-- Я тебя уже спросил, -- сквозь зубы процедил архимагистр, по-прежнему не поворачиваясь к Глену.

-- Девушка? -- осенило вдруг того, и он быстро закивал. -- Да. Да, была. С тобой была, помню, точно. Вы сидели за дальним столом. В углу.

-- Что ты с ней сделал?! -- устав от этих хождений вокруг да около, закричал Форестер, хватая кузнеца за горло. -- Что?! Отвечай!

-- Я... -- тому с трудом удавалось издавать какие-либо звуки, так сильно колдун сдавливал глотку. Впрочем, Форестер быстро понял, что переусердствовал, и отпустил пленного, вынудив того сухо закашляться. Придя в себя и увидев выжидательные глаза архимагистра, Глен продолжил: -- Послушай, в тот вечер я... был не в самом благоразумном состоянии. Я даже не помню, как дома-то оказался.

Вильфред расстроено поник головой, скрестив руки на груди. И вернулся к своему столу, загремев железками.

-- Серьезно, -- меж тем тараторил Глен, -- я и сейчас-то с трудом соображаю. Дай мне... время. Развяжи. Я, я все вспомню, все расскажу. Но сейчас я банально не в состоянии. А еще эти веревки... -- Он чуть придернул рукой. -- Стесняют, колются.

-- А что, -- заговорил архимагистр, не отвлекаясь от своих дел, -- сильно жмут?

-- Сильно. Я уже ниже запястий ничего не чувствую.

-- Исправим.

Вильфред Форестер повернулся, держа в руке поднятую повыше пилу, дабы тусклое пламя свечи смогло наиболее ярко осветить ее чуть ржавые, но острые резцы. Некоторое время наигранно полюбовавшись на инструмент, архимагистр подошел к пленнику, опустился на колено, прикладывая зубастую металлическую пластину чуть ниже локтя кузнеца.

-- Эй-эй-эй! -- забился в страхе тот. -- Стой! Подожди! Не надо! Я все скажу, скажу!

-- Так говори! -- гаркнул в ответ колдун. -- Не заставляй меня ждать.

Кузнец заметался, пытаясь подобрать слова, бегал глазами по погребу, то и дело облизывая губы, но так и не мог начать.

-- Девушка, -- холодно напомнил ему Форестер.

-- Ах да! -- озарено воскликнул Глен. -- Девушка. Да, она была, я же сказал. Но, клянусь, я даже пальцем ее не тронул...

-- Ложь, -- прерывая эту тарабарщину, коротко сказал архимагистр, покрепче сжав рукоять пилы.

Резцы рьяно забегали по плоти взад-вперед, быстро взрезав кожу и заставив кровь выхлестнуться наружу. Погреб объял страшный, надрывный ор. Но архимагистр на эти секунды словно оглох, не обращая внимание ни на крики, ни на страстные мольбы. Пила продолжала скрежетать по обливавшимся алым соком мясу, костям. Кузнец бился в истерике, вереща от боли, но вскоре его бессмысленный вой сменился вполне себе ясными словами:

-- Это Рокстель! Он убил ее! Он!!! Я не убива-а-ал!!!

Вильфред остановился, изъял окровавленную пилу из прорезанной на дюйм руки, отбросил инструмент прочь. Кузнец же вновь взвыл, рыдая и вопя одновременно.

-- Заткнись, -- твердо схватил его за шкирку колдун, -- иначе я вырву тебе язык и заставлю сожрать.

Угроза подействовала моментально. Глен стиснул зубы, теперь лишь тихо рыча и поскуливая от боли. Архимагистр запустил руку в плошку с каким-то бесцветным порошком, бросил горсть на рану кузнеца. Та тут же вспенилась, громко зашипев и, судя по выражению лица пленного, доставив ему тем самым немало неприятных ощущений. Зато страшный разрез у локтя теперь покрывала гнойного цвета рыхлая корка, не позволявшая пробиться через себя ни капельки крови.

-- Рокстель... -- часто дыша и временами кривясь, заговорил кузнец. -- Он... он убил ее.

-- Ну, -- Вильфред принялся протирать окровавленные руки платком, -- о роли твоих товарищей я планировал узнать чуть позже. Но раз начал, то довершай. Кто такой этот Рокстель, где его найти, и кто был третьим?

-- Рокстель -- он... ты мог встретить его на рынке. Он обычно стоит там в начале недели, торгует всяким барахлом.

-- Каким барахлом?

-- Ну там, поделки из дерева, металла, стеклышки.

-- Как он выглядит? -- заметно торопил кузнеца маг, отвернувшись и коротко прогремев инструментами на столе.

-- Высокий. Плечистый такой. Бритоголовый. С шрамом, -- в уголке губ Глена показался кончик языка, -- вот здесь. Бледный такой, рваный. Я про шрам. А сам Рокстель загорелый. Урожденный синевартец.

-- А второй?

-- Вторым был Холгер, -- тяжело вздыхая и кривясь от боли, продолжал кузнец, да рассказывал с такой охотой, что, казалось, ему это доставляет удовольствие. -- Северянин. Длинные светлые волосы. Борода до кадыка. Тощий. Он содержит лошадей в городских конюшнях. Кормит, чистит копыта. На побегушках у отца-старика, Роальда.

-- И какова была его роль?

-- Роль? -- истинно непонимающе вскинул глаза на Вильфреда Глен.

-- В убийстве той девушки.

-- А! Да, он там был! Держал ей руки, пока Рокстель... ну...

-- Я понял, -- вскинул открытую ладонь архимагистр. Медленным шагом, держа руки за спиной, приблизился к пленному, склонился. -- А что там делал ты?

-- Ну... -- потупил взгляд патлатый, -- я... Я...

-- Все-таки тронул ее пальцем?

Глен растеряно посмотрел на Вильфреда и, увидев в глазах того неподдельную серьезность, кивнул.

-- Каким? -- распрямился колдун. -- Покажи.

Некоторое время поколебавшись, мужчина опасливо, дергано распрямил указательный палец правой руки. Чародей бросил на него короткий взор, поджал подбородок и вдруг быстро размахнулся выхваченным из-за спины топором. Мгновение -- и отрезанный по фалангу палец кузнеца оказался на земле, исторгая тонкие ручейки крови. И снова погреб сотряс крик боли. Но в этот раз Вильфред не стал ни ничего говорить, требуя тишины, ни тем более посыпать свежую рану целительным порошком. Он просто стоял, большими глазами смотря на бившегося в припадке человека.

-- Отпусти меня! -- возопил Глен. -- Пожалуйста, прошу-у! Я сказал тебе все! Все!

-- Откуда мне знать, что ты не соврал? -- положив топор на стол, вернулся к пленнику архимагистр.

-- Я клянусь! Всю правду сказал!

-- Ты уже клялся! -- неожиданно громко укорил его колдун. -- Клялся, что не трогал ее! Было?!

-- Да, да, да, -- тихонько соглашался мужчина, кивая.

-- И почему, -- Вильфред одним шагом сблизился с ним, оказавшись практически нос к носу, -- я теперь должен тебе верить?

Глен поднял полные слез глаза на пышущего злобой колдуна, трясущимися губами промямлил:

-- Я... клянусь. Это правда. Все правда-а-а. -- И разрыдался, опуская голову.

Форестер смерил это ничтожное создание взглядом, медленно обошел за спину. Кузнец сопроводил его своими робкими, опухшими от слез розовых глазами.

-- Ты... -- заговорил архимагистр безбурно. -- Держал ее за волосы?

Глен едва заметно закивал.

-- Вот так?

Вильфред, не смывая с лица безэмоциональную алебастровую маску, схватил грязные патлы, оттянул.

-- Да, -- хрипнул кузнец, не по своей воле запрокинув голову.

Колдун приклонился к уху мужчины.

-- Скажи мне, -- почти шепотом промолвил архимагистр, облизнув губы, -- что ты чувствовал, оказавшись на таком расстоянии от нее?

Глен не отвечал. Лишь склабился от боли и громко шмыгал забитым носом.

-- Тебе... нравился ее запах? Маттиола. Нежная, сладкая. Ты ощущал его?

Вильфред говорил, как умалишенный, глупо улыбаясь и немигающими глазами смотря на кузнеца.

-- Да. Да, -- потакал Глен. -- Ощущал.

-- Он тебе нравился?

-- Нравился.

-- И ты что же, не решился срезать ни одного ее ароматного локона? -- Архимагистр сорвал с пояса мужчины кинжал, приложил острием точно к его глазу.

Кузнец вмиг умолк, перестав даже болезненно всхлипывать, безумно уставился на расположившуюся в ногте от зрачка сталь.

-- Нет? -- продолжал Форестер. -- Хочешь сказать, на этом клинке нет ни волоска? Ни капельки крови или пота Син? Нет?!

Маг вдруг оторвал кинжал от щеки человека, оттянул его посильнее за лохмы, приложил лезвие ко лбу. И, скривив рот от усилия, стал резать, вспарывая кожу кузнеца, оголяя окровавленный череп. Глена заколотило, он кричал, но Вильфред не слышал ни единого вырывавшегося из глотки мужчины звука. Все, что тревожило его уши в данный момент -- это треск взрезаемой дюйм за дюймом и отрываемой плоти.