекции, ветераном Коммунистической партии, - в природно-симпатичном, тихом уголке, - дачном посёлке Перепёлкино, - километрах в сорока от Москвы.
Становясь старше, Васечкин всё больше любил природу, и дача являлась для него каждое лето небольшой отдушиной, позволяющей забыть хоть ненадолго раскаленную сутолоку города, смог и гарь выхлопных газов.
Действительно, - как сладостно идти по летнему, изрезанному причудливыми солнечными лучами и испускающему миллионы живительных ароматов, лесу. Или валяться с книжечкой в гамаке, закреплённом между двух мощных сосен, среди яблоневых деревьев и кустов смородины на дачном участке. Или окунуться в жаркий летний день в прохладную глубину пруда и плыть к противоположному берегу, где на изумрудном лугу пожёвывают сочную траву пятнистые коровы.
Однако так много отрицательных факторов отбивало у Васи охоту ездить на дачу!
Прежде всего - это электричка. Вы представляете себе, - что это такое? Особенно в жаркий летний выходной? Люди стоят битком, - не протиснуться. Толстые тётки изнемогают от жары, и вонючий пот капает с них на вашу одежду; а от мужиков разит стойким перегаром. Маленькие дети плачут, а четвероногие друзья зычно подвывают и лают. Вдобавок, поезд идёт медленно, и на каждой остановке народ всё набивается, преумножая и без того избыточное давление. Атмосфера, в результате, складывается, прямо сказать, неблагоприятная.
Да и на даче обстановка тоже желала лучшего. Всем заправляли там сестра Васиной мамы - тётя Поля - полная, бессемейная дама с толсто-стекольными очками, биолог-вирусолог по профессии, и уже упомянутый дедушка Паша - её отец. Оба они были заядлыми огородниками. Однако телесная комплекция и изрядный возраст мешали им достигнуть желанной небывало рекордной урожайности на дачном участке. Поэтому они настойчиво просили Васю то вскопать грядки, то полить садовые растения, то собрать ягоды с кустов колючей облепихи,... А иногда даже они хотели, чтобы он затащил на участок с помощью тачки, доставленные из районного центра на грузовике и вываленные в кучу за калиткой кирпичи, песок или навоз. А наш герой терпеть не мог садово-огородной работы и предпочитал проводить дачное время в прогулках, занятиях спортом и прочих видах культурного отдыха.
Вдобавок, обычно уже во второй половине лета на даче поселялись и Васины родители. Его мама, Флора Павловна, химик по образованию, мало проработала из-за слабого здоровья (испорченного, как говорят, облучением ураном в химической лаборатории в самом начале её карьеры), получала небольшую пенсию по инвалидности и сильно скучала от вынужденного сидения дома. Со временем в ней развилось хроническое беспокойство за всех членов семейства и, в особенности, за Антошу и Васю. Она вечно ходила по Васиным пятам, донимая его своими страхами. Опасения нервозной женщины касались в основном здоровья внука и правильности его воспитания. Иногда Вася уставал от монотонных маминых причитаний и отвечал ей грубо, а у Флоры Павловны от этого повышалось кровяное давление, - случался так называемый криз, - и она залегала на несколько дней в постель. Васин папа, Владимир Петрович, - маститый профессор-физик, направивший по своим стопам и своё единственное чадо, - всегда очень нервничал при виде занемогшей супруги и кричал на Васю срывающимся тенором: "Жопа, - опять мать уложил, опять мать уморил!"
