При императорах такая политика, конечно же, поменялась. Императоры сначала становились консулами и именно так расширяли свои законные права, а дружки в сенате уже возводили их в диктаторы.

– Ему подходит. Донето всегда хотел стать большой шишкой. А что с ипподромом?

Проходя по пути во дворец Чиаро мимо рухнувшего ипподрома, Хект не заметил, чтобы его кто-то восстанавливал.

– Забавно, что ты спросил. На ипподром во время консульских выборов Донето упирал больше всего. Если я правильно понял, ему тоже удалось наложить лапу на часть денежек из Салпено. На них-то он и собирается отстраивать ипподром.

– Хоть какие-то из присланных Анной Менандской денег дошли до Безупречного?

– Дошли, и притом немалые. Он вылез из долгов, в которых сидел после кальзирского священного похода. Но добился не многого. Хотя с Коннеком ему все же повезло. Благодаря тебе.

– Да уж, – усмехнулся Хект. – Но ты ведь не из-за ипподрома меня подкарауливал.

– Нет, не из-за него. Повидаться хотел, пока тебя не засосало.

– Мог бы приехать к Анне.

Пайпер думал только об одном – поскорее бы спрятаться ото всех в доме Анны и не вылезать оттуда как можно дольше.

– Ага, – хихикнул Горт, – она бы меня сначала подпалила, а потом огрела бы метлой.

– Верно. Разве что партия в шахматы тебя бы спасла. Ты из моих друзей не самый обаятельный. Кстати, на вопрос так и не ответил.

– Точно. Но я ж от темы не ухожу. Просто когда всякие важные шишки начнут виться вокруг тебя, мне, мелкой сошке, уже будет не подступиться. Вот я и хотел их опередить и вывалить тебе все дерьмо – как есть.

– Ценю твои старания. Я бы поступил так же. Ну так о чем мне будут врать все остальные? Поведай.

– Во-первых, в Броте постоянные беспорядки. Мы с ребятами чуть не каждую ночь втираем всем очки. Каждый распоследний дурак в этом проклятом городишке считает себя обиженным и воображает, что имеет полное право крушить все вокруг и заниматься мордобоем. Раз в неделю какому-нибудь демагогу непременно втемяшивается в башку, что во всем виноваты дэвы. В дэвский квартал тут же отправляется толпа, огребает тумаков, что, конечно же, лишний раз убеждает ярых ненавистников дэвов, что те вступили в заговор с ворогом. Иначе зачем им защищаться? И откуда иначе у них все это странное грохочущее оружие, наносящее такие страшные раны?

Хект оглянулся на Титуса, который как раз собирался сесть на лошадь. Тот пожал плечами.

– Командир, я был с вами все это время. Как только Ноя позволит мне снова вспомнить о службе, я этим займусь.

– А что с принципатом Делари? – спросил Хект, тоже усаживаясь в седло. – Когда мы вручали патриарху трофеи в Закрытом Дворе, его не было. Но я видел Арманда.

– Они больше не вместе. Почему – не знаю. Говорят, мальчишка теперь по ночам играет в свои игры с новым патриархом.

Пайпер удивился, но предпочел сменить тему.

– Я слышал, особняк Делари обрушился. Что-то случилось в катакомбах.

– Враки. Обвалился только угол дома. С ипподромом не сравнить. А Делари, видимо, чем-то занят. Почти не появляется на людях.

Они направлялись к дому Анны Мозиллы. Хект нарочно ехал медленно, чтобы телохранители не отставали. От повышенного внимания, которое вызывала их процессия, Мадук и так приуныл.

– Пайп, здесь все изменилось. Но в то же время осталось прежним.

– Рад это слышать. Только, Пинкус, ты не мог бы поменьше умничать, а объяснить толком?

– Да не обращай внимания, Пайп. Избитые фразы – мой конек.

– Понятнее не стало.

– А ты, Пайпер Хект, суров не в меру.

– Хорошие манеры и приверженность вере не позволяют мне назвать тебя тем, что ты есть. Пришлось бы упомянуть заднюю часть кобылы и поднятый хвост.

Горт расхохотался, а потом рассказал Хекту обо всем, что происходило в вечном городе. Картина вырисовывалась весьма мрачная.

Появлялись все новые беженцы. Работы для них не было.

Горт болтал всю дорогу – от самого Терагая до дома Анны Мозиллы. Когда главнокомандующий свернул в сторону, Пинкус переключился на Титуса Консента. А Хект был благодарен Горту за его многословность. Пинкус, сам того не подозревая, рассказал гораздо больше, чем собирался.

На пороге дома стояли Вэли и Пелла. Мальчишка едва не подпрыгивал от волнения. Дети знали, что Хект уже близко, – выбежали на разведку, а потом поспешили домой с новостями. Он видел их в толпе.

Вэли шагнула вперед и крепко обняла Хекта, чем несказанно его удивила. Правда, сделала она это молча.

Зато Пелла болтал за двоих – сыпал вопросами, рассказывал про их житье-бытье, хвастал успехами в учебе.

Когда Хекту удалось вставить слово, он попросил Мадука проводить Титуса, а потом повернулся к мальчику:

– Ты вырос на целый фут. И Вэли тоже.

Вэли уже входила в самую прекрасную свою пору, становилась настоящей девушкой. Хект невольно залюбовался ею.

Пелла не умолкал ни на секунду. Вэли вела себе сдержаннее, но не отпускала его правую руку.

– Анна! Анна Мозилла! Ты тут? Спаси меня от этих мартышек!

Хект волновался. Как Анна пережила столь долгую разлуку? Примет ли его?

Анна сама вышла на крыльцо, потому что протиснуться мимо детей Пайперу так и не удалось. Беспокоился он напрасно: Анна обрадовалась его возвращению и обняла. Ее нетерпеливые объятия сулили многое, но потом она вдруг сказала:

– От тебя так несет, словно ты год не мылся.

– Надо же, а я ведь только что из дворца Чиаро. Надо было воспользоваться случаем и посетить тамошние бани?

– На этот счет я промолчу. Пелла! Уймись! Твой отец никуда не денется. Пайпер, вторая девочка, Лила, не вышла, потому что очень напугана.

– Ничего. Я, помнится, вел себя так же, когда отец возвращался с болот. Мы никогда не знали, надолго ли он. И вернется ли в следующий раз. Шерды коварны и жестоки.

Анна бросила на него косой взгляд, будто прикидывала, а не начал ли он сам верить в свое вранье.

Не начал. Но дети должны верить. Дети могут проболтаться.

Они прошли на кухню. Там уже грелась вода и готовился ужин. Над ним колдовали Вэли и Пелла. Мальчик продолжал болтать без умолку. Когда он задавал какой-нибудь вопрос, на который хотелось услышать ответ и Анне, Хект отвечал.

Сама она почти ни о чем не спрашивала, лишь один раз сказала:

– До нас дошли слухи о гигантском черве, напавшем на тебя на реке Дешар.

– Отчасти правда, но слухи наверняка раздуты. Мы с ним расправились. Почти никто не пострадал.

– Принципат Делари там был? – спросила она, смерив его суровым взглядом.

– Был.

– Неужели он тоже преувеличил?

Хект не нашелся с ответом.

После теплой ванны его так разморило, что захотелось сразу же лечь в постель.

– Как же чудесно будет заснуть и не тревожиться больше ни о чем. И никто не будет меня тормошить среди ночи.

– Не знаю, не знаю, – хмыкнула Анна.

Пелла и Вэли захихикали.

– Пелла, накрой на стол, – велела хозяйка. – Вэли, приглядывай за соусом. Теперь, Пайпер, еду готовит она. Я лишь подсказываю.

– Но я видел ее в толпе зевак…

– Подсказываю и чуть-чуть помогаю. А все придумала она сама. Она и Лила.

Хект понял намек. Хотя внучка Малютки так и не вышла.

– Благословенные Эйс и Аарон, – сказал Хект, принимаясь за каплуна с гарниром, – как же хорошо снова стать чистым, надеть свежую одежду.

– Только она на тебе болтается, как я погляжу. Ты похудел.

– Не страшно, теперь отъемся.

– Ничего не забыл?

– А что?

– Помолиться?

– Ах да. В тех краях мы совсем отвыкли читать молитву перед едой. Там из священников были только рыцари из Братства Войны. Пелла, прочтешь? Если только Вэли не хочет это сделать.

Вэли хитренько улыбнулась. А Пелла прочитал весьма поэтичную молитву – видимо, шел по стопам своего знаменитого тезки.

После ужина, уже ложась в кровать, Анна прошептала на ухо Хекту:

– Вэли теперь разговаривает. С Пеллой и с Лилой тоже, когда думает, что я не слышу. Даже со мной иногда, когда волнуется. И с тобой тоже начнет. Она уже не чувствует себя в опасности. Тебе удалось что-нибудь о ней разузнать?