Женщина, как и Рей Ра и все остальные, была облачена в белый льняной балахон. Эту одежду знал любой школьник по рисункам на стенах усыпальниц в Новом Царстве. Кроме того, на женщине было огромное количество золотых украшений в виде лотосов, анкхов и глаз Гора. А вот парика у нее на голове не было. Вместо этого она ухитрилась заплести свои мышасто-каштановые волосы в мелкие косички, а поверх этой прически женщина напялила бейсболку.

— Жаль вас разочаровывать, принцесса, но это — пиво, — сказала она. — Настоящее древнеегипетское пиво. Я сварила его сама после тщательного изучения рецепта и принесения необходимых жертв богам. Может быть, оно немного слаще того, к которому вы привыкли...

— Слаще? Проклятие, да его жевать можно! — Рей Ра и Гэри вели себя с Пиц так обходительно, с таким подобострастием, что она решила особо не церемониться с этой женщиной. — В нем плавают кусочки... кусочки... Ну ладно, мне не очень-то хочется знать, кусочки чего именно там плавают, и глотать эти кусочки я совершенно не желаю!

Женщина наклонилась и извлекла из недр барной стойки странный металлический предмет.

— Просто Гэри так торопился поднести вам напиток, что забыл захватить соломинку. Хотите еще разок попробовать? — спросила она, а ее глаза добавили: «Или ты струсила, принцесса?»

Пиц резко подвинула кубок к самому носу барменши.

— Наливай, — распорядилась она, а затем с помощью соломинки осушила кубок наполовину. Напиток и теперь показался ей слишком сладким, не слишком вкусным, а алкоголя в нем было не больше, чем в порции сиропа от кашля. И все же Пиц удалось его выпить.

Остальные члены храмовой общины столпились около стойки, чтобы поглазеть на то, как гостья пьет древнеегипетское пиво. А когда Пиц осушила кубок до дна, многие поприветствовали ее подвиг негромкими восклицаниями и устремили на нее почтительные взгляды.

— Вот это да! — вырвалось у одного из них — пузатого толстяка. — Вы — первая, кто у меня на глазах залпом выпил полный кубок пивка Меритатен.

— Ага, — подхватил другой мужчина. — Даже Рей Ра так не может. Вы крутая!

Пиц обвела взглядом круг доброжелательных лиц. И мужчинам, и женщинам здесь было от сорока до пятидесяти, и все они не отличались изяществом форм, а недостатки трудно было скрыть под тонкой тканью балахонов.

— Я... крутая? — промямлила Пиц, не веря своим ушам. — Что это, шутка?

— О нет, госпожа Пиц, ни в коем случае, что вы, что вы! — затараторил Рей Ра, пробравшись к ней и одарив Меритатен испепеляющим взором. — Некоторые думают, что позволительно жертвовать священными узами гостеприимства и приносить на алтарь исторической достоверности — даже тогда, когда на вкус наших гостей эта достоверность не лучше коктейля с кошачьим, прошу прощения, пометом! Некоторые, похоже, забыли, что боги видят все и что перечень их проступков будет навсегда начертан на их сердцах. Некоторых как будто не заботит то, что, когда они умрут, их сердца будут взвешены на весах справедливости вместе с пером Маат[34], и если они будут осуждены, то их сердца будут брошены на съедение чудовищу. Некоторым...

— ... безразлично, будет ли им дарована полная благодати вечная жизнь на полях тростника, ля-ляля, бу-бу-бу. — Меритатен облокотилась о стойку бара, подперла ладонью подбородок. Ей явно наскучили увещевания Рея Ра. — Некоторые, — передразнивая его, продолжала она, — просто жуть как здорово умеют пересказывать для всех нас «Книгу Мертвых». И большое им за это спасибо. — Она посмотрела на Пиц. — Вы уж извините, если вам не понравилось пиво. И вовсе я не хотела над вами подшутить, что бы вы там ни думали. Просто мне показалось, что раз уж вы — дочка Эдвины, то, как она, любите все новенькое. Без обид?

— Никаких обид, — ответила Пиц и приклеила к губам одну из патентованных обезоруживающих улыбок своего брата. — Простите, что я на вас накричала. Я приехала сюда по серьезному делу. У меня нет настроения для того, чтобы участвовать во всяких обрядах посвящения.

— Знаем, — отозвалась Меритатен. — Слышали.

Община огласилась хором высказываний сочувствия. Новость о неминуемой кончине Эдвины разлетелась быстро.

— Если это хоть как-то способно вас утешить, скажу вам, что Ненуфер занимается изучением древних способов бальзамирования, — сообщил Гэри, кивком указав на еще одну женщину.

Рей Ра тут же защебетал:

— Когда придет время, мы обещаем устроить для вашей матери самое пышное погребение, какое только полагается по закону. Жаль, конечно, что нам не положено иметь рабов, которые помогли бы нам с подготовкой. Без них по нынешним ценам не воздвигнешь хорошую, солидную гробницу, а что касается обеспечения нашей дорогой Эдвины всем необходимым для загробной жизни... — Он поежился. — Думаю, придется ей удовольствоваться статуэтками-ушабти. Я знаю, что так поступали с большинством фараонов, но если вы спросите меня, то я скажу, что трудно полагаться на изображение слуги. Разве изображение сможет услужить вам так же, как живой раб в старые добрые времена?

— Которые были когда? — осведомилась Пиц, не вполне уверенная в том, хочется ли ей услышать ответ.

— Которые были тогда, когда вместе с фараонами хоронили принесенных в жертву настоящих слуг.

Похоже, Рея Ра нисколечко не коробил этот аспект избранного им духовного пути.

— Да будет тебе, Рей! — с укоризной проговорил один из мужчин. — Ты только потому так помешан на человеческих жертвах, что для тебя единственный способ удержаться женщину — это чтобы она была настолько мертва, что не сможет удрать.

— Заткнись, Билли-хотеп, — процедил Рей Ра сквозь сжатые зубы.

Мужчина с необычным именем «Билли-хотеп» рассмеялся. Его глаза за линзами бифокальных очков с тоненькой оправой были похожи на два черных сгустка — до такой степени расширились его зрачки.

«Он, наверное, каких-то очень сильных благовоний надышался», — подумала Пиц.

С другой стороны, фараоны себе очень многое позволяли.

— Вы уж меня простите, ваше высокочтимое самозванство, — сказал Билли-хотеп, — но вы кое о чем забываете: мы все знаем вас с колледжа. И когда бы мы ни видели вас с девицей, позднее выяснялось, что она была подкуплена, что ее услуги были оплачены.

— Как и твои взносы на храм? — парировал Рей Ра. — Я одалживаю тебе деньги и одалживаю, и это вся благодарность за мою доброту? Сегодня у нас — первый личный контакт с представителем руководства за двадцать пять с лишним лет, и ты пытаешься очернить меня в ее глазах? Пожалуй, мне стоит отправить тебя в свободное плавание. Нет взносов — нет членства в общине, а нет членства в общине...

— ... нет вечеринок. — Осознание этого печального факта быстро опустило Билли-хотепа с небес на землю. Он залепетал: — Ты не можешь так со мной поступить! Я так люблю наши вечеринки! Именно так мы тусовались в колледже!

— А у нас все так, как было в колледже, — пробормотала Меритатен. — Кроме наших талий, наших машин и наших компьютеров.

— Ах, вечный Египет, — высказалась Пиц. Она размышляла об этом маленьком гнездышке стареющих бэби-бумеров.[35] Они выросли в обществе, которое видело в них центр вселенной, они удовлетворяли одни собственные капризы за другими, они окружили себя горами и горами вещей, но в целом, если не вспоминать об их сверстниках, которых погубила (в прямом и переносном смысле) война во Вьетнаме, они были не такой уж плохой компанией. Так зачем же портить веселье такой неприятной мелочью, как смерть?

Очень и очень фараонский взгляд на вещи. Пиц была даже немного удивлена тем, что под знамена воскрешенной религии древности к Рею Ра не сбежалось больше бумеров.

«По крайней мере их гробницы не осквернят, — подумала Пиц. — Они не заинтересуют уважающего себя взломщика. Вся та электроника, которую они потащут с собой в загробный мир, устареет еще до того, как застынет печать на саркофаге».

— Знаете, — проговорила она вслух, — традиция — это превосходно. Это священно. Я знаю, что из всех объединений, представленных в корпорации «Э. Богги», ваше — единственное, которое способно по-настоящему оценить святость вечности. Сами боги с улыбкой взирают на тех, кто...