В «Роверандоме» Лежащие Вовне Земли – это в некотором отношении наш с вами мир, со многими реально существующими в нем местностями. Да и сам Роверандом «все-таки был английской собакой»… Но с другой стороны, ведь очевидно, что это не наша Земля: у нее есть края, через которые переливаются водопады, «обрушиваясь прямиком в пространство», и Луна там, когда не висит высоко в небе, проходит под миром.

Когда за прошедшие со дня смерти Толкина двадцать пять лет было опубликовано большинство его произведений, стало очевидно, что так или иначе почти все они взаимосвязаны и что каждое проливает дополнительный свет на остальные. «Роверандом» не исключение – он позволяет увидеть, как уже владевший к тому времени воображением писателя свод легенд влияет на склад, казалось бы, никакого отношения к нему не имеющего рассказа. Кто из читавших «Хоббита» не обратит внимание на аналогии между устрашающим полетом Ровера на спине чайки Мью и полетом Бильбо к гнездовью орлов, между пауками Луны и пауками Мирквуда или на то, что и Великий Белый Дракон Луны, и дракон Смог из Эребора обладают нежным подбрюшьем? И еще: как не заметить, что три слегка желчных волшебника из «Роверандома» – Артаксеркс, Псаматос и Человек-на-Луне – каждый по-своему являются предтечами Гэндальфа?

Нам остается сказать только несколько слов о рисунках Толкина. Сам автор не предполагал, что это будут иллюстрации к книжному изданию. Они не едины по стилю или техническим средствам исполнения: два (помещенные в этой книге) выполнены карандашом и чернилами, два – акварелью, а один – главным образом цветными карандашами (эти иллюстрации, к сожалению, не вошли в предлагаемое издание). Четыре рисунка полностью закончены, в то время как пятый – «Ровер, прибывающий на Луну…» – гораздо меньшего размера, и фигурки персонажей здесь едва различимы. Возможно, Толкина больше интересовали башня и безжизненный ландшафт – ни в малейшей мере не позволяющий предполагать наличие описанных в «Роверандоме» лунных лесов. Более ранний «Лунный ландшафт» соответствует тексту точнее: вероятно, он изображает тот момент, когда Роверандом и Человек-на-Луне, возвращаясь после посещения темной стороны, видят «наш мир, восходящий над плечом лунных гор, – огромную, круглую зелено-золотую луну». Однако мир (наш мир) здесь не плоский: видны только Северная и Южная Америки, следовательно, Англия и другие упоминаемые в истории места должны находиться на противоположной стороне земного шара. Название «Лунный ландшафт» написано на работе ранним толкиновским эльфийским шрифтом тенгвар.

Рисунок «Белый Дракон преследует Роверандома и лунного пса» также отражает текст. Помимо дракона и двух крылатых собак здесь есть несколько любопытных деталей: вверху над подписью заметен один из лунных пауков и, возможно, дракономотылек; в небе опять нарисована Земля в виде глобуса. Начав иллюстрировать «Хоббита», Толкин использовал там такого же дракона – на карте Дикой Страны и такого же паука – на рисунке Мирквуда.

Особняком стоит изумительная акварель «Дворцовые сады морского царя». Толкин изображает дворец и его сады во всем их великолепии, а не Роверандома, боязливо пробирающегося по тропе в глухих подводных зарослях, – как это рассказывается в книге. Возможно, подразумевается, что мы смотрим как бы его глазами. В верхнем левом углу виден кит Юин, очень похожий на кита из киплинговской сказки «Откуда у кита такая глотка» (из «Сказок просто так»).

Рисунок «Дом, где начались приключения Ровера в виде игрушки» – не менее законченная акварель. Однако он заставляет поломать голову. Название позволяет предположить, что здесь изображен дом, где Ровер впервые встретил Артаксеркса. Но в тексте нет никаких указаний на то, что это происходило на ферме или около нее. И проступающее на заднем плане море, и летящая над головами чайка противоречат утверждению в книге, что Ровер «никогда не видел моря и не знал его запаха», пока не был взят на пляж мальчиком, и что «деревушку, где он родился, отделяли от шума и запаха моря сотни и сотни миль». Не может это быть и дом отца мальчиков, описанный как белый дом, стоящий на обрыве, с садом, сбегающим к морю…

…А собственно, был ли рисунок вообще изначально связан с этим произведением? Может быть, чайка, вроде бы «привязывающая» его к тексту, была пририсована позже? Черно-белая собака внизу слева, возможно, изображает Ровера, а черное, схожее с Ровером животное впереди него (частично скрытое за фигурой свиньи) – кот Тинкер? Ни то, ни другое нельзя утверждать точно…

Публикуемый здесь текст основан на самой поздней из версий «Роверандома». Толкин так никогда и не подготовил рукопись к изданию окончательно. Можно не сомневаться: будь сказка принята Алленом и Ануином, автор сделал бы в ней множество поправок. Однако рукопись была оставлена с большим количеством опечаток и несоответствий. Когда Толкин писал второпях, он временами был непоследователен в пунктуации и унификации прописных букв. Издатели упорядочили и то и другое там, где это казалось необходимым. Ими исправлено также очень незначительное число неловко построенных фраз. Но большая часть текста приводится в том виде, в каком оставил ее автор.

Жил некогда маленький песик по кличке Ровер. Был он совсем юным и ни-и-ичегошеньки не знал! И он был так счастлив, играя своим желтым мячиком в залитом солнечным светом саду…

А иначе никогда не сделал бы он того, что он сделал. Не всякий старик в потертых штанах непременно злой. Их носят дворники{4}, что подбирают на улицах бутылки и кости (валяющиеся где попало), – они сами могут быть владельцами маленьких собак. Иногда их надевают садовники. А еще иногда – правда, совсем уж редко – в них ходят волшебники, слоняющиеся в выходной день и раздумывающие, что бы им такое сотворить.

Это был как раз волшебник. Он только что вошел в наш рассказ и задумчиво приближался к Роверу по садовой дорожке. На плечах его болтался старый лоснящийся пиджак, изо рта свисала старая трубка, а на голове топорщилась старая зеленая шляпа. И не будь Ровер столь занят облаиванием мячика, вероятно, заметил бы он торчавшее позади из шляпы синее перо{5}; и тогда, возможно, заподозрил бы он, что перед ним волшебник, – как заподозрила бы это любая другая тонко чувствующая маленькая собака. Но он перьев вообще никогда не видел.

Когда старик наклонился и поднял мяч (он в тот момент подумал: а не превратить ли его в апельсин? или в косточку? или в кусочек мяса?), пес заворчал и сказал:

– Положи на место! (без «пожалуйста»).

Разумеется, волшебник, будучи волшебником, прекрасно его понял и ответил в том же духе:

– Ну-ка, тихо, дурень! (тоже без «пожалуйста»).

И затем он положил мячик в карман – просто чтобы слегка подразнить пса – и отвернулся.

Мне ужасно неловко, но я вынужден сказать, что Ровер немедленно вцепился ему в брюки и выдрал из них приличный клок. Не исключаю, что он мог выдрать клок и из волшебника. Потому что тот внезапно снова обернулся, очень рассерженный, и крикнул:

– Идиот! Убирайся! И стань игрушкой!

Странные вещи начали происходить вслед за тем. Ровер был собачкой очень маленькой, но тут он вдруг почувствовал, что стал еще гораздо меньше. Трава чудовищно выросла и колыхалась где-то в вышине над его головой. И там, далеко-далеко, словно сквозь верхушки деревьев, увидел он гигантский, подобный солнцу, желтый шар, падающий на землю.

Он слышал, как защелкнулись ворота за уходящим, но увидеть его не смог. Попытался залаять, но издал лишь едва слышный писк, чересчур слабый, чтобы люди обратили внимание. Я думаю, на него не обратила бы внимания даже собака.