Среди примерно 30000 тысяч человек, которые стали жертвами Баббла, большинство были в возрасте от 25 до 60 лет. В бостонском даунтауне не слишком много жилых домов или школ. Но все же среди нас оказалось примерно 4000 человек младше 18 лет. Некоторым повезло: из девушек-тинейджеров они превратились в девушек-тинейджеров. Для этих вряд ли что-то сильно изменилось, некоторые даже выиграли: мгновенное избавление от лишнего веса, плюс бесплатная магическая стоматология и коррекция здоровья. Но что касается тысячи тех, кому было меньше десяти... Впоследствии все эти девочки, чей ментальный возраст был менее десяти лет, столкнулись в той или иной степени с неизлечимыми когнитивными проблемами. Особенно жестоко судьба обошлась с двумя сотнями тех, кто даже еще не умел говорить, вроде девочки, которую я видел среди обломков коляски в первые минуты Баббла. Они остались ментальными инвалидами на всю жизнь, с серьезными задержками в развитии. Полагаю, что люди (или силы), спланировавшие эту масштабную диверсию, просто не приняли их в расчет. Или, хуже того, сочли неизбежными, но допустимыми потерями.
Большинство из нас после трансформации чем-то напоминали себя прежних, но некоторые люди в зоне действия Баббла, их еще прозвали "аномалиями", изменились более радикально. Некоторые белые парни или женщины стали афро-американками. Некоторые азиатками. Некоторые превратились в индианок или мексиканок. Или наоборот. Из кое-каких представителей этнических меньшинств получились белые девочки. Другие "аномалии" стали из высоких коротышками, блондины превратились в брюнеток. Иногда встречались заметные возрастные отклонения. Некоторые девочки оказались существенно моложе 13 лет, некоторые чуть старше 17. И это никак не зависело от исходного возраста. "Аномалии" составили 23% от общего числа изменившихся, и для всех рас и возрастов эта пропорция оказалась примерно одинакова. Строго говоря, я тоже стал "аномалией": мои голубые глаза стали карими, и из крепкого высокого мужчины я превратился в хрупкую девушку ниже среднего роста.
Странная история приключилась с беременными женщинами. Они стали беременными девушками, но эмбрионы, находившиеся внутри их тел, видимо оказались иммунными к изменениям. В ближайшие девять месяцев на свет появилось пятнадцать мальчиков и шестнадцать девочек, родившихся у жертв Баббла.
Национальная Гвардия поддерживала карантин в районе катаклизма в течение трех дней. За это время многих из нас протестировали самыми диковинными приборами - я и не знал, что такие бывают не только в фильмах про людей в черном. Весь район обыскали и просветили насквозь. Через три дня тестов и безуспешных поисков кто-то наверху принял решение отпустить нас. Но прежде они решили точно разобраться, кто из нас кем был. Поэтому пять с лишним тысяч федералов с фотокамерами еще сутки допрашивали нас, снимали отпечатки пальцев, брали образцы крови и бесконечно фотографировали анфас и в профиль. Только зафиксировав все до мельчайшей детали, они разрешили нам возвратиться домой.
И это оказалось тяжелее всего.
Если бы меня попросили представить что-то вроде Большого Баббла, я наверняка предположил бы, что жертв катаклизма будут доставлять домой на автобусах, ну или типа того. Что будут психологи, которые помогут нам освоиться на первых порах, или хоть какая-то адаптационная программа. Ну, короче, государство станет действовать, как оно обязано в подобных ситуациях. Но, судя по всему, там наверху что-то заклинило, и они ни черта не смогли наладить. Они были очень осторожны и продержали нас в карантине три с лишним дня. Они кормили нас, обеспечили туалеты и весь необходимый минимум. Но никто не позаботился принести нам свежую одежду или хотя бы просто одежду, которая пришлась бы впору. И когда они наконец решили отпустить нас, то проделали титанические усилия, чтобы привязать наши новые лица к старым документам. А потом просто открыли проходы в ограждениях.
Они не позвонили нашим родственникам. Не сделали ни-че-го.
* * * * *
Многие девушки так или иначе поддерживали контакты со своими близкими по телефону, так что за баррикадами все-таки ждали тысячи родственников с плакатами в нашу поддержку и табличками со старыми именами жертв Баббла. Но большинству из нас пришлось полагаться только на свои силы. Все автобусы из-за последствий катаклизма ходили не по расписанию. У меня не было подходящей обуви, а одежда болталась как мешок, так что четыре мили до дома никак не выглядели приятной прогулкой. Я с трудом протиснулся через плотную толпу и проковылял пару кварталов, а потом мне повезло поймать такси. Когда я забрался на заднее сиденье, водитель не сразу включил счетчик. Сперва он внимательно посмотрел на меня в зеркало заднего вида, хмыкнул и, наконец, спросил:
- Слышь... А ты, небось, из этих "Баббл бэйби", а? Говорили, вас сегодня выпускают...
- "Баббл бэйби?" - процедил я.
- Ну, так вас назвали в вечерних новостях. Ну, то есть, тех людей, которые были там, внутри... В Баббле, короче.
Я пристально посмотрел на него в зеркало. Уж не знаю, как выглядело мое лицо. Большинство жертв трансформации стали девчонками в возрасте от 13 до 17 лет, и я оказался ближе к нижней границе. Не знаю, насколько устрашающей может быть 14-летняя девочка, но видимо что-то в моих глазах заставило водилу заткнуться. Оставшаяся часть пути прошла в тишине. Скоро мы были на месте. Я выгреб мелочь из кошелька, машина отъехала, и я остался один на зеленой лужайке у крыльца родного дома.
Мне не хотелось идти туда. Темнело, моросил мелкий дождь, я быстро вымок и продрог, но этот дом больше не казался мне надежным убежищем. Наоборот, он пугал меня. И когда входная дверь распахнулась, я сделал все, что мог, чтобы не броситься наутек.
Вышла моя жена, Синди. Ей было 39, и для своих лет она выглядела чертовски хорошо. Она принадлежала к южно-итальянскому типажу: невысокая, подтянутая, смуглая. На ней были простые джинсы и свитер, черные волосы с легкой проседью стянуты в хвост. Она выскочила на крыльцо, ошеломленно посмотрела на меня, а потом медленно пошла навстречу. Чем ближе она подходила, тем больше ускоряла шаги. И вот она схватила меня в охапку и заключила в объятия.
Конечно, ей хотелось поддержать меня, и в этом желании не было ничего плохого. Но в последние три дня меня окружали только жертвы Баббла, и я мало видел взрослых людей после своей трансформации. А она была первым взрослым человеком из тех, кого я знал. Раньше я возвышался над ней на целый фут. Я был намного сильнее. Теперь она оказалась на дюйм выше. Она схватила и обняла меня, словно маленького ребенка. Я почувствовал, как наши груди прижимаются друг к другу. Мне захотелось отпихнуть ее в сторону и вырваться, я с трудом удержался от того, чтобы начать молотить ее кулаками.
- Сет? - прошептала она. - Я так волновалась. Почему ты не позвонил?
- Паап?
Я оглянулся - и да, это были мои дети. Они появились в проеме двери: Тара, моя 15-летняя дочь, и Адам, 17-летний сын. Они не так спешили, как Синди. Адам, похоже, понял, что мне сейчас не очень-то хочется прикосновений. Нет, он не боялся меня, просто приобнял дружески и отошел в сторону, пропуская Тару. Ее решимость, кажется, улетучилась, когда она подошла ближе - объятия получились какими-то вымученными - как будто она не до конца разобралась, кто я.
- Сет? - спросила Синди. - Ты в порядке? Ты можешь говорить?
- Угу. - ответил я высоким и чуть хрипловатым голосом. - Говорить я могу.
