– Индия, пойми, у меня сегодня горячая линия по самоубийствам.

– Отмени ее.

– Ты же знаешь, что я не могу.

– В котором часу ты закончишь? К тому времени я соберу ее вещи и буду ждать у двери. Я тотчас же закажу такси. Найму машину с водителем. Что угодно, потому что всему есть свои пределы.

Чарли потер лоб, причем с такой силой, что у него даже побелели ногти, на которых лишь кое-где остались мелкие злые красные точки.

– Горячая линия продлится до двух часов ночи. Что я должен сделать потом? Приехать за ней? – спросил он, рассчитывая, что до Индии дойдет невыполнимость ее требования. Но та молчала, и психолог продолжил: – Давай я довезу тебя домой. Заодно по пути купим что-нибудь из еды, чтобы нам поужинать вместе с ней, прежде чем я уеду на горячую линию. Думаю, я успею. Ну, и заодно поговорю с ней. Завтра я сделаю все, чтобы она вернулась в Шафтсбери. Позвоню Алистеру. Посажу ее на поезд. В конце концов, отвезу ее туда сам. Обещаю тебе. Главное, потерпи ее еще одну ночь!

– Я не желаю…

– Я знаю. После всего этого, – Чарльз махнул в сторону старых домов. – Я все понимаю. Извини, я не хотел. Я не знал, что так получится. Я должен был заподозрить или хотя бы усомниться, но я этого не сделал. Поверь, я непременно поговорю с ней о недопустимости ставить нас обоих в дурацкое положение.

Индия позволила себе усомниться в этом. С Каролиной можно вести какие угодно разговоры, но толку от них ни на грош, если она что-то вбила себе в голову. С другой стороны, Чарли пообещал ей, что это будет последний вечер. А также что он доведет до сведения своей матери, как он зол на нее за то, что она выставила его идиотом.

– Ну, хорошо, – вздохнула Эллиот. – Но чтобы завтра ее не было.

– Спасибо тебе, – Голдейкер кивнул и добавил игривым тоном: – Кстати, ты криво застегнула блузку. А еще, как это ни прискорбно, потеряла одну сережку.

– Ты хотя бы знаешь, который час, кто бы ты ни был? – услышал в трубке Линли и тотчас понял, что разбудил человека. С другой стороны, откуда ему знать, который сейчас час в Веллингтоне, в Новой Зеландии? После долгих трудов наконец-то отыскав Адама Шеридана в другом полушарии, он позвонил в семейный отельчик, который тот держал на пару с женой. К сожалению, ему и в голову не пришло, какой это часовой пояс.

– Прошу прощения, мистер Шеридан. Ведь вы мистер Шеридан? – извинился полицейский.

– Да, а ты кто такой, черт возьми?

Томас подумал, что хозяину гостиницы не пристало так разговаривать, независимо от времени суток. Вдруг это потенциальный клиент, который решил осведомиться о наличии свободных комнат в заведении под названием «Морские просторы»? Тем не менее Линли вежливо ему представился.

– Скотленд-Ярд? – переспросил хозяин заведения. – В пять утра?

На заднем плане послышался что-то спрашивающий женский голос.

– Откуда мне знать? – бросил в ответ мужчина и вновь заговорил в трубку: – В чем, собственно, дело?

– Женщина по имени Каролина Голдейкер, – сказал ему инспектор. – Хотя вы, наверное, знали ее как Каролину Гарза.

В трубке воцарилось молчание. Линли представил, как его невидимый собеседник перебирает в голове информацию, как он свесил с кровати ноги и пытается нащупать ими домашние тапки, как рядом с тапками мятой грудой на полу валяется халат… Как он, надев и халат и тапки, вышел из спальни, чтобы жена не слышала их разговор. Потому что ей вряд ли будет приятно услышать, что он скажет, подумал Томас. История-то не слишком красивая…

– Вы слышите меня, мистер Шеридан? – спросил полицейский.

– Слышу. Погодите одну минутку.

И снова молчание. Правда, на этот в трубке раздавалось не то сопение, не то астматическое дыхание заядлого курильщика. Прошло еще полминуты, и Адам так и не заговорил, поэтому Линли снова напомнил ему о себе:

– Мистер Шеридан, вы все еще здесь?

– Да-да, здесь. Теперь можно говорить. Черт. Дождь. Подождите, я сейчас…

В конце концов Адам, похоже, нашел местечко подальше от ушей супруги и от дождя.

– Скажу честно, я думал, что больше никогда не услышу это имя. В чем дело? Что она натворила? – осведомился он.

Этот вопрос нисколько не удивил инспектора. В пять утра из Скотленд-Ярда просто так не звонят – наверняка что-то случилось. Тем не менее весьма показательно, что Шеридан спросил «что она натворила?», а не «что с ней случилось?».

Линли сообщил ему, что хотел бы получить подтверждение истории Каролины, о которой было известно Адаму и которую сам он узнал от Мерседес Гарза. Он не стал ходить вокруг да около, сказав, что хотел бы услышать про беременность, роды, усыновление и шантаж. Вопреки тому, что рассказывала ему Мерседес о неприятном разговоре с этим мужчиной, состоявшемся много лет назад, Шеридан не стал ничего отрицать.

– Няней, вот кем она была. А еще подружкой нашей Рози. И мы с женой подумали: хотя нашей Рози пока нельзя доверить младших сестер и братьев, когда нас с женой не бывает дома, на пару с Каролиной они прекрасно с этим справятся; мы же сэкономим деньги.

Его жена поначалу считала, что обе девочки еще не доросли, чтобы возлагать на них такую ответственность, пояснил Адам, однако по сравнению с Рози Каролина казалась старше своего возраста, и они решили рискнуть. Им нравились эти совместные супружеские вечера.

– Это важно для отношений, говорила жена, – добавил Шеридан. – И я был с нею согласен. В конце концов, у нас было четверо детей, и обычно мы не могли найти свободной минуты, чтобы перекинуться друг с другом даже словом.

Оставив младших детей на попечение старшей дочери и ее подружки, они могли чаще позволить себе уходить из дома, чем если бы им пришлось платить няне. Обычно в этом случае Каролина ночевала у Рози. Но иногда, когда «утром ей нужно было успеть на занятия танцами или куда-то еще, точно не помню, а если честно, то и знать не хочу», Шеридан отвозил ее домой. Именно во время одной из таких поездок у обоих взыграла кровь.

– Она давно посылала мне сигналы, которые мне следовало проигнорировать, – сказал новозеландец. – Но вместо этого я повел себя как последний идиот. Это в мои-то тридцать с гаком лет! Поддался зову тестостерона и… в общем, мы перешли черту.

– И не одну, – заметил Линли.

– Да. Верно. Согласен. Я был взрослым человеком. Я должен был отвечать за свои поступки. Но клянусь вам всем, что есть святого на свете, и могилой собственной матери, она была… Она была как самка животного в период течки. Поймите, мне неприятно об этом вспомнить. Это было давно, и я заплатил за это сполна.

– Вы отсидели срок? По словам ее матери…

Адам усмехнулся.

– Честное слово, лучше б отсидел! Но нет. Меня не привлекали к ответственности. Полиция была не в курсе. Когда ее мамаша прижала меня к стенке, я все отрицал. Она же по какой-то причине не стала настаивать. Но я потерял жену, потерял детей – те до сегодняшнего дня не желают обо мне знать. Не отвечают на рождественские открытки, которые мы с моей нынешней женой посылаем им. Они никогда ее не видели. И это при том, что я заплатил этой шлюшке…

– Насколько я знаю, мистер Шеридан, ей было всего четырнадцать, – перебил его Линли.

– Ей никогда не было четырнадцати, инспектор. Так что да, у нас с ней был роман, и все это время она утверждала, что принимает таблетки. И вот вдруг она забеременела. Я начал давать ей деньги, лишь бы она молчала про того, кто ее обрюхатил. Знаю, тут нечем гордиться, и, честное слово, мне противно это даже вспоминать. Но ее мать каким-то образом узнала. Потребовала, чтобы я перестал давать ее дочери деньги, тогда как сама девица… взяла и рассказала все моей жене. Я ничуть не виню жену за то, что та, взяв с собой детей, ушла от меня. Я это заслужил. И я по сей день, инспектор, не знаю, был ли ребенок или же девица лгала мне, чтобы вытянуть из меня деньги.

– Ребенок был, – сказал ему Томас. – Ее усыновила приемная семья.

– Понятно. Но вы, инспектор, не ответили на мой вопрос. Что она натворила? Почему вы звоните мне и спрашиваете про нее?