Профессор тяжело вздохнул, он понял, что уже поздно бороться за её жизнь, что божественная сущность Мумбарумба отлетела и сейчас находится далеко отсюда, в первом треугольнике загробного мира… единственное, что он мог сделать для несчастной жертвы — это спеть для неё священную песню улюлюли, чтобы сделать путь в Поля Вечной охоты более лёгким и приятным.

Профессор набрал полную грудь воздуха и затянул первые такты священной песни.

И вдруг за его спиной раздался оглушительный крик.

Профессор инстинктивно схватил самое дорогое — ритуальный топор мгвангве — и оглянулся.

Генеральша Недужная, возвращаясь из магазина, нажала на кнопку лифта и тяжело вздохнула. Лифт не работал. Обычная история! Надо будет непременно написать жалобу на скверную работу домового хозяйства! Берут такие большие деньги за квартиру, а все работает из рук вон плохо! Теперь вот придётся пешком подниматься к себе на шестой этаж.

Преодолев несколько лестничных маршей, генеральша добралась до четвёртого этажа и остановилась немного передохнуть. Она поставила тяжёлую сумку на облицованный плиткой пол и распрямилась. Оглядевшись, генеральша отметила очередной непорядок. Дверь четырнадцатой квартиры была полуоткрыта. Таким легкомысленным поведением жильцы сами провоцируют квартирные кражи и прочие безобразия!

Генеральша решительно шагнула к открытой двери и заглянула в квартиру, чтобы поставить на вид её обитателям необдуманное поведение…

Но неодобрительные слова, готовые сорваться с её уст, так и не были произнесены. Генеральша увидела такое страшное зрелище, что полностью утратила дар речи.

На полу, под вешалкой, лежало мёртвое окровавленное тело новой соседки, не так давно поселившейся в квартире Мурзикиных. И над этим безжизненным телом склонился такой ужасный человек, страшнее которого генеральше не приходилось встречать в своей богатой событиями жизни, а ведь ей приходилось встречать много страшных людей, она видела даже знаменитого маршала Голобосого, которого боялась собственная тёща…

Этот человек был худ и чёрен, как будто его долго коптили на вращающемся вертеле, вроде тех, на которых в соседнем гастрономе готовят куриц-гриль. Он был облачён в какие-то жуткие пёстрые лохмотья. Его руки были покрыты запёкшейся кровью жертвы, и в правой руке этот страшный чёрный человек сжимал орудие убийства — огромный топор, украшенный для пущего устрашения разноцветными перьями невиданных птиц и зубами неизвестных науке животных. И конечно, топор был тоже покрыт кровью жертвы.

И в довершение всех этих ужасов этот чёрный убийца завывал совершенно нечеловеческим голосом.

Генеральша Недужная испустила нечленораздельный крик, который наконец перешёл в единственное разборчивое слово:

— Убийца!

Убийца поднялся на ноги и двинулся по направлению к генеральше. Он оказался не очень высок ростом, и в его внешности мелькнуло что-то смутно знакомое. Он кажется пытался что-то сказать и шёл навстречу свидетельнице своего преступления — явно намереваясь так же зверски расправиться с ней…

Генеральша, естественно, не стала этого дожидаться. Она вылетела из страшной квартиры, пожертвовав сумкой с продуктами, взлетела на свой этаж, торопливо захлопнула за собой железную дверь и дрожащей рукой набрала телефон милиции.

— Убийство! — закричала она в трубку, едва дождавшись ответа.

Выслушали её очень недоверчиво, однако наряд выслали.

Через полчаса в её дверь позвонили.

Разглядев через глазок раскрытое милицейское удостоверение, генеральша открыла дверь и увидела двух милиционеров, которые держали закованного в наручники загорелого до черноты невысокого человека.

— Этот? — коротко спросил один из милиционеров, подтолкнув смуглого человека ближе к растерянной генеральше.

— Этот, этот! — закивала Недужная, хотя теперь злодей не казался ей таким страшным. Он выглядел довольно жалко и удивительно напоминал соседа по подъезду, тихого учёного Валентина Петровича Кряквина. То есть, если бы профессора долго дубить на солнце, потом обрядить в пёстрые лохмотья и украсить волосы перьями, то просматривалось бы отдалённое сходство с этим человеком… Отбросив эту нелепую мысль, генеральша для верности ткнула пальцем в скованного злоумышленника и суровым голосом повторила:

— Он, негодяй! Он, убийца! Я его прямо над трупом застала! Наверняка маньяк, весь в крови, да ещё и завывал так страшно! Он и меня зарубить хотел, еле я от него убежала!

Очень хорошо! — удовлетворённо проговорил милиционер, потирая руки. — Подозреваемый, значит, налицо, и свидетель имеется! Так мы вас в ближайшее время повесточкой вызовем!

Ирина металась возле выхода из метро и то и дело бросала раздражённые взгляды то на часы, то на выходящих из метро людей. Увидев Катерину, она бросилась ей навстречу и проговорила:

— Ну ты даёшь! Мы же опоздаем к самолёту и разминёмся с твоим Валиком! Твой муж, между прочим! Хоть куда-то ты можешь успеть вовремя?

— Я не виновата! — ответила Катя, и на её глазах показались слезы. — Тут такое, такое… ты не поверишь… моя соседка, Ирина Сергеевна… ну, та, про которую я тебе говорила…

— Ладно, потом расскажешь про свою соседку, — отмахнулась Ирина. — В конце концов, ты должна правильно себя поставить… нельзя позволять каждой вздорной старухе садиться себе на шею!

— Это уже не актуально… — едва слышно ответила Катя.

— Хамство и достойный ответ на него всегда актуальны, — строго ответила Ирина, — но сейчас нам не до того… забудь ты о своей соседке хоть на час! Нам надо успеть встретить твоего мужа!

— Да, конечно, — тяжело вздохнула Катерина, и замахала руками. Возле неё тут же остановились побитые с одного бока «Жигули».

— В «Пулково-2»! — воскликнула Катя и плюхнулась на переднее сиденье.

— В шесть секунд! — радостно отозвался водитель, хитроватый мужичок средних лет с синяком под правым глазом.

— Может, мы лучше на маршрутке? — протянула Ирина, с сомнением оглядывая машину и её водителя.

— Сама говоришь — опаздываем! — прикрикнула на подругу Катя, — пока ещё эта маршрутка приедет…

Ирина пожала плечами и села сзади.

Водитель лихо заломил кепку и нажал на газ. Внутри машины что-то громко застучало, но с места она, несмотря на это, тронулась. Шофёр крутанул руль и свернул в боковую улицу.

— Эй, вы куда! — воскликнула Ирина. — Нам же в «Пулково», прямо по Московскому проспекту!

— Дамочка, попрошу меня не учить! — покосился на неё водитель. — Я же вас не учу щи варить! На Московском сейчас офигительные пробки, два часа простоим, а тут мы живенько!

— Однако! — возмутилась Ирина. Она хотела достойно ответить на хамство водителя, но внутри машины опять что-то загремело, и её достойный ответ все равно не был бы услышан.

Водитель снова повернул руль, выехал на параллельную проспекту улицу, резко нажал на тормоза. Вся улица была плотно забита машинами.

— Вот черт, — проговорил мужчина, сдвинув кепку на затылок и почесав лоб, — первый раз здесь пробку вижу! Ну ничего, дамочки, успеете вы на свой самолёт! Туточки можно аккуратненько срезать!

Он сдал назад, снова крутанул руль и въехал на тротуар. Оглядевшись по сторонам, свернул во двор и поехал по дорожке среди кустов и скамеек с дремлющими пенсионерами.

— Совсем обнаглели! — крикнула вслед «Жигулям» какая-то всполошившаяся старушонка. — Ни стыда ни совести! Скоро по живым людям поедут! Чтоб у тебя карбюратор отсох!

— Вот ведь ведьма, — проворчал водитель, — скажет же такое! И главное, слова-то какие знает! Карбюратор! Чтоб у тебя самой глушитель отвалился!

Он свернул к воротам, и вдруг его машина закашляла и остановилась.

— У, ведьма старая, — взвыл мужчина, выскакивая наружу, — сглазила-таки!

Он забежал вперёд и открыл капот «Жигулей».

— И что теперь? — холодно поинтересовалась Ирина. — На маршрутке мы бы уже давно доехали!

— Ну кто же знал… — жалобно протянула Катя, — давай я пока расскажу тебе про свою соседку! Это такой ужас!