Теперь понятно, почему она так ополчилась на него, вдруг подумал Хект.

Он уже спал беспробудным сном, когда его гонцы добрались до лагеря союзников и предложили соратникам короля Питера завершить штурм языческой твердыни.

Штурм этот мог оказаться кровопролитным, несмотря на уже пережитое защитниками крепости потрясение.

Но, как выяснилось позже, больше всего взрыв потряс страшного и ужасного волшебника Руденса Шнайделя. Когда его обнаружили, он даже не сопротивлялся.

Телохранители убедили Хекта, что благоразумнее появиться перед союзниками, победоносно довершившими разгром Арн-Беду, в парадном облачении.

Мимо прошествовал Гора, тянущий за собой пленника. Судя по кляпу во рту и по связанным рукам, пленник был весьма могущественной и опасной персоной. На лице у него застыло изумленное выражение, словно говорившее: «Этого не может быть!»

Искандер, Шейк Малик и граф Эркюль со своим изумлением уже справились. Открыто и прилюдно. Но на Хекта по-прежнему поглядывали с опаской, будто догадывались, что под привычной наружностью он скрывает нечто совсем другое и все самые страшные чудеса еще впереди. «Я не сделал ничего особенного!» – хотелось прокричать Пайперу им в самое ухо. Просто саперы заложили под стену крепости огненный порошок, а артиллеристы Драго Прозека сразили созданий Ночи, которые пытались помешать воинам Господним.

И с помощью того же оружия взяли саму крепость.

Защитников Арн-Беду перебили или захватили в плен – всех, включая Руденса Шнайделя, которого Хект даже не надеялся увидеть. Он-то думал, что колдун сбежит во время суматохи, как это сделал эр-Рашаль после падения Аль-Хазена.

– Мир снова изменился, – тихо произнес Титус Консент. – Изменился бесповоротно, когда рухнула эта стена.

Теперь Хект все понял. На этот раз он ясно видел будущее, которого не увидел после убийства богона в лесу Эсфири.

Чтобы сломить сопротивление защитников Арн-Беду, ушли бы месяцы, если не годы. А он взял крепость всего за несколько дней, после того как прибыли запасы огненного порошка и новые орудия.

Ни одна крепость теперь не может считаться неуязвимой.

Но перемены будут происходить постепенно. Хект знал, что люди не любят перемен.

Он начал взбираться на холм.

– Куда это вы направились? – поинтересовался Мадук.

– Хочу подняться наверх и осмотреться.

– Вы вдруг решили, что опасность вам больше не угрожает?

– Я на это надеюсь. – Хект оглянулся: внизу Нассим Гора, Искандер и граф Эркюль яростно спорили, кому достанется Шнайдель. – Нужно отдать его Нассиму.

– Кому?

– Просто мне так подумалось. Тому воину из Кальзира. Он ведь, как я слыхал, явился сюда потому, что Шнайдель убил его сына.

– Шнайдель и вас пытался убить. И ваших родных тоже. Почему же не вам он должен достаться? – спросил брат Йокай.

– Потому что не хочу, чтобы особое ведомство поддалось злому искушению. Ведь лишь им под силу с ним справиться. Пусть лучше его казнят прамане.

Нассим покончит с волшебником и воспользуется его смертью, чтобы добраться до эр-Рашаля. А ведь эр-Рашаль аль-Дулкварнен, по мнению Пайпера, был самым опасным человеком на свете.

– Возможно, вы и правы. Хоть они и неверные, но с Ночью сходятся гораздо реже, чем наши единоверцы.

Хекту было что на это возразить, но он промолчал. Он ведь просто-напросто сообразительный парнишка с далекого севера, которому сильно повезло.

Пайпер все-таки залез на холм. Телохранители плелись за ним по пятам. Мадук всю дорогу жаловался. Наверху Прозек и его пушкари, с опаской оглядываясь по сторонам, собирали расстрелянную во время штурма картечь. Через пролом в стене вылетели какие-то тени. Фальконеты расправились с ними в два счета.

Прозек вышел навстречу главнокомандующему:

– Новая конструкция сработала превосходно, мой господин. И ни одна пушка не взорвалась. Надо отдать этим дэвам должное – в литейном деле они толк знают.

– Именно поэтому я и заказываю у них.

– Я слыхал, кое-кому это не по нраву.

– Разумеется. Любимчиков никто не жалует.

Прозек озадаченно нахмурился.

– Он прямо рвется всюду сунуть свой нос, – пожаловался ему Мадук. – Дайте-ка нам с собой этих ваших треклятых громыхалок. Он ведь и понятия не имеет, какая дрянь засела под обломками.

Хект, подошедший уже к открытым воротам Арн-Беду, остановился. Об этом он не подумал. А амулет на запястье вдруг дал о себе знать.

Он все думал о Кловене Фебруарене. Какую роль сыграл старик в захвате Арн-Беду?

Не могло все пройти так гладко без его участия. Только вмешательством Девятого Неизвестного мог Хект объяснить покорность Руденса Шнайделя.

Кто же на самом деле этот старик?

– Арн-Беду всегда служил только для обороны, – сказал Хект. – Ворота слишком малы, чтобы через них могли выступать войска.

– Наши обнаружили гораздо больше запасов, чем мы ожидали, – отозвался Прозек. – Язычники тут могли целую вечность сидеть. Вот только вода у них испортилась. Пленники сказали, что-то просочилось в цистерны.

– Что?

– Говорили про какой-то медленно действующий яд. Мышьяк или вроде того. У некоторых начались судороги. Почти всех мучила слабость. А еще никто не соображал ничего. Тот, что у них за главного, нашел выход – пил только вино.

Выходит, Руденс Шнайдель был пьян? Возможно, поэтому он и не сопротивлялся?

Так что же, всему виной отравленная вода и невоздержанные возлияния и Девятый Неизвестный тут ни при чем?

Хект не мог в это поверить. Без него никак не обошлось. Девятый Неизвестный вмешивался во все, в этом Пайпер был совершенно убежден.

Внутрь главнокомандующий не заходил, пока артиллеристы Драго Прозека не затащили наверх все пушки.

От Арн-Беду осталась лишь жалкая пустая оболочка. С трудом верилось, что здесь еще совсем недавно скрывались живые люди. Да и пленников патриаршие солдаты взяли меньше, чем рассчитывали.

Крепость мало была похожа на обычный за́мок. Здесь не было внутренних дворов – крепостная стена просто опоясывала строение, окруженное густой непроглядной тьмой. Коридоры внутри замка напоминали лабиринт.

Едва войдя в крепость, Пайпер Хект тут же растерял всякое желание ее исследовать. Это место дышало мрачным отчаянием, столь глубоким и безнадежным, что невольно вспоминались разгуливавшие по Коннеку частицы почивших богов. Отчаяние будто бы въелось в сами камни.

Неужели и тут не обошлось без Кловена Фебруарена?

Неужели старик действительно настолько могуществен?

Вряд ли. Наверное, всему виной темное колдовство Руденса Шнайделя.

Просто Хекту очень не хотелось думать о том, что старик в коричневом плаще на самом деле вовсе не обыкновенный человек.

Неожиданно затараторили телохранители. Драго Прозек и Кейт Рук тоже что-то забормотали. Мгновение спустя взорвался огненный порошок, осветив темный коридор. Коридор этот почти ничем не отличался от обычных проходов в каменной крепости. Но по нему что-то двигалось. И каждый присутствующий там смертный съежился от нахлынувшего ужаса перед Ночью, знакомого еще с тех времен, когда люди жались друг к другу, сидя вокруг костров, готовые на все, лишь бы изгнать из сердца невыносимый страх.

– Сэска! – прошептал Хект.

Вспышка света осветила то самое лицо, которое он видел на древних барельефах в изъеденных временем храмах Аль-Кварна. Ни одному художнику из смертных не под силу было передать это лицо, и все же Хект безошибочно его узнал.

«Убийца Богов, настал твой конец».

Гавкнул фальконет. Снова вспышка, коридор заволокло дымом.

Следом грохнула еще одна пушка.

«Боль. Оглушающая, невыразимая боль, страх, неведомый вот уже тысячи лет».

Снова подал голос первый фальконет.

Ему поддакнул второй.

Прозек и Рук прихватили с собой новые, быстро стреляющие орудия.

«Убийца Богов, ты ничего не добился! – Голос постепенно затихал. – Покорись воле Ночи!»