Сфандру грызла обида. Она столько раз просила бога помочь ей!

Вот и вчера Сфандра больше часа простояла на коленях в храме, все молилась о даровании Улебу княжеской власти, умоляла Вседержителя перессорить между собой бояр-язычников, свести в могилу Гробоя и его заносчивую дочь. Бог оставался глух к просьбам Сфандры.

«Что ж, тогда я буду намеренно грешить, – мстительно подумала Сфандра. – Я переступлю через все христианские запреты! Что мне в них? Я несчастна, хотя соблюдаю все церковные заповеди. Посмотрим, буду ли я счастлива, когда стану нарушать их».

Сфандру радовало, что далекий южный поход Святослава затягивается. Она не расставалась с надеждой, что Святослав при своей бездумной храбрости не вернется из этого похода живым. Если это случится, тогда Сфандре и Улебу понадобится сильный союзник здесь, в Киеве, чтобы захватить княжеский трон еще до возвращения полков Святослава к днепровским берегам. Никто из бояр-христиан в таковые союзники не годился, так как все они страшились замарать свои руки кровью.

Когда стало пригревать апрельское солнце, в Киеве неожиданно объявился большой отряд из войска Святослава. Во главе отряда стоял Владислав, сын Гробоя. Ратников было не меньше тысячи, с ними был большой обоз из вьючных животных. Как выяснилось, отряд Владислава пришел на Русь через степи.

Свенельд, занятый смолением и оснасткой ладей перед дальним походом, поначалу решил, что это пришли остатки разбитых Святославовых ратей. Многие киевляне подумали точно так же.

Двадцатисемилетний Владислав был нрава дерзкого и нетерпеливого. В сечах на рожон никогда не лез. Сражаться больше любил верхом на коне, нежели в пешем строю. Святослав приблизил к себе Владислава, поскольку тот был братом его жены. Владислав гордился своим родством со Святославом и постоянно стремился обрести какую-нибудь выгоду через это родство. При дележе добычи Владислав был жаден, что очень не нравилось Святославу.

Свенельд, как мог, урезонивал Владислава, дабы тот не докучал Святославу своими просьбами. После отъезда Свенельда на Русь урезонивать Владислава стало некому. Он утратил всякое чувство меры, стал спорить со Святославом по поводу дальнейшего ведения войны, кичился своими заслугами, требовал себе большей доли при распределении военной добычи. Когда Владислав начал подбивать дружинников против Святослава, предлагая не воевать с аланами и касогами, но вернуться на Русь, тогда Святослав решил избавиться от Владислава и всех тех, кто был с ним заодно. Этих-то ратников, уставших от войны, Владислав и привел в Киев.

Слушая Владислава, Свенельд все больше мрачнел. Владислав обвинял Святослава в неблагодарности, излишней гордыне и глупом упрямстве.

– Войско измотано битвами и осадами, а Святослав собирается воевать и дальше, – недовольно молвил Владислав. – Хазары разбиты в пух и прах, но Святославу мало побед над хазарами. Он уже грозит аланам и касогам! Воеводы в недоумении, кто-то даже в страхе. Аланы могут выставить тридцать тысяч всадников. Касоги могут собрать и того больше. А еще остаются недобитые хазары в крепости Саркел и союзные с ними гузы…

По мнению Владислава, Святославу надлежит заняться переправкой взятых в Хазарии сокровищ на Русь, а не помышлять о продолжении похода. Кавказские племена воинственны и многочисленны, война с ними может затянуться надолго.

Киевские бояре внимали Владиславу, разинув рот от изумления, особенно когда тот начинал перечислять богатства, захваченные войском Святослава в Булгаре, Итиле, Беленджере и Семендере.

Оказывается, сокровища, привезенные на ладьях Свенельда и доставленные в Киев с обозом Владислава, едва ли половина от всех захваченных богатств. После всего услышанного от Владислава среди киевской знати начались пересуды о том, как лучше распорядиться столь колоссальной военной добычей. Зазвучали разговоры, что Святослав не желает делиться другой половиной хазарских сокровищ с киевским боярством, потому и медлит отправлять эти сокровища на Русь. Владислав первый распускал такие слухи, настраивая против Святослава киевскую знать.

Для Сфандры появление в Киеве Владислава, крайне недовольного Святославом, стало поистине подарком Судьбы. Боярин Гробой и княгиня Предслава осуждали Владислава за его нападки на Святослава, одержавшего столь громкие победы над южными племенами, каких до него не одерживал никто из киевских князей. Вся родня Гробоя пыталась заткнуть рот Владиславу. И только Сфандра с Улебом были во всем согласны с Владиславом. Владислав зачастил в терем Улеба, подружился с его сыном, стал любимым собеседником его жены. Дружба этих в общем-то разных по характеру людей распустилась пышным цветом на почве их скрытой неприязни к Святославу.

В мае собранное Свенельдом войско ушло из Киева на ладьях вниз по Днепру. Через Владислава Святослав передал Свенельду повеление вести войско не на Волгу, а к Лукоморью. Возле устья Дона Святослав намеревался соединить свои полки с войском Свенельда для завершающего удара по хазарам.

Сфандра и Владислав сидели на траве под дубом, наслаждаясь ласковым теплом летнего утра и обществом друг друга; их взаимная симпатия возрастала по мере того, как обретала созвучие мелодия потаенных струн в душах двух этих честолюбцев, одинаково беспринципных и капризных в своих желаниях. Сфандру влекло к Владиславу, как влечет сильную духом женщину к мужественному мужчине. Незаметно, исподволь Сфандра опутывала Владислава путами своего очарования. Ей казалось, что она приручает сильного дикого зверя. Сфандре нравилось глубоко запускать пальцы в тугие пышные кудри Владислава, как в гриву льва, нравилось ловить на себе его вожделенные взгляды, ощущать страстные прикосновения как бы невзначай. За этим пылким юношей нужен глаз да глаз!

Однажды Сфандра позволила Владиславу поцеловать себя в уста, так он тут же возжелал большего. Затащив Сфандру в какой-то темный чулан, Владислав буквально силой овладел ею. После такой интимной близости на плечах и бедрах Сфандры до сих пор оставались синяки от железных пальцев Владислава. Дикая выходка Владислава сначала возмутила Сфандру, но уже на другой день она простила его. В поступке Владислава явно сквозила не только грубость, но и решительность – это качество Сфандра ценила в мужчинах особенно высоко. Истинный мужчина без долгих колебаний берет то, что желает!

«Улеб мечтает стать властителем Киева, но ему никогда не достичь этого, во всяком случае, без сильных союзников, – рассуждала Сфандра. – Улеб так и состарится обуреваемый желанием княжить в Киеве, а между тем княжить здесь будут другие, молодые и решительные. Такие, как Святослав и Владислав».

Сфандра уже вызнала у Владислава все его сокровенные мечты, важнейшей из которых было желание Владислава занять киевский стол. Сфандру устраивал и такой оборот, если она будет для Владислава не наложницей, а законной женой. Сфандру не пугало то, что она на четыре года старше Владислава. Увядание ее красоты еще не началось, так стоит ли задумываться над этим!

В это утро Сфандра и Владислав сели на коней и уехали из Киева в дубраву над рекой Лыбедью. Им нужно о многом поговорить, и прежде всего об Улебе, который явно что-то заподозрил, который все больше становится в тягость им обоим.

– Когда я стану князем в Киеве, то сошлю Улеба куда-нибудь подальше, – с беспечной ухмылкой промолвил Владислав, поигрывая рукояткой кинжала.

– Пока ты не князь, мой милый, нам поневоле придется как-то мириться с постоянным присутствием Улеба, – мягко заметила Сфандра, прильнув к плечу Владислава. – Ты остерегись обнимать меня в присутствии челядинцев. Улеб добр с ними, поэтому челядь его обожает. Одна из холопок уже поинтересовалась синяками на моем теле, когда парила меня в бане.

– Покажи мне эту челядинку, я ей язык отрежу, – с жесткой полуулыбкой обронил Владислав, чуть вынув кинжал из ножен и резко загнав его обратно. – С челядью иначе нельзя!