Я, ухмыльнувшись и отбросив сомнения, приложился к горлышку. Сделал глоток и мигом, сдерживая тошноту, оторвался, скривившись от кислючего привкуса.

-- Да-да, пакость, -- принимая флакон из моей подрагивавшей десницы, спокойно проговорил гном. -- Зато пакость чудотворная.

Стараясь унять рвотный рефлекс, я еще несколько секунд просидел, инстинктивно зажимая рот ладонью. Однако вскоре, намного быстрее, чем я предполагал, давящая на череп изнутри боль начала отступать, а разум -- светлеть. По голове разливалась приятная, заглатывавшая мучительные барабаны прохлада.

Не веря в столь моментальное исцеление, я принялся бесцельно ощупывал виски и лоб, ошеломленно крутил глазами. Васак же, смотря на эти мои действия, лишь довольно ухмылялся.

-- Итак, -- начал он, убрав зелье обратно, закрыв дверцы и воссев на расположившийся напротив точно такой же, как и у меня бержер, -- что привело тебя в мой дом, Феллайя?

-- Совет одного доброго колдуна.

-- Колдуна? -- Густые седые брови удивленно поползли вверх. -- Давненько я не встречался ни с кем из этого народа.

-- Может, это освежит вам память.

Я запустил руку за пазуху, извлекая припрятанный во внутреннем кармане плаща кисет. Васак, любопытно сощурившись, протянул руку, принял подношение. Быстро растянул сжимавший шею мешочка шнурок и, заглянув, пораженно присвистнул, сунув внутрь едва протиснувшуюся ладонь.

-- Старина Вильфред! Я уж и правда подзабыл о его долге. Вот дурак старый, мог же этим воспользоваться. Ан нет! Ну, постарался он, конечно, на славу! Собрал все необходимое... и даже сверх того!

Гном вытянул из кисета корень темно-красного цвета, сродни тому, что архимаг использовал при сотворении таинства той самой ночью, в лесу.

-- Глазам своим не верю! -- Он поднес растение практически вплотную к своему засаленному, блестевшему на свету алому носу-картошке. -- Экий чертяка, даже фибрис отыскал! Ты не можешь себе представить, как тяжело раздобыть такой корешок, Феллайя. Фибрис сам по себе низкорослый, вечно прячется в кустах или травах побольше, да и произрастает к тому же в не самом доступном месте -- Пепельных степях. Одна такая маленькая штучка, если ее правильно приготовить, способна в кратчайшие сроки заживить любую рану. Но раздобыть фибрис, как я уже обмолвился, совсем не просто. Все из-за запрудивших Степи троглодитов. Мало того, что расплодились, точно кролики, заполонив своими твердолобыми отпрысками землю бывшего Имлусгайда, так еще и весь фибрис под себя подмяли. Рвут с корнем, едва завидев. А все знаешь, для чего? Не поверишь, для производства оружия. Наложенная на рану фибрисовая мазь сворачивает кровь буквально в мгновение ока. Отсюда и простонародное название фибриса -- "кровянка". Варвары отлавливают и пленят особо неугодливых врагов или просто неудачливых путников, четвертуют их, предварительно накачав снотворным маком для болеутоления, смазывают раны этим чудотворным "лекарством", и оно не позволяет жертве умереть от потери крови. А потом привязывают или прибивают расчлененных к щитам и, когда действие мака заканчивается, а бедолаг начинает терзать дикая боль, от которой они принимаются вопить во всю глотку, вооружаются этими "живыми щитами" на бой во устрашение противника. Эффект, говорят, подобный прием производит грандиозный...

-- Васак? -- вдруг раздался откуда-то из-за стены озадаченный голос Курло, прервав повествование алхимика.

-- Что опять? -- недовольно вздохнув и прикрыв глаза, отозвался седобородый.

-- С каких пор в нашем доме живет козел?

-- Козел?.. -- Васак отложил кисет, встал, недоуменно глянув на медленно выходящего из проема брата. -- Какой в Омут козел?

-- Вот этот. -- Курло, с нескрываемой натугой, за рога втащил в комнату упиравшееся и негромко, но сердито блеявшее бородатое парнокопытное.

-- Вот чертяка! -- Седобородый хлопнул себя ладонью по лбу. -- А я почем знаю, откуда он тут взялся?

-- И что теперь мне с ним прикажешь делать?!

-- Я не знаю! Выведи, привяжи снаружи. Если у этой скотины есть хозяин, то, что-то мне подсказывает, на поиски он первым делом отправится именно к нашему дому.

-- Хочешь сказать, мы... -- Курло едва устоял на ногах, когда козел яростными махами головы попытался сбросить его руки с рогов. -- Мы могли его спереть?

-- Тебя удивляет такой сценарий? -- иронично развел руками Васак. -- Напомнить, что ты притащил сюда на прошлой неделе? А кого -- на позапрошлой?

-- Ладно-ладно. Я понял.

-- Вот и замечательно. Надеюсь, мы его именно украли, а не купили. А то я тебя знаю, любишь ты спьяна золотом разбрасываться.

Курло, тихо выругавшись и продолжая бороться с брыкавшимся и царапавшим копытами лакированный паркет козлом, рывками поволок животное к двери. Когда гном-таки с горем пополам добрался до выхода, то лицо его уже приобрело ярко-помидорный оттенок, покрывшись крупными каплями испарины, а скотина, по-прежнему не поддаваясь, чуть ли не взрыхлила пол, оставив на покрытии после себя заметный след из бледных черт, сколов, щепок и, местами, выдранных досок.

-- Что-то мы отвлеклись, -- едва захлопнулась входная дверь, продолжил Васак, уперев руки в бока. -- Чем могу служить, милорд Феллайя?

-- Мне нужна одна кислота. Господин Форестер сказал, что спрашивать ее стоит именно у вас.

-- Помогу, чем смогу! Друг Вильфреда -- мой друг. Итак, -- он сел обратно на бержер, сплел пальцы, -- что интересует?

-- Сложно сказать. Точным названием я не владею. Но она должна помочь мне проникнуть в Трелонскую башню.

После таких подробностей, кустистые брови гнома встали домиком.

-- Вот оно что... -- аккуратно начал он, потерев пальцами переносицу. -- Растворить какой-нибудь Сумеречный мох мои эликсиры еще сподобятся... Но побороть другие охраняющие то место чары им, увы, не под силу.

-- Это совсем не требуется. На магию я управу найду.

-- Ну... Как скажешь, -- проговорил Васак, поведя головой. Встал со скрипнувшего от облегчения кресла, направившись к ряду расположившихся под потолком навесных шкафчиков, взобрался на стул, отворил створки. -- Я этой штукой вообще посуду мою... Но и для мха должна сойти.

Он добыл небольшой, напоминавший колбу темный флакон. Вручил мне, после вновь воссев напротив.

-- Позволь поинтересоваться, -- неуверенно начал гном, выдержав паузу, -- что ты там ищешь?

-- Извините, милорд Васак, но не позволю, -- отрезал я, убирая пузырек в подтащенную котомку. -- Это лишь между мной и архимагистром.

-- Ясно, -- ничуть не обидевшись, сказал гном. -- Очередные колдовские интрижки. Ох и натерпелся я от них в свое время. Впрочем, Вильфред должен получше моего сознавать суть вашего дела. Вряд ли старик станет предпринимать необдуманные решения, тем более когда заходит вопрос о подобных местах.

Я лишь кивнул, молча согласившись.

-- Но смотри, Феллайя, Трелонская башня -- место гиблое. И коли тебя не пугает разбушевавшаяся там сила, то позволь предупредить о дороге. Путь к башне тернист и опасен. Одни Грон-ро чего стоят. Ходят толки, что там скверна какая-то обитает. Кто такая, как выглядит -- не знаю. Немногие возвращались после вояжей к топям, а те, кого Судьба все же пощадила, внятного описания существа так и не выдали. Кто-то говорит о человекоподобной фигуре, кто-то об огромных лапах, а чей-то поврежденный ум и вовсе ссылается на покрывающий спину твари черепаший панцирь. Так что будь на чеку и не вздумай разбивать посреди Грон-ро ночной бивуак. А если все же наткнешься на нечто опасное, то лучше затаись. Сражаться с неизвестным всегда тяжело, особенно на его территории, да и бежать по болотам дело не из легких. Один неверный шаг -- и рискуешь навеки остаться под сенями тамошних кипарисов.

-- Вильфред меня ни о чем подобном не предупреждал.

-- Как же? -- истово удивился Васак. -- Не мог же он и словом о Грон-ро не обмолвиться?

-- Обмолвиться-то обмолвился, но сказал, что это все бардовские байки -- не более.