– Начал, так жри! – с ненавистью выговорил Валентин и стал запихиваться остывшей пиццей.

В смежном со спальней микроскопическом кабинете, где дожидается артмастера шлем, стоит на столе терминал. Он включён, никуда с экрана не делась форма требования развода. С опротивевшим вконец мужем. Враньё! Может ли опротиветь тот, кого никогда не любила? И правду, значит, говорила мудрая Зинаида Исааковна в первый после свадьбы день: «Взяла эту крепость, возьмёт и другую». Тогда я не понял, а теперь – да. «Пыльную крепость мою осадила, взяла, поднакопила сил, выбрала направление удара и, когда назрел момент, пошла на приступ. Поняв, что удался штурм, из опорной крепости вывела гарнизон, чтобы не распылять понапрасну силы. Авантюристка? Нет. Трезвый расчёт, ничего личного».

– Ну хватит, – сказал себе Ключик, выбираясь из-за стола. – Так я много не наработаю.

«Екатерина Антоновна считала, что лучшее средство от семейных неурядиц – плотный обед, но до обеда ещё куча времени. И потом, она ведь по незнанию так говорила, – думал артмастер, выходя в коридор. – Два часа в шлеме, вот лучшее средство», – убеждал он себя, проходя мимо разворошённой двуспальной кровати.

– Три-четыре часа и всё, – сказал он, устраиваясь в кресле.

– Часов пять, и память отобьёт напрочь, а эта… – Тут взгляд его зацепился за пустую графу разводной формы на экране терминала.

Вислый импотент. Диванный валик. Раздолбай комнатный. Алик, не грызи ногти. Вконец опротивевший муж. Р-рогач.

– А эта стерва… – начал Ключик, но тошно стало и тоскливо. Хотел сказать, чтоб катилась на все четыре, вместо этого просто ткнул пальцем в экран.

«Дактилоподпись принята, – деловито сообщил мэйлер и тут же спросил: – Вернуть подтверждённое требование отправителю?»

– Да – сказал Ключик, и поспешно, чтобы не передумать, вернул жене подписанное требование.

– Бывшей жене, бывшей. Свободна. Терминал надо выключить, вдруг отправительница захочет рассыпаться в извинениях или, не дай бог, поблагодарить вздумает. Как хорошо теперь это дело устроено! Раз-два и в дамках. Раз-два и к чёрту.

«Что закончилось, могло и не начинаться», – пискнул, подделываясь под Резиновую Зину, внутренний голос. Артмастер криво ухмыльнулся, усыпил терминал, взял со стола шлем и, не дожидаясь пока погаснет экран, окунулся в спасительную тьму.

Он шевельнул пальцами правой руки. Женщина пригнула голову; держась за дверцу, шагнула в салон, опустилась в пассажирское кресло. Дверь захлопнулась, щёлкнул фиксатор. «Опять не переключились настройки», – обозлился артмастер, левой рукой вытащил из пустоты панель команд и полез в переменные. Так и есть, скин сменился, а настройки сиденья остались. Мелочь, но даже и с мелкими недоделками сдавать заказ грибу не хотелось. Вот так вот пару раз лажанёшь, пойдут слухи – Ключик халтурит. Казалось бы, пассажирское сиденье вещь чепуховая… Отнюдь нет. Приедет гриб из… откуда? Безразлично, откуда. За Ариадной Григорий Борисович заедет, она подцокает к машине на шпильках, откроет дверцу, пригнёт голову, а сиденье придвинуто. Ты кого возил, грибочек мой, солнышко? Почему так близко придвинуто? Опять с малолетками развлекался? «Нет, надо поправить». Ключик вбил настроечные переменные по памяти, но сохранять не стал, нужно было подстроить точно под Ариадну. Можно, конечно, и посчитать эргомодулем, но это долгая история, гораздо легче подрегулировать прямо в модели. Артмастер вручную изменил координаты наблюдателя и – р-раз! – оказался в салоне. «Мутит от перемещений, надо заканчивать», – подумал он и повернулся к дамекену. Женщина без лица сидела в той же позе, в какой её оставил артмастер. Кукла.

– Надо бы тебя одеть, но некогда. Ничего, потерпишь, – сказал Ключик обнажённому безликому телу. – Ну-ка, спинку ровнее, ножки вытяни!

Он сунул пальцы в зону управления, как в перчатку. Голые кукольные ноги дамекена дрогнули, женщина откинулась в кресле.

– Ага, понятно. Чуть-чуть вперёд и развернуть, – пробормотал Ключик, левой рукою возясь с движками настроек. – Вот так. Удобно?

Придирчиво всматриваясь – нет, ближе не надо, Ариадна предпочитает туфли на высоких каблуках, – артмастер похвалил себя за проработку деталей: звуки и запахи на месте, с освещением ажур. Когда безликая женщина поменяла позу, скрипнула кожа обивки. Свет из приоткрытого окна переполз по её бедру выше, но кисть руки осталась в тени.

– Всё, можно сохраняться, – буркнул Ключик и выдернул из зоны управления руку.

Безликая женщина обмякла в кресле, словно потеряла сознание или заснула, руки её скользнули с бёдер, кисти обвисли. Сохранивши изменения, артмастер покосился на дамекен. Опять почудилось. Не может она сама двигаться. Чушь. Просто устал. Шесть суток работы.

– Девяносто два часа и двадцать три минуты чистыми, – уточнил артмастер, мельком глянув на таймер. – Пора заканчивать.

Он открыл водительскую дверцу, не потому что в этом была необходимость – мог же не сходя с места отправить машину вместе с дамекеном в небытие, просто захотел проверить ещё раз: звуки на месте ли? Щёлкнул замок, свет от батареи софитов зажёг золотые искры на палисандре отделки.

– Валя-а!

Ключик повернулся на голос. Безликая женщина возилась с защёлкой пассажирской двери, дёргала.

– Заело что-то? Валь, не открывается…

Пригнулась, налегла плечом, ногу отставила.

Ключик вывалился наружу, его прошиб пот.

– Валя-а! Поможешь выйти, а? – услышал он из салона.

Артмастер в панике захлопнул дверь, налёг плечом. Вспомнил: там фиксатор, она не сможет открыть.

– Какой фиксатор? – шепнул он. – Кто не сможет открыть? Это же кукла!

Заставить себя заглянуть в салон фантомной модели и проверить, что в пассажирском кресле валяется потерявший управление дамекен, Ключик не смог. Машинально переключился в менеджер задач и уничтожил обе модели: машину и женщину.

– Почу… дилось, – шептал он, трудно дыша.

Конечно, почудилось. И машина, и женщина, и вообще всё в мастерской артмастеру чудится, а значит, жить своей жизнью не может.

– Не может, – стараясь выговаривать слова твёрдо, сказал Ключик.

Безглазая, безносая, безмозглая голова повернулась к нему. Валя-а! Руки дёргали защёлку и дверной подлокотник. Колено голое выставлено. На ноге растопырены пальцы. Валь, помоги! Рта тоже нет. Голос знакомый, где я его слышал?.. Не помню. Может, во сне. Сны в последнее время странные. Коридоры, лестницы, люди какие-то. И есть всё время хочется, когда не работаешь. А заснуть не получается. Как же не получается, если вижу эти кошмары? В прошлом сне я ел. Проголодался, заказал пиццу. Прямо из мастерской позвонил. В книжке нашёл запись: доставка пиццы. Потом был коридор, лестница, дверь какую-то я открыл ключами. Да, точно, ключ ещё долго подбирал. Там пустые комнаты. Окно. Почему я полез в окно? Не помню. За ручку дёргал-дёргал, и вдруг вспомнил – задвижка же. В окне оказался какой-то тип. Знакомый? Он сказал, привет, давно не виделись. Точно, знакомый. Имя не помню. Голова большая, челюсть квадратная. Огр. Почему Огр? Это имя такое? А, да, он ещё сказал, ты что, меня не помнишь? То-то, что не помню. Но пиццу он привёз, это точно. Что было дальше? Я проснулся? А, да! Он что-то сказал страшное, я испугался, и… Нет, не помню. И чёрт с ним. Пошёл он к Вельзевулу в логово, в квартиру номер шесть, там во сне ему самое… Что за чушь? О чём я?

Артмастер висел в пустоте перед развёрнутой панелью задач, мучительно пытаясь вспомнить. Хоть за что-нибудь в пустоте зацепиться. Да! Проект готов.

– Всё. Надо сдавать заказ, – сказал он, глянув на таймер. – Два часа до дедлайна.

Он развернул записную книжку, полистал её, нашёл запись с пометкой «ГриБ», взял из панели задач подшивку с проектом машины-трансформера и уронил её прямо на адресный указатель. Пискнул таймер, остановился обратный счёт. Через раз-и-два-и-три секунды пришло от клиентского портала эхо: арт развёрнут и запущен благополучно. Пожалуй, лучше сразу заскочить к заказчику, сдать работу и подписать акт. Пусть платит, а то с деньгами туговато. Когда платил в последний раз за пиццу… Вот! Надо проверить. Если Огр с пиццей – сон, не совпадёт сумма. «Не мог же я во сне залезть в банк!» Артмастер сунулся в службы, отыскал банковскую пиктограмму, вошёл. Вот здесь, в окошке.