Парис А я-то, я: не мог утра дождаться, И вот что мне оно дает! Синьора Капулетти Проклятый, Несчастный, страшный, ненавистный день! Час горестный, какой когда-либо В течении своем видало время! Одна, одна, единственная дочь, Одно дитя, единственная радость – И ту взяла безжалостная смерть! Кормилица Вот горе-то! О, злополучный день, Плачевный день, несчастнейший из всех, Какие мне случалось в жизни видеть! Проклятый день! Парис Обманут, разведен, Поруган я, оплеван я, убит! Смерть гнусная, тобою я обманут, Низвергнут в прах. Любовь моя! о жизнь! Не жизнь, любовь моя убита смертью! Капулетти Поруган я, истерзан, проклят, ввергнут В отчаянье, убит! О, время скорби, Зачем пришло ты праздник наш разрушить? Дитя мое! – нет, не дитя, душа!.. Ты умерла! – увы, она скончалась! С ней умерли все радости мои. Лоренцо Довольно вам; стыдитесь! Исцеленья Для бедствия в отчаянии нет. И небеса, и вы владели ею, – Теперь ее всю взяли небеса. Тем лучше для нее. Ту часть Джульетты, Которая принадлежала вам, Вы не могли предохранить от смерти, Но небеса другую сохранили И вечную ей даровали жизнь. Первейшим из желаний ваших было – Чтоб счастие Джульетты возросло; Ваш рай был в том, чтобы его возвысить; И вот, когда превыше облаков До глубины небесной воспарила Ее душа, вы плачете о ней! Не слишком-то вы любите Джульетту, Сходя с ума, когда ей хорошо. Счастливее не та, что долго в браке Живет, а та, что умирает рано. Утрите же вы слезы; это тело Прекрасное осыпьте розмарином И, в лучшую одежду нарядив, Покойницу, как требует обычай, Ее несите в церковь: хоть рыдать Нам всем велит безумная природа, Но разум слез таких не признает. Капулетти Все то, что мы велели приготовить Для празднества, послужит погребенью. Пусть музыку заменит грустный звон Колоколов; пусть брачное веселье В печальные поминки превратится; Торжественные гимны перейдут В унылые напевы панихиды; Венчальные цветы покроют труп, – И все, что здесь, пусть примет вид обратный. Капулетти, синьора Капулетти, Парис и Лоренцо уходят.
Первый музыкант Приходится нам спрятать наши трубы И уходить. Кормилица Да спрячьте, спрячьте! Ах! Вы видите, какой печальный случай. Уходит. Первый музыкант Да, подлинно, и дела не поправишь. Входит Пьетро. Пьетро Музыканты, а музыканты! «Усладу сердца», «Усладу сердца»! Если вы хотите меня оживить, сыграйте мне «Усладу сердца»! Первый музыкант Пьетро Ах, музыканты! потому, что мое сердце играет арию: «Мое сердце исполнено горя». О, сыграйте мне какую-нибудь веселую жалобу, чтобы меня утешить. Второй музыкант Никакой тебе жалобы не будет: теперь не до игры. Пьетро Музыканты Пьетро Ну так я вам здорово отплачу. Первый музыкант Пьетро Разумеется, не деньгами, а я назову вас сопелками и скоморохами. Первый музыкант А я тебя назову холопским отродьем. Пьетро Ну, так я стукну тебя холопским кинжалом по башке. Я не буду шутить, задам вам и re и fa, на все лады! Замечаете? Первый музыкант Если ты хочешь re и fa задать нам на все лады, то значит, пожалуй, что твои дела пойдут на лад. Второй музыкант Пожалуйста, спрячь свой кинжал и яви свое остроумие. Пьетро Ну так берегитесь! Я явлю вам такое остроумие, что зарежу без ножа! Нуте-ка, отвечайте мне: Если сердце страдает от мук, Если душу печаль подавляет, То серебряный музыки звук… Почему «серебряный звук»? Почему музыка имеет серебряный звук? Что скажешь ты на это, Симон-Струна? Первый музыкант Да просто потому, что серебро обладает приятным звуком. Пьетро Очень мило. – Ну, а что скажешь ты, Гуго-Скрыпица? Второй музыкант Я скажу «серебряный звук» потому, что музыканты играют за серебро. Пьетро Тоже очень хорошо сказано. Ну, а ты что скажешь, Джокобо-Дудка? Третий музыкант Право не знаю, что сказать. Пьетро Ах, извини меня: ведь ты певец. Я отвечу вместо тебя: «Музыка имеет серебряный звук», потому что музыканты никогда не получают за нее золота: То серебряный музыки звук Скоро эту печаль прогоняет. |
