– Для нее ты бы это сделал! – внезапно бросила ему Каролина. – Я понимаю. Странно, но я даже не виню тебя. Больше я просить не стану.

Она вышла, захлопнув за собой дверь. Маккеррон посмотрел ей вслед.

Еще добрые полчаса мужчина лежал в постели, глядя на белую дверь. Он знал: Каролина сказала правду. Шэрон не пришлось бы просить его дважды. Он бы вскочил не раздумывая. Теперь он уже точно больше не уснет. Черт, он ведь вполне может встать и отвезти Каролину туда, куда она просит, к дому Клэр Эббот!

Не спал Алистер не потому, что его разбудила жена. Ему не давали покоя вопросы – мысли со скоростью пятьдесят миль в час устремлялись то в одном, то в другом направлении, как будто он сидел за рулем автомобиля, а тот его не слушался. И куда бы он ни ехал, цель у него почему-то была одна, и звали ее Шэрон Холси.

– Я чувствую себя в ловушке, – так он объяснял ей свое нынешнее состояние, хрипло шепча в ее мягкие волосы. – То есть я не знаю, смогу ли когда-нибудь…

– Тсс, пока еще рано что-то говорить, – тихо, но твердо перебила она его. – И даже через неделю или через месяц. В данный момент разве нам с тобой не достаточно того, что у нас есть?

Нет, подумал мужчина.

Он потянулся за мобильным телефоном на прикроватном столике и позвонил ей.

Шэрон сказала ему, что в данный момент она на пути в магазин в Бридпорте. Она даже съехала на обочину, чтобы принять его звонок. От одного только ее голоса с губ Маккеррона слетел стон, и он почувствовал приятное напряжение в паху. Холси спросила у него, что случилось.

– Я хочу тебя, – ответил он. – Очень глупо, но это так.

Почувствовав, как кровь прилила к паху, он усилием воли заставил себя не простонать еще раз.

– Но ведь я твоя, – ответила его любимая. – Кроме тебя, у меня никого нет. Если честно, у меня уже много лет не было мужчины, с которым мне было бы так хорошо, как с тобой. Мне казалось, что я уже никому не нужна. Я давно не чувствовала себя красивой, а ведь ощущение собственной красоты – важное для женщины желание… Оно порождает желание дарить радость. – Шэрон рассмеялась. – Боже, не могу поверить, что я это говорю!

– Ты некрасивая? – был его ответ. – Посмотри на меня, и ты увидишь того, кто вообще не достоин женского взгляда. Между нами пропасть, Шэрон, но ты перебросила через нее мостик. – Он пощупал собственную эрекцию и тотчас ощутил пульсацию члена – Я хочу быть только с тобой.

– Давай не будем об этом, – сказала Холси. – Я не собираюсь искать никого другого. Да и никто другой мне не нужен. Не беспокойся, хорошо? Не жди от меня никаких неприятных сюрпризов.

– Сюрпризов?

– Я никогда не скажу, что ты мне больше не нужен, если только ты первым не сделаешь чего-то такого. Ну, ты меня понял. И я хочу, чтобы мы были вместе. Даже не сомневайся. Но я понимаю, что тебе сейчас нелегко. Правда, Алистер. Не хочу ничего больше говорить.

– Ты мой ангел, – прошептал Маккеррон.

– Вряд ли, – усмехнулась его помощница. – Просто я не хочу, чтобы мы вечно сравнивали то, что у нас есть, с чем-то еще. Ты понимаешь, что я имею в виду.

На самом деле он не понимал, потому что как можно было не сравнивать в его ситуации? Потому что вот он сам, вот та, с кем он, и то, каково им вместе. Это с одной стороны. С другой – понимание того, что все могло быть иначе. Как можно не положить эти две ситуации на чаши весов и не сравнить их?

– Я люблю твой голос, Шэрон, – сказал Алистер.

– Глупости. Но раз ты так думаешь, не буду спорить.

– Может, ты убаюкаешь им меня? Тебя сейчас нет со мной, только твой голос. Можешь говорить со мной до тех пор, пока я не усну? Я бы приехал прямо в Бридпорт, ты же знаешь, чтобы просто посмотреть на тебя. Но пока… ты можешь убаюкать меня?

– Конечно, могу, – ответила его далекая собеседница.

– Тут есть Гермиона, Барб, – сообщил Уинстон Нката. – Это ведь одно из имен в ее ежедневнике?

Грязная посуда была вымыта, и они снова сидели за обеденным столом, сравнивая эсэмэски на смартфоне Клэр Эббот и записи в ее дневнике.

Клэр от Гермионы: «Нужно поговорить. Расскажу, как вчера пила чай с Л. Тебе будет интересно».

Гермионе от Клэр: «Вино сегодня вечером?»

Клэр от Гермионы: «В «Митре». В 8.00?»

Писательница ответила на это согласием.

Барбара отметила про себя, что время встречи с Гермионой отличалось от времени, указанного в ежедневнике. Кстати, и дата тоже. Значит, Клэр разговаривала с нею не один раз. «Расскажу, как вчера пила чай с Л. Тебе будет интересно». Похоже, что у Гермионы была для нее какая-то информация. Может, просто сплетни? Или что-то важное?

Хейверс отправилась в кабинет Эббот, а Уинстон продолжил копаться в смартфоне. Напарники решили, что пока еще рано звонить кому-то из списка Клэр.

В нужный момент они выйдут на всех этих людей. Сделать это будет несложно, так как некоторые из них местные и живут недалеко. Остальных они передадут Линли, и тот займется ими в Лондоне. Пока же нет смысла заранее предупреждать их, что ими заинтересовалась полиция.

Барбара сидела за столом покойной хозяйки дома. В среднем ящике, как она и ожидала, обнаружились канцелярские принадлежности: ручки, карандаши, пачка стикеров, степлер, линейка и коробочка канцелярских кнопок. Впрочем, нашлось здесь и кое-что неожиданное: десять пакетиков презервативов. Одна упаковка была надорвана, как будто ее содержимое подвергалось досмотру.

Отложив все это в сторону, сержант перешла к изучению боковых ящиков. Их было три, два мелких и один глубокий – в таком еще удобно хранить скоросшиватели. В мелких ящиках лежала бумага, визитки, неработающий цифровой диктофон, восковые свечи, фонарик, калькулятор, чековая книжка, календарь Общества охраны исторических памятников, упаковка скобок для степлера, коробочка скрепок и прошлогодний ежедневник. Глубокий ящик оказался заперт.

Чертыхнувшись себе под нос, Барбара поискала в трех открытых ящиках ключ, но не нашла. Тогда она отправилась на поиски связки ключей от дома Клэр, благодаря которым вчера вечером они с Нкатой и вошли сюда.

Ключи девушка нашла рядом с магазинными пакетами, там, где их оставил Уинстон. Помимо двух плоских ключей – один из них был от входной двери – и ключа от машины писательницы, все еще стоявшей на подъездной дорожке, в связке нашелся еще один небольшой ключик. Именно им Хейверс и надеялась открыть глубокий ящик письменного стола.

Ее надежды оправдались. Открыв ящик, она увидела целую коллекцию папок, разложенных аккуратными стопками внутри зеленых картонных футляров. На первой имелись наклейки с описанием ее содержимого – медицинская страховка, страховка на машину, на дом, ценные бумаги и так далее. Ничего интересного. Зато дальше обнаружились папки, имевшие прямое отношение к Каролине Голдейкер. Они-то и привлекли внимание Барбары. Вытащив их, она принялась просматривать лежавшие в них документы.

Это были отчеты о пробеге автомобиля Каролины, а также налоговые документы, связанные с ее работой на Клэр. Тут же оказались и требования, предъявленные ею писательнице по окончании первого и второго года работы. Повышение жалованья, увеличение продолжительности отпуска, частная медицинская страховка, два дня ежемесячно для личных неотложных дел, да еще дополнительная оплата поручений «сверх непосредственных служебных обязанностей». Правда, не уточнялось, что под этим имелось в виду.

На полях напротив этих требований чьей-то рукой, по всей видимости, рукой самой Эббот, были сделаны пометки «согласна» или «чушь». Рядом с требованием дополнительной оплаты поручений стоял жирный восклицательный знак и нарисован обнимающий унитаз человечек, которого тошнило.

Сложив эти папки на угол письменного стола, Барбара принялась перебирать остальные бумаги из глубокого ящика. Вскоре обнаружились две папки, помеченные мужскими именами с добавлением инициалов – по всей видимости, фамилий: Боб Т. и Джон С. Внутри каждой лежало по три листка бумаги – что-то вроде вопросника. Вопросы были написаны тем же почерком, что и имена на наклейках – скорее всего, почерком самой Клэр. «Получается, писательница… опрашивала их?» – подумала девушка. Но стоило ей прочесть вопросы, как все тотчас же стало на свои места. Оба типа были из интернет-сообщества анонимного адюльтера, и Эббот каким-то образом вышла на них.