– Откуда вам известно, как ее убили? – спросил Денис.

– Да вся улица знает, что ее ударили по голове, изуродовали лицо. Сказали даже, что из квартиры ничего не пропало. Что это не ограбление. Если взяли деньги или что-то ценное, то все как бы встало на свои места. А тут…

Он говорил, не поднимая глаз, быстро проговаривая каждое слово.

– Знаете, не советую вам здесь терять время. У кого бы из наших вы ни пытались что-нибудь узнать про Нину, вам все скажут примерно то же, что и я. Она была закрыта для общения, никого не впускала к себе в душу. Никто из нас не знал, чем она живет, с кем и как. Причем создавалось впечатление, что ее поведение было таковым не случайно. Что она намеренно не подпускала к себе никого. У меня даже создалось такое впечатление, будто бы она когда-то давно сильно обожглась, может, у нее были подруги, которые предали ее, не знаю… Больше мне сказать нечего.

При появлении хозяина фирмы, высокого, упакованного в серый костюм, молодого мужчины со строгим лицом, Валентин испарился, будто бы его и не было. Людмила снова схватилась за сигареты.

– Для всех нас это просто шок! – прогремел Мишин, жестом приглашая Дениса к себе в кабинет, представлявший собой маленькую, захламленную, заставленную техникой комнатку с письменным столом возле окна и большой пыльной пальмой в углу. – Я готов ответить на любой ваш вопрос, но должен предупредить, что Нина была для всех нас как черный ящик, понимаете? Мы ничего о ней не знали. Понимаете, у нас вообще-то мужской коллектив, Нина была единственной женщиной, не считая, конечно, приходящей уборщицы. Будь рядом с ней женщины-коллеги, они своим опытным женским взглядом что-нибудь заметили бы, подслушали, я не знаю, подсмотрели… К примеру, как и с кем она разговаривает по телефону, во что одевается, что-нибудь о деньгах, подругах, мужчинах… Но она просиживала целыми днями в приемной одна, общаясь в основном с посетителями, – изредка приглашая наших мастеров. Если у нас и бывали какие-нибудь корпоративы, то они сильно отличались от праздников наших коллег, чьи конторы находятся по соседству от нас. Все дни рождения мы отмечали весьма скромно: выпивка и пицца. Выпьем, закусим, поздравим именинника и по домам. Или вообще продолжаем работать. К счастью, заказов у нас всегда много, работы невпроворот.

– Можно осмотреть ее рабочее место?

– Пожалуйста!

Денис понимал, что действует незаконно: этим должен заниматься Мирошкин или его помощники. Но предполагая, что вряд ли он обнаружит в ящике конторки что-нибудь существенное, что может пролить свет на тихую и неприметную для окружающих жизнь Нины, решил довести дело до конца.

Он очень удивился, когда ящики оказались абсолютно пустыми. Мишин с женой, наблюдавшие за действиями Дениса с маленького дивана, на котором они расположились, с видимым удовольствием покуривая, даже встали, чтобы убедиться в этом.

– Как пустые? Что, совсем? Ни бумажки, ни документа?

Все ящики были абсолютно пустыми. И чистыми, словно их тщательно протерли.

– А как было раньше? Вы когда-нибудь обращали внимание на это? – спросил Денис у Мишина.

– Да, конечно! Цветные пачки бумаги для заметок, карандаши, ручки, скрепки… Господи, да вы и сами можете предположить, что может находиться в ящиках стола! К тому же Нина курила. В основном на крыльце, конечно. Я не мог настаивать, чтобы она бросила курить хотя бы потому, что мы с женой заядлые курильщики, и нам нравится это. Так вот, в ящике стола у нее всегда были запасы сигарет! Когда у меня они, к примеру, заканчивались, я знал, что у Нины всегда могу найти сигарету-другую.

– Как это странно… – сказала Людмила Мишина, подходя к столу и заглядывая в ящики. – А что, если в этих ящиках лежало что-то важное, что искал преступник? Может, у нее на столе кто-то оставил по ошибке какой-нибудь важный документ. Преступник пришел сюда, обследовал все ящики и, не найдя ничего, пошел к ней домой и там убил ее?!

– Люда! – Муж посмотрел на нее страшным взглядом, в этот момент он явно стыдился своей жены.

– Быть может, стоит опросить всех ваших сотрудников, чтобы выяснить, не был ли кто свидетелем того, как Нина Фионова сама вычищала свои ящики? – спросил Денис. – И вызвать сюда уборщицу, чтобы выяснить, не было ли в мусорной корзине больше бумаг и мусора, чем обычно!

Денис вышел на свежий воздух с ощущением того, что он потерял время. Никто ничего не видел, не слышал. Получалось, что в этот день у Нины Фионовой был выходной, посетителей принимал сам Мишин. Несмотря на важный начальственный вид, он был простым в общении технарем, которому в свое время повезло с наследством, оставшимся от бабушки, с помощью которого он и открыл собственную фирму и нанял мастеров. Нина заглянула к ним случайно год назад, спросила, не требуется ли им секретарь, ей предложили место администратора, она быстро согласилась. То есть никакой протекции, никаких общих знакомых с Мишиным или с кем бы то ни было из персонала. Никто о ней ничего не знает.

Позвонил Мирошкин, сказал, что ждет его в ресторане «Сад». В шаге от того места, где находилась контора Мишина.

– Ну что, стажер… Ты извини, это я так, куражусь… – Сергей пригласил Дениса сесть за столик напротив себя. – Пообедаем?

– Можно… Хотя у меня сегодня день рождения, я хотел отметить у нас, то есть у Лизы… Мать пирогов положила, грибов, все это в машине… Может, получится встретиться всем вместе у нас, а? Хотя… – он совсем стушевался и покраснел. – Я понимаю, все заняты, у всех работа…

– Да брось ты, расслабься! Позвони Глафире и скажи все как есть: мол, надо бы отметить день рождения. Она добрая и умная, она поможет тебе. И устроим праздник! Я вот лично, к примеру, вообще не помню, когда ел домашние пироги. Ну а теперь предлагаю подкрепиться ресторанной едой. Я здесь первый раз, не знаю, как готовят и что заказывать.

– Один мой знакомый, ну, в общем, механик, когда не знал, что заказывать, или когда денег было в обрез, заказывал омлет. Беспроигрышный вариант. Яйца трудно испортить.

– Ну, не скажи! Ладно, не знаю, как ты, а я закажу себе куриную лапшу и сок. Вот.

– Ну и я тогда тоже.

Пока Денис рассказывал о соседях и коллегах по работе Фионовой, Сергей Мирошкин с аппетитом поедал куриную лапшу. Выслушав его, кивнул головой, взял салфетку и вытер взмокший лоб.

– Ну что ж, интересно все это. Особенно пустые ящики письменного стола. Думаю, что это и есть самая настоящая зацепка!

– В смысле? Думаете, кто-то копался в ее столе?

– Здесь только два варианта: либо это сделал тот, кому это было зачем-то нужно, либо это устроила сама Фионова. Но вот объяснить этот ее поступок я пока не могу. Если бы она хотела что-то скрыть, спрятать, то зачем ей было выгребать все содержимое?

– А может, она разлила что-нибудь в ящиках? Или обнаружила там отраву для мышей? Нет-нет, все глупости!

– Думаю, что, скорее всего, это сделала все-таки не она. А тот, кто искал что-то среди ее бумаг и у кого не было времени как следует все проверить. Предположим, этот кто-то пришел в контору, отправил под каким-нибудь предлогом Фионову за водой или еще куда, или заявился туда вообще сегодня утром, когда ее не было на рабочем месте, у нее же был выходной, а начальник находился в своем кабинете… Словом, когда в приемной никого не было, преступник выгреб из ящиков все содержимое в какую-нибудь коробку или мешок и унес с собой.

– Нет, Сергей, я так не думаю. И знаете почему? Да потому, что эта приемная представляет собой еще и магазин, то есть там на полках стоит оргтехника, клавиатуры, принтеры-сканеры, процессоры, много новой офисной техники, счетные машины… Не думаю, что приемную могли оставить так надолго без присмотра. Видимо, она сама это сделала. А что у нее дома? Нашли что-нибудь интересное?

– Ее бумаги, документы, все перерыто. Непонятно, что искали. Возможно, все это как-то связано с тем, что произошло на ее рабочем месте, но, может, и нет. Деньги, немного наличности, преступник не взял. Завтра, думаю, появится больше информации, связанной с ее банковскими счетами и телефонными разговорами. У нас на нее пока что ничего нет, совсем. Мы знаем только, кто она и где работала. Соседям ничего не известно ни о ее родителях, ни о близких…