Праздновать после фриштыка мне Вильфред не позволил, выгнав на улицу и, как и было обещано, с этого момента начав мое магическое обучение. Правда, вести стандартные заунывные лекции колдун не стал, перейдя сразу к практике. Так как на улице было довольно холодно, то на команду: "ну, сотвори чего-нибудь", я не измыслил ничего лучше, как сплести пламя, благо подобная техника отрабатывалась мною пуще прочих в последнее время. Спустя нескольких явившихся из ниоткуда пожаров и обильный участков сожженной дотла травы, стоявший в отдалении старый архимагистр даже вскользь похвалил меня, отказавшись от своих первоначальных высказываний о моей магической немощи.

-- Но все одно этого недостаточно, -- поспешил добавить он. -- Составная магия -- это вообще не магия. Она больше походит на алхимию, когда для создания чего-либо нового требуется черпать ресурсы извне. Однако нельзя не признать, потенциал у тебя имеется. Спрашивать, где ты учился, не стану. И так вижу, что самоучка. Потому как твоя магия грубовата, пускай и сильна, а во всех академиях в первую очередь оттачивают технику и только после повышают уровень заклятий. Чем же ты промышлял с подобными талантами, Феллайя?

-- Ну... -- задумчиво протянул я. -- Вольный заработок. Зачастую мои "работодатели" даже не подозревают о том, что они мои "работодатели". Странствуют себе мирно по трактам, покуривают трубки, попивают можжевеловую водку. И вдруг неожиданно заявляюсь я... За жалованием.

-- То есть разбой?

-- Именно.

-- Колдун-грабитель, -- насмешливо хмыкнул Форестер, поглаживая бороду. -- Непривычное сочетание.

-- А уж какой эффект производит. Торговцы, как правило, такой дивы даются, что без слов отдают мне все свои сбереженья.

-- Эффект, говоришь... Может для простых торговцев, что на своем веку ни разу не зрели магии и ротозействовали каждому странствующему фокуснику, достававшему кролика из шляпы, оного и достаточно. Но это не показатель, Феллайя. Давай я расскажу тебе, что есть истинное колдовство.

Вильфред Форестер взмахом ладони подавил полыхавший невдалеке костер, служивший источником моей демонстрационной волшбы. И, ударяя посохом в такт шагу, стал медленно подступать ко мне.

-- Истинное колдовство, -- продолжал он походя, -- не зависит от окружающей тебя среды. Правда, вопреки расхожему мнению, невозможно сотворить что-либо из пустоты. Основным ресурсом магии служит непосредственно сам маг. Ведь жар для огня впору добыть не только с зажженной лучины, его можно почерпнуть из себя.

Старик остановился в нескольких шагах от меня. На его выставленной вперед ладони заплясал маленький светящийся лоскуток пламени.

-- То же самое, например, с водой. Чтобы наполнить чашу, магу незачем иметь под боком бушующий океан.

Огненный язычок в мгновение ока, вопреки всем законам природы, покрылся толстой ледяной коркой, застывая в своем танце. Но уже спустя миг рассыпался мелкой водяной крупой, еще больше утяжеляя плечи и без того клонившейся под росой травы.

-- Зачем же тогда вы приказали мне идти до колодца? -- осуждающе посмотрел я на колдуна. -- Могли же сами залить ведра доверху лишь по щелчку перстов.

-- В этом и заключается главный бич магии, ученик, -- впервые Вильфред Форестер назвал меня сим благонравным словцом. -- Она не способна сплести точную копию, богатый всеми элементами и не отличимый от сотворенного природой продукт. Если брать пресловутый огонь, то, как правило, созидается лишь его озаряющая и согревающая части. Хочешь, пойди к камину и засунь в него руку. Пламя не опалит и волоска. Более того, избранные колдуном начала можно регулировать: усилить свет от одного-единственного язычка так, чтобы он осветил целую залу; или расширить боевую мощь пламени так, чтобы оно за мгновение, встретившись с человеческим лицом, превратило его в месиво из кости, мяса, запекшейся крови и расплавленной кожи. Возвращаясь к твоему вопросу -- аналогично и с водой. Напитать ее минералами и прочими элементами живой воды невозможно, оттого влитие колдовской влаги в глотку будет ощущаться сродни питью ледяного ветра.

-- А если элементов не хватает? Если внутри мага их недостаточно, что тогда?

-- Большая часть всех колдовских составляющих присутствует либо в человеке, либо в окружающих нас повсеместно земле и воздухе. Коли и они не могут выполнить требований чародея... Тогда приходится прибегать к разного рода обрядам с использованием определенного фетиша. Но такое практикуется редко. Магов, как правило, вполне устраивает многообразие породившей нас природы. А некоторые и того пуще, посвящают определенной ее части все свое искусство. Однако Стихийниками становятся только отъявленные фанатики, испытывающие странную любовь к огню, земле, воздуху или чему бы то ни было другому. Конечно, в последнем итоге они способны развить свои знания так, что одной лишь мыслью смогут взращивать горы из равнин, но обучение, ведущее к такому могуществу, переносят немногие... Что-то мы отвлеклись. Вернемся к тебе. По-хорошему, мне следовало бы для начала развить твои составные способности, прежде чем переходить к полноценной "муштровке", но делать этого я не стану. У тебя, я уверен, в данном направлении опыта более чем достаточно, так что учение истинной магии ты сможешь постичь вполне безболезненно. Впрочем, сразу оговорюсь -- еще не написано таких книг, которые за пару месяцев могут обучить идеальному, чистому колдовству. Немалую роль в освоении нашей науки играют практика и самопознание.

-- Самопознание? -- непонимающе скривился я.

Вильфред Форестер ухмыльнулся, подошел ко мне, встав плечом к плечу.

-- Медитация.

-- Меди... -- не успел я договорить, как почувствовал неприятный удар древком посоха по икре, вынудивший меня, с всхлипом, припасть к земле.

-- Меньше болтовни, -- начальствовал колдун, обходя меня со спины и изредка постукивая своей магической тростью по разным частям моего тела. -- Сядь. Ноги согни в колене и расправь в стороны, точно крылья бабочки. Стопы под себя. Руки возложи локтями на бедра. Подушечки пальцев сведи воедино, чтобы кисти являли собой ранний бутон лотоса.

-- И что теперь? -- спросил я, когда с принятием позы было покончено, и моя скрюченная персона сидела на пробиравшей до мурашек почве, подобно восточному монаху.

-- А теперь, мой ученик, закрой глаза. И попробуй... уснуть. Такое положение не позволит твоему разуму провалиться в забытье и заставит его дрейфовать где-то на границе яви и сна. Это и называется трансом. Только через транс ты сможешь проникнуть на задворки своей души, изучить собственное колдовское нутро... Что-нибудь видишь?

-- Нет, -- односложно ответствовал я, прикрыв глаза.

-- Ладно, продолжай.

Старик замолчал, а я, следуя его совету, постарался усмирить учащенное дыхание, расслабляя напряженные мышцы. Со временем просачивавшийся сквозь сомкнутые веки свет мерк, звуки становились мутными, а запахи -- практически неощутимыми. Кожа ощущала каждое, даже самое слабое дуновение прохладного утреннего ветра, отзываясь приятным покалыванием в местах его прикосновений. Я почти не осязал земли под собой, точно воспарив. Казалось, что мою восседавшую в диковинном положении фигуру слегка колыхало из стороны в сторону. Не могу даже предположить, как долго мой рассудок находился в этом мягком, безбурном состоянии покоя. Каждая минута здесь теряла свой вес, словно в дремоте.

-- А теперь? -- набатным колоколом в голове ударил голос мага, заставляя все мое тело в едином порыве вздрогнуть, сердце забарабанить, а дух перехватиться.

-- Пантеон! -- вскрикнул я от неожиданности, раскрывая глаза. -- Нет же! Ничего. Темнота да и только.

Вильфред Форестер мудрено хмыкнул, поглаживая бороду.

-- Да, вероятно, к медитациям ты пока не готов. Слишком мало знаний получил, чтобы начинать осваивать их в трансе... Ну тогда вставай, отряхивайся. Продолжим практику.