— Слышь, дорогая, — окликнул он ее. — Небось проголодалась?

— Ну, перекусить не отказалась бы, — призналась она. Ее тревожило, что он, должно быть, так же голоден, как она, а еда ему нужнее — при его-то кашле да почках. — Не переживай, Джон Келли: глядишь, скоро доберемся, пусть и изголодавши маленько, а там уж ты хоть пару пенсов да заработаешь, вот и поедим чего горячего.

Она и сама всегда заработает несколько пенсов, если понадобится. До сих пор она торговала собой, только когда обстоятельства становились действительно отчаянными. Но когда ее друг болел, а денег не оставалось ни гроша, Кэт Эддоуз не гнушалась возможностью заработать четыре пенса любым доступным ей способом. И уж раз дочка и ее новый муж, чтоб ему пусто было, взяли в привычку то и дело менять жилье по всей южной окраине Лондона, рассчитывать найти ее, чтобы выклянчить пару пенсов, не приходилось.

Ну, она все одно попробует найти дочь, как только снимет койку в своем прежнем ночлежном доме за номером 55 по Флауэр-энд-Дин-стрит. Придется, конечно, загнать что из шмоток на жратву да ночлег, а там она отыщет свою девочку да попытается раздобыть еще деньжат, а ежели не получится — ну, тогда придется найти какого забулдыгу-валлийца, которому невтерпеж перепихнуться за четыре пенса, вот он пусть и переведет письмо Энни Чапмен заместо платы. А там уж у нее будет полно денег на лекарства для Джона, себе на джин да на теплый ночлег до конца дней своих. А тот, кто зарезал Полли Николз да Энни Чапмен, пущай теперь на виселице попляшет. Было время, Кэт Эддоуз зарабатывала на жизнь продажей дешевых книжонок на публичных повешениях. Она едва не улыбнулась. Разве не справедливо, ежели она разбогатеет на истории, как повесят Уайтчеплского убийцу?

Раскаленный небосклон сиял как перевернутая чаша из позеленевшей бронзы. Горячая, едкая пыль лезла Скитеру в горло, несмотря на прикрывавшую нижнюю часть лица бандану. Скитер снова поерзал в седле, морщась от головной боли и от свербившего под грязной одеждой пота. Боль в стертых бедрах напомнила Скитеру, как давно он не садился в седло. Вообще-то он неплохо ездил верхом. В свое время, в другой жизни он легко мог совладать с любой оседланной тварью. Однако за годы легкой жизни на станции Шангри-Ла просто-напросто отвык — увы! А благодаря постоянному, назойливому присутствию Сида Кедермена — тот ухитрялся непрерывно путаться под ногами, не переходя при этом грани приличия, — Скитер и трех минут не успевал пробыть наедине с Китом, чтобы поделиться с тем своими подозрениями насчет Ноа Армстро.

Ну почему бы этому Армстро не удрать куда-нибудь в январь, а не в этот чертов июль? Жар как вода струился по узкому ущелью, на дне которого цокал подковами по отдаленному подобию тропы их небольшой караван. И почему эти чертовы любители пострелять дымным порохом не выбрали для своих дурацких игрищ местечка поближе к цивилизации? По их с Китом предположениям, Армстро при первой возможности должен был сбежать из группы, направившись в какое-нибудь людное место. Сан-Франциско, например. Или Чикаго, или Нью-Йорк, если он действительно хотел затеряться. Поиски Ноа Армстро и его заложников по всему континенту мало соответствовали представлениям Скитера о приятном времяпрепровождении, но он с радостью сделал бы и это, только бы отыскать Йаниру и ее семью.

Однако Армстро не сбежал. Скрываясь под маской пьяного фанфарона Джо Тайролина, Армстро даже не откололся от группы стрелков-любителей. Вместо этого главарь террористов выехал в горы вместе с остальными энтузиастами исторической стрельбы — возможно, вместе со своими заложниками, продолжая угрожать им. Почему Армстро продолжал держаться остальной группы, не смог понять даже Кит. А Сид Кедермен, так похвалявшийся своим умением понимать террористов, вообще не предложил никакого объяснения, просто пожав плечами.

Вот так Киту, Скитеру и агенту «Уордменна — Вульфа» пришлось плестись по их следу, а это означало переезд поездом из Денвера в Колорадо и нелегкий верховой переход на запад, в направлении Пайкс-Пик, в заброшенный шахтерский лагерь, где проводились состязания. Курт Майн-рад, гид во времени, которого направил им в помощь Грен-вилл Бакстер, нанял для перевозки припасов небольшой караван вьючных мулов. Уже через час после того, как они выступили в путь, Сид Кедермен начал беспокойно ерзать в седле, явно страдая от непривычного рода занятий. В конце концов, он послал своего коня вперед и пристроился к проводникам.

— Почему эти кретины поперлись для своих дурацких состязаний именно сюда? Они что, в Денвере заниматься этим не могли? Никаких ограничений в ношении оружия в конце девятнадцатого века еще не принимали, так кой черт понес их в эту Богом проклятую глушь?

Майнрад легко повернулся в седле к нему; лицо его за годы поездок с туристами по этим горам приобрело оттенок старой, хорошо выделанной кожи.

— Им хочется духа настоящего Старого Запада, а в Денвере это уже невозможно. Город слишком разросся и сделался цивилизованным. Миллионеры, разбогатевшие на золотой и серебряной лихорадке, превратили Денвер в уменьшенную копию городов с Восточного побережья: шикарные дома, европейские скульптура и живопись и общество самых ужасных снобов, каких только можно найти. Нувориши всегда рвутся продемонстрировать свои манеры и культурное превосходство, а денверские четыре сотни в этом отношении из худших.

Кедермен только фыркнул и снова поерзал в седле, пытаясь найти менее болезненное положение.

— Поэтому нашим искателям приключений нужен брошенный шахтерский городок в горах — чтобы там было много старых зданий, а еще ржавого оборудования, чтобы в него стрелять, а также использовать в качестве укрытий. Проблема в том, что большая часть таких лагерей еще не заброшена. Большие месторождения обнаружили здесь в пятидесятых годах девятнадцатого века, в городах вроде Сентрал-Сити, а новые, еще крупнее, открыли уже в семидесятых, в Энимас-Форкс, Апексе и Ледвилле. Эти города выросли как грибы на волне золотой лихорадки. Основное население — золотоискатели, спившиеся авантюристы, проститутки и процветающие торговцы. Они наживают бешеные состояния, торгуя припасами по непомерным ценам. В таких городах состязания не устроишь, поэтому мы и выбрали Маунт-Макинтайр. — Кедермен удивленно покосился на проводника, и тот усмехнулся. — Этот городок уже несколько лет как совершенно заброшен. Собственно, легендарный прииск Криппл-Крик не эксплуатировался целых двенадцать лет именно из-за Маунт-Макинтайра.

Эта история заинтриговала Скйтера, даже несмотря на присутствие Кедермена.

— Как это? Даже я слыхал про Криппл-Крик.

Майнрад ухмыльнулся.

— В общем, один парень по кличке Цыпленок Билл заявил, что он напал на жилу с содержанием золота две тысячи баксов на тонну породы — чертовски много даже для этих мест. Беда только, все это оказалось мыльным пузырем. Золотоискатели валом повалили сюда, изрыли всю округу шурфами, а нашли только пыль да камни. Народ прозвал это место Фасги-Хокс, Вздор Библейский, так что когда старый пьяница Боб Уомак в семьдесят восьмом нашел здесь жилу в двести баксов на тонну породы, ему просто не поверили. И не верят до сих пор. Только еще через пять лет, в девяностом году, немецкий граф по имени Пуртальс докажет, что Уомак говорил правду. А уже потом Криппл-Крик, конечно, сделается легендой. Особенно после пожара девяносто шестого года, когда весь город выгорит дотла. В тысяча девятьсот втором году золотые прииски Криппл-Крик будут приносить двадцать пять миллионов долларов в год, но пока весь этот край заброшен, благодарение Фасги-Хокс.

— Так вот что на самом деле вышло в Маунт-Макинтайр, — усмехнулся Скитер. — Что ж, похоже, это и правда идеальное место для игрищ со стрельбой. И если хоть кто-то извлекает из Фасги-Хокс хоть какую-то прибыль, кто будет возражать?

— Уж во всяком случае, не ДВВ. Эти-то получают куш с каждого самородка, захваченного в Верхнее Время. И потом, здесь этого местного, западного колорита, за которым сюда едут наши клиенты, просто залейся. — Он покосился на недовольного детектива, который снова поерзал в седле. — Да не горюйте, Кедермен, не помрете вы от этого… вот разве что бедра ваши будут не в восторге. Так, переутомление мышц, крепатура. Седалищной мозоли вы, во всяком случае, не набьете, а если и сотрете задницу в кровь, у меня есть снадобье для новичков, чтобы все зажило в наилучшем виде. — Он расплылся в ухмылке и похлопал свои седельные мешки. — Антисептик, антибиотик и изрядная доза анестезирующего, чтобы убавить боль.