Кто-то из бояр стал расспрашивать Свенельда про кагана. Каков он с виду? Грозен или нет?

– Видел я кагана, други мои. – Свенельд рассмеялся. – Мои гридни отыскали его в сундуке, где он прятался. Росточка каган вот такого. – Свенельд поднял ладонь до уровня стола. – Вида жалкого. От страха у него язык отнялся и глаза на лоб вылезли.

Гости покатились со смеху.

Не все поверили Свенельду. Чтобы грозными хазарами и правил столь жалкий каган?! Не может быть!

Слова Свенельда подтвердил его сын Славовит, участвовавший вместе с отцом в захвате Итиля. Подтвердили и другие именитые дружинники, разделившие со Свенельдом славу взятия хазарской столицы, все они присутствовали на пиру.

– У кагана было двадцать пять жен и сорок наложниц, – продолжил свой рассказ Свенельд. – Волею Святослава всем каганским женам было дозволено вернуться в отчие края, ибо все они были из покоренных хазарами племен. Всех наложниц Святослав повелел доставить в Киев, что я и сделал. Князь полагает, что от этих красавиц чернобровых прелестные дети могут народиться.

– У нас в Киеве и своих красавиц навалом! – прозвучал чей-то голос из-за стола.

– Ведаю, – согласился Свенельд. – Но наши девушки сплошь светловолосые да синеглазые, а у хазарских девиц иная стать, диковинная. Иные хазаринки так просто чистый мед! Зачем такому добру пропадать на чужбине. Чай, наши молодцы и таким невестам будут рады! Иная черноволосая может милее многих русоволосых показаться.

– Ой, Свенельд, чувствую, распробовал ты в Итиле прелести хазарских девиц! – Предслава, смеясь, погрозила воеводе пальцем. – Понравится ли это твоей жене?

Супруги Свенельда не было на застолье, она пребывала в загородном сельце, куда зависимые смерды свозили взятое в долг зерно от урожая нынешнего лета. Властная Добродея предпочитала сама вникать во все хозяйственные дела, научившись этому у княгини Ольги. Когда княгиня Ольга управляла Киевом и всей Русью, Добродея и ее супруг были для Ольги главными советчиками и помощниками.

Пиршество в тереме Свенельда закончилось далеко за полночь. На другое утро в Киеве объявились послы польского князя. И опять поведение Свенельда не понравилось Улебу. Воевода пригласил послов в свои хоромы, дав им понять, что он уполномочен говорить с ними от лица Святослава, отсутствующего в Киеве. Желая произвести впечатление на поляков, Свенельд пригласил их на застолье, где вся посуда была из чистого золота. Свенельд не собирался говорить послам, почему Святослав отсутствует в Киеве и где именно он ныне пребывает.

Однако поляки без обиняков первыми заговорили о победах Святослава на Волге и о том, как встревожили эти победы германского короля и его вассалов. Король Оттон воюет с уграми, молвили послы Свенельду, тем не менее Оттон не забыл про избиение в Киеве германских монахов. Оттон подталкивает к войне с Русью польского князя Мешко. Возрастающее могущество немцев не по душе польскому князю. К тому же у Мешко нарастает распря с чешским князем. Вот почему Мешко стремится не воевать, а дружить с Русью.

Свенельд мигом оценил всю опасность козней Оттона. Покуда Святослав вдали от Киева, лучшего времени для вторжения на Русь не будет. Мудрый варяг принялся умасливать поляков лестью и обещаниями помочь им военной силой против чехов и немцев, если в том появится необходимость. В конце беседы Свенельд подарил послам огромную круговую чашу из красного золота с вправленными по краям драгоценными камнями. Восхищенные послы, как дети, вырывали чашу из рук друг у друга, любуясь блеском рубинов и прекрасным чеканным узором на внешней поверхности чаши. Свенельд, как бы между прочим, обмолвился, что из этой чаши пили только хазарские цари и их родственники.

Угостившись вволю виноградным вином, послы тоже расщедрились. Они сказали Свенельду, что, проезжая через земли волынян, в одном селении захватили двух красивых девушек. Этих-то пленниц послы надумали подарить Свенельду. Польские челядинцы привели в трапезную двух совсем юных девиц в длинных широких платьях из выбеленного льна, бледных, испуганных, с растрепанными косами цвета выгоревшей ржи. Девушки были похожи внешне, как сестры. Обе голубоглазые, чуть курносые, с красивым росчерком губ и дивной линией бровей.

Свенельд изобразил радость на лице и принялся нахваливать пленниц. Старый варяг был готов принять от поляков любой подарок, лишь бы расстроить их союз с немцами, лишь бы уверить посланцев Мешко в выгоде дружбы с Русью.

Двухмесячная осада Семендера озлобила Святослава. Город окружала высокая стена, сложенная из камня-ракушечника, толщиной около восьми локтей. С западной стороны городская стена шла по краю неприступного обрыва. С юга город огибала река Шох, ее воды заполняли рвы у северной и восточной стен Семендера. В городе собралось множество хазар со всей округи – Семендер стал их последним оплотом. Обороной города руководил бесстрашный Бецалел, брат хазарского царя. По приказу Бецалела в Семендере были перебиты все рабы-славяне старше пятнадцати лет. Хазары учли случившееся в Беленджере.

Иосиф ушел из Семендера, взяв с собой конницу. Он намеревался поднять против русов вождей горных кавказских племен.

С наступлением осени печенеги стали покидать Святослава. В эту пору года степняки перегоняют стада на зимние пастбища. Под Семендером оставались лишь те из ханов, кто жаждал новой богатой добычи, среди них был и Куря. Сокровища, захваченные в Итиле и Беленджере, вскружили голову молодым ханам.

В Умане, Маскате, Ширване и Арране люди жили слухами о том, как славяне и печенеги осаждают Семендер. Правители этих небольших государств трепетали при мысли, что будет, если войско Святослава Чорским проходом двинется к Дербенту, богатейшему городу Закавказья. В Дербенте правила династия Хашимитов, выходцев из арабского племени сулами. Хашимиты постоянно враждовали с правителями Ширвана – ширваншахами, которые происходили из арабского рода Мазиадидов. Породнившись с местной персидской династией и обретя силу, Мазиадиды вышли из-под власти багдадских халифов и пытались расширить свои владения за счет земель Хашимитов.

Дербент стоял в самом узком месте Чорского прохода, через который проходила единственная сухопутная дорога из Азии на приволжские равнины. Правители Дербента богатели на торговых пошлинах, их войско было сильно. Однако в последнее время правящий дом Хашимитов раздирала междоусобная вражда, и это ослабляло их перед лицом воинственных соседей. В грызне Хашимитов принял участие даже лезгинский царь Хашрам, сумевший на полтора года захватить власть в Дербенте. Хашрам был изгнан из Дербента Абд ал-Маликом из рода Хашимитов, с которым соперничали его двоюродные братья. Имел виды на Дербент и ширваншах Ахмад ибн Мухаммад, дочь которого была женой Хайсама ибн Язида, убитого Абд ал-Маликом. Хайсам доводился дядей Абд ал-Малику.

Эта грызня из-за Дербента поутихла с нашествием русов и печенегов на хазар, поутихла, но не прекратилась. Когда Иосиф прибыл к лезгинскому царю Хашраму, тот был занят сбором войск для похода на Дербент. Иосиф стал убеждать Хашрама повернуть копья против Святослава, который сегодня разоряет Серир, а завтра доберется до владений лезгинского царя. Царство лезгин называлось Уман и соседствовало с Сериром со стороны Кавказских гор. Беда хазар не особенно заботила Хашрама, но ему очень хотелось вновь завладеть Дербентом, поэтому он предложил Иосифу сделку. Лезгины помогут хазарам разбить русов, а за это Иосиф поможет Хашраму снова воцариться в Дербенте.

Заключив союз, Иосиф и Хашрам отправились в Казикумух, горную крепость лакских шамхалов. Лакцы были разделены на роды, во главе каждого рода стоял выборный шамхал. Собираясь в Казикумухе, лакские шамхалы решали все важные дела. Ныне шамхалы собрались, чтобы обсудить призыв хазарского царя сплотиться всем вместе против князя русов.