Данные: программа метеорологических и оборонных спутников США

Карта: Тим Гулден

Для создания этих карт Гулден взял данные программы метеорологических и оборонных спутников Национального управления океанических и атмосферных исследований США. Он нанес на карту смежные освещенные области, отмечая источники света – дома, заводы, улицы, оживленные районы развлечений. Применив ряд географических и статистических методов, Гулден смог оценить объем экономической активности этих областей соответственно интенсивности излучаемого ими света. Я называю показатель, полученный Гулденом, СРП (световой региональный продукт – light-based regional product).

Полученные примерные значения Гулден откалибровал в соответствии с официальными показателями объема производства регионов-метрополий (metropolitan regions) США и опубликованными Всемирным банком значениями валового внутреннего продукта по странам. Затем на карту освещенности он наложил детальные данные по плотности населения, собранные в Окриджской национальной лаборатории, чтобы убедиться, что его метод дает приемлемые оценки экономической активности. Наконец Гулден сравнил свои оценки СРП с оценками ВВП, выполненными в Йельском университете группой Уильяма Нордхауса[7]. Итоговые результаты, показанные на рисунке 2.2, отражают нашу оценку СРП на каждый квадратный километр поверхности суши за 2000 год.

Как показывает эта карта, мировая экономика формируется вокруг пары дюжин мегарегионов. Два из них, как будет подробно объяснено в следующей главе, выпускают продукцию на сумму больше 2 триллионов долларов – это Большой Токио (2,5 триллиона долларов) и гигантский мегарегион, который простирается от Бостона через Нью-Йорк в сторону Вашингтона, округ Колумбия (2,2 триллиона долларов). Среди национальных экономик эти мегарегионы заняли бы третье и четвертое места, что сопоставимо с экономикой Германии; только экономики США и Японии крупнее. Еще четыре мегарегиона производят продукции на сумму более 1 триллиона долларов каждый: гигантский мегарегион, раскинувшийся от Чикаго до Питтсбурга (1,6 триллиона долларов), европейский регион Амстердам – Брюссель – Антверпен (1,5 триллиона долларов), регион Осака – Нагоя в Японии (1,4 триллиона долларов) и Большой Лондон (1,2 триллиона долларов). Каждый из этих регионов вошел бы в десятку крупнейших национальных экономик, и все они крупнее, чем экономика Италии, Канады, Индии, Южной Кореи, России или Бразилии. Сорок регионов производят продукции более чем на 100 миллиардов каждый. Мегарегионы не только становятся «моторами» национальных экономик; они же стоят за экономикой мировой.

Экономики Индии и Китая, хоть и не конкурируют пока с экономиками США, Европы или Японии, тоже заметно выделяются. По расчетам освещенности у Гулдена, в Китае 68 % продукции производится в местах, где живут всего 25 % населения страны. В Индии районы с 26 % населения производят больше половины валового продукта. Сравним эти показатели с США, где доля производимой регионами продукции приблизительно соответствует их доле в населении страны. Население и производственные мощности США, которые обнаруживают очень неравномерное размещение, распределены по сравнительно большим пространствам. В Китае и Индии, где индустриализация произошла значительно позже, ресурсы и производственные мощности сконцентрированы намного сильнее. На нынешнем этапе глобализации в мире становится еще больше пиков, чем раньше.

Население и экономическая активность распределены неравномерно. Но более всего концентрации подвержены инновации, этот двигатель экономического роста. Именно в этой области игровое поле наименее ровное. На нашей третьей карте показаны мировые центры инноваций соответственно числу зарегистрированных патентов (рисунок 2.3). Гулден сделал эти карты с помощью еще одного хитроумного метода. Определив экономические регионы по уровню освещенности, он использовал данные Бюро по регистрации патентов и товарных знаков США, которое фиксирует местонахождение каждого изобретателя, регистрирующего патент в Соединенных Штатах. Но, поскольку американские данные сфокусированы на патентах, выданных гражданам США, а также жителям других стран, которые получили патенты в США, Гулден далее использовал данные Всемирной организации интеллектуальной собственности, чтобы оценки для каждого места по всему миру были более точными[8].

Рисунок 2.3. Инновации в мире пиков

Данные: Всемирная организация интеллектуальной собственности, Бюро по регистрации патентов и товарных знаков США

Карта: Тим Гулден

Наша карта мировых инноваций ясно показывает, что мир делится на инновационные пики и равнины. Лидерами (высочайшие пики) являются регионы-метрополии вокруг Токио, Сеула, Нью-Йорка и Сан-Франциско. Обращают на себя внимание Бостон, Сиэтл, Остин, Торонто, Ванкувер, Берлин, Париж, Стокгольм, Хельсинки, Осака, Сеул, Тайбэй и Сидней. В отдельных точках Китая и Индии по мере того, как развиваются экономики этих государств, также появляются инновации. Ряд городов в этих странах накапливают заметный инновационный потенциал, хотя до высочайших пиков на карте им далеко. Так, в Индии Бангалор производит примерно столько же патентов, как Сиракьюс в штате Нью-Йорк, а Хайдерабад сравним с Нэшвиллом. В Китае Пекин производит примерно столько же патентов, сколько Сиэтл или Феникс, а Шанхай – столько же, сколько Торонто или Солт-Лейк-Сити. Наши собственные оценки показывают, что объем инноваций в этих городах вырос в четыре раза с 1996 по 2001 год и, вероятно, рос еще быстрее в последующие годы. Судя по всему, Пекин и Шанхай готовы войти в число глобальных инновационных центров.

Возможно, этот тренд формируется за счет США, которые долго зависели от инновационных и предпринимательских способностей иммигрантов из Индии и Китая. Детальное исследование Анны-Ли Саксенян из Калифорнийского университета в Беркли показало, что в 1980–1999 годах индийские и китайские предприниматели запустили 25 % стартапов в Кремниевой долине, получив 17 миллиардов долларов прибыли в год и создав 58 тысяч рабочих мест[9]. К 2005 году их доля увеличилась до 30 %.

Но карта показывает, что в мире есть еще две дюжины мест, производящих большую долю инноваций. В этих регионах сложились экосистемы, состоящие из передовых университетов, влиятельных компаний, гибких рынков труда и венчурного капитала, внимательного к нуждам коммерческих инноваций, – а таких экосистем немного.

Неравномерность коммерческих инноваций проявляется и в их финансировании. Венчурный капитал в виде фондов, инвестирующих в высокотехнологичные компании, также географически сконцентрирован. В США основной его центр – Кремниевая долина, центры поменьше есть в Бостоне, Нью-Йорке и некоторых других городах. Согласно исследованию эксперта по технологиям Мартина Кенни из Калифорнийского университета в Дэвисе, за пределами Северной Америки перспективными считаются несколько мест в Европе, Индии, Китае и Израиле[10]. Но, несмотря на сравнительно ограниченное число «горячих точек», в которых присутствует венчурный капитал, венчурные инвесторы часто применяют «правило двадцати минут». Они считают, что вложения с высоким риском оправданны, только если компании, в которые вкладывается инвестор, находятся не более чем в двадцати минутах езды от офиса инвестора. Даже те высокотехнологичные компании, чьи товары и услуги связаны с междугородной связью, не считаются достойными вложений, если физически они находятся слишком далеко. Это не значит, что инвесторы не делают исключений, но, если учесть практические аспекты венчурного финансирования, близость к клиентам, инвесторам и коллегам становится приоритетом. Правило двадцати минут отчасти объясняет, почему так много стартапов, основанных в других местах, в конце концов переезжает в Кремниевую долину. А на мировом рынке IPO летом 2007 года доминировали всего три города: Лондон (51 миллиард долларов), Нью-Йорк (46 миллиардов долларов) и Гонконг (41 миллиард долларов)[11].