Даже в неверном свете фонаря было видно, как нахмурился Делари.

– Сказка?

– У нас на севере есть странствующие сказители. Почти как ваши трубадуры, только они не поют. И про любовь не рассказывают – больше про героев и разные мрачные приключения. Всегда клянутся, что это правда, но все, конечно, понимают, что к чему. Тот сказитель (имени я не помню) прославился страшными сказками. И та – про украденные мумии – звучала очень правдоподобно.

– Мумии колдунов, говоришь?

– Да, ваша милость.

Не сболтнул ли он лишнего?

– Занимательно. Расскажи поподробнее.

– Что именно, ваша милость?

– Кем были те герои? Где они достали свои мумии? Чьи мумии это были?

– Ваша милость, мне тогда было пять лет от роду. Пайбус. Так, кажется, звали старшего из братьев. Да, помню. Именно он и затеял тот поход. А еще там был… Флогни? Вроде того. Он как раз предупреждал, что не нужно тревожить мертвецов, но отправился с остальными, потому что братья должны держаться вместе. Герои разыскали далеко на востоке, в горах, тайную усыпальницу. Не знаю, откуда они про нее прознали. Там был похоронен древний завоеватель из лошадников. Ему до сих пор поклоняются в тех краях. В сказке говорилось, что колдунов убили и закопали – с четырех сторон света от гробницы, чтобы их духи защищали ее. И будто бы они так разозлились из-за этого, что губили любого, кто подбирался близко. С южной стороны лежала женщина – колдунья и возлюбленная того завоевателя. Когда она узнала, что ее собираются убить, то наложила на все племя страшное проклятие.

– Хорошая сказка. Я бы не прочь услышать, как все было на самом деле.

Принципат Делари слушал, продолжая медленно идти вдоль стены, постепенно загибавшейся вправо. Хект решил, что они идут по кругу.

– Я слышал, что нечто подобное приключилось в Люсидии, – сказал Делари.

– Где, ваша милость?

– В пустыне Идиам в Люсидии есть тайная крепость Андесквелуз, вырезанная прямо в скале. Давным-давно там обитали жрецы одного чудовищного и жестокого культа. Их уничтожили, так бывает всегда, когда подобные люди слишком рвутся к власти. Несколько лет назад один могучий волшебник из Дринджера, эр-Рашаль аль-Дулкварнен, отправил отряд воинов ша-луг в Андесквелуз, чтобы выкрасть мумии тех мертвых жрецов-колдунов.

– Эр-Рашаль аль-Дулкварнен? А это не он?..

– Да, именно он был в Аль-Хазене. Мы отвлекали его, пока ты и император не расправились с его подельниками, но он сумел сбежать. Думаю, эр-Рашаль благополучно вернулся домой и замышляет очередную пакость.

– Но зачем ему понадобились мертвецы? Вернее, мумии. Вы же сказали – мумии, а это разные вещи.

– Не просто мумии, а мумии колдунов, при жизни весьма могущественных. И весьма жутких. Несколько владык Андесквелуза успели вознестись до того, как остальных жрецов стерли с лица земли.

– Э-э-э… вознестись?

О волшебстве, будь оно проклято, Хект не знал почти ничего.

– С помощью колдовства сумели превратиться в Орудия Ночи. В демонов, если угодно. Все восточные джинны когда-то были людьми. В прежние времена достичь бессмертия, хоть и такого вот чудовищного, было гораздо проще, особенно возле Кладезей Ихрейна. Быть может, волшебник-дринджериец собирается и сам превратиться в демона.

Делари свернул в сторону и сделал несколько осторожных шагов. Хект устремился следом, обогнув скелет, на котором темнели обрывки полуистлевшей льняной ткани. На черепе кое-где торчали клоки волос. Мертвец будто следил за Пайпером пустыми глазницами.

Скелетов тут валялись целые дюжины. Видимо, из бесчисленного множества ограбленных склепов.

– Драгоценностей на них нет, – заметил Хект. – Грабители постарались.

– Нет. Это истые бротские чалдаряне – драгоценностей они не признавали. И в могилу сходили лишь с тем, с чем появились на свет.

– Времена изменились.

– Человек есть человек.

– Если тот колдун сумеет превратиться в бога… Что он тогда станет делать?

– Считается, что вознесшиеся теряют всякий интерес к своей прошлой жизни и посвящают себя тому, чем издревле заняты все создания Ночи, – приумножают свое могущество. Но это лишь догадки – никто не знает наверняка. Они же не возвращаются, чтобы рассказать, каково это – жить на той стороне. Да и мало кто возносился за последние несколько веков. Стой! – Делари внезапно перешел на шепот: – Молчи. Не шевелись.

Старик медленно повернул голову в одну сторону, затем в другую и настороженно прислушался. Потом закрыл глаза и потянул носом воздух.

– Нужно уходить, – едва слышно выдохнул он и начал осторожно, на цыпочках пятиться, стараясь не издавать ни звука.

Хект не стал задавать вопросов. Его амулет вдруг сделался ледяным.

Во тьме заворочалось что-то весьма мерзкое.

Когда они добрались до туннеля, ведущего во дворец Чиаро, принципат явно вздохнул с облегчением, и Хект наконец-то решился спросить:

– Что случилось?

– Мы чуть не разбудили нечто весьма злобное и могущественное. Оно спало, но неожиданно забеспокоилось во сне. Будить его я не хотел. Быть может, именно это создание и убивало там, наверху. Теперь мы знаем, где его логово, и можем напасть.

– Но почему не прямо сейчас?

– Потому что я один, я стар и притомился, показывая тебе этот крошечный участок подземного мира, – в очередной раз усмехнулся Делари. – И еще я безоружен, а создание это, похоже, гораздо страшнее, чем кто-либо мог подумать.

Принцесса Элспет гневалась. Альгрес Дриер все мешкал, а она злилась все сильнее. Дриер утверждал, что нужно подождать несколько недель, тогда путешествовать будет гораздо проще. Погода будто бы сговорилась с ним и решила помешать осуществлению желаний Элспет, вернее, одного самого сокровенного ее желания.

Принцесса желала оказаться в своей Племенце. И немедленно!

Проклятая погода. Через несколько дней после того, как Лотарь даровал сестре Племенцу, она и самые крепкие вельможи из ее свиты по Блейну переправились из Альтен-Вайнберга в Хоквассер. В Хоквассере все словно вымерло, и лишь теперь, с известиями о скором прибытии самого императора, началось хоть какое-то оживление. По широкому и грязному Блейну плыли громадные льдины – некоторые размерами с добрый боевой корабль.

В Хоквассере пришлось задержаться надолго.

Гонцы принесли вести: лишь один из перевалов проходим, но едва-едва. Зима выдалась лютой, такой давно никто не помнил, и в горы совались только самые закаленные, решительные и отчаянные путники. Элспет хватило решимости попытаться, и она отправилась в путь в компании капитана Дриера и двух браунскнехтов (они, видимо, чувствовали, как затылки им с того света сверлит взглядом свирепый Йоханнес Черные Сапоги). Одну Ганзелеву дочурку воины отпустить не могли, а отговорить ее было совершенно невозможно.

От упорства принцессы браунскнехтам стало не по себе: ни ужасная погода, ни холод не заставили ее отступить, она не испугалась ни обморожения, ни даже рыскавшего в горах чудовища, хотя несколько дней кряду все отчетливо чувствовали его присутствие и слышали жуткие завывания ветра. Альгрес Дриер одновременно и поражался, и беспокоился.

В Джагских горах засел владыка Ночи – создание злобное, невообразимо жестокое, почти бог. Его можно было почуять и без тайных способностей, но почему-то на этот раз страшилище не тронуло путников, весьма удивив тем самым людей, живших за перевалом.

Вот уже около года терзал этот дух всю округу, особенно свирепея в непогоду. Те, кто, по их собственным словам, разбирался в созданиях Ночи, утверждали, что на их головы обрушился ветряной демон, которого какая-то сила выгнала из ширившихся владений вечного снега и льда.

Деревенские невежды решили, что принцессе покровительствует Господь. Или же она предназначена в невесты Ночи. Обе эти версии пугали, каждая по-своему.

Элспет добралась до Племенцы всего за две недели до наступления календарной весны. Ее приезд сопровождала настоящая метель: дождь вперемешку со снегом замерзал на лету, заковывая людей и вьючную скотину в ледяной панцирь. Дорога под ногами превратилась в предательский лед. Элспет испугалась, что после всех тягот неумолимых Джагских гор сломает себе шею на булыжной мостовой собственного города.