Переодевшись в мятый свитер и любимые старые кроссовки с протертыми пятками, выхожу из комнаты. Мне нужно освежиться.
Тетушек встречать совершенно не хочется. Поэтому стараюсь ступать осторожно, чтобы не скрипеть половицами. Дом я знаю плохо и крадусь к выходу с грацией бегемота, то и дело задевая что-то в темноте. У порога едва не сбиваю с подставки вазу с ярко-сиреневыми орхидеями, но каким-то чудесным образом мне удается подхватить ее на лету. Лоб покрывается испариной.
Повернув ручку входной двери, испуганно цепенею, увидев бледное лицо тети Мэри с горящими глазами.
– Ари?
Вот же лажа! Кажется, она давно меня тут поджидает.
– Я просто хотела…
– Что хотела?
– Прогуляться.
Мэри-Линетт выпрямляет спину, поглядывает на меня с недоверием:
– Гулять ночью одной – глупая затея.
– Астерия – криминальный городок?
– В каждом городе свои опасности. – Тетя Мэри расслабленно опускает плечи, на ее губах появляется легкая улыбка. – Я с тобой пройдусь.
– Мне ведь не пять лет, тетя Мэри.
– Мне, знаешь ли, тоже, но я предпочитаю не ходить одна. И тебе не советую, – тетушка закрывает дверь и решительно подхватывает меня под локоть.
В небе ни звезды. Мы шагаем по пустынным улицам, не успевшим еще остыть от дневной жары. Из открытых окон доносятся чьи-то голоса, веселая музыка, а я все пытаюсь осознать, что теперь здесь мой дом, но не получается. Этот городок совсем мне чужой, пусть и очень красивый.
– По-моему, ты преувеличила, когда сказала, что здесь второй Детройт.
– Я просто не хочу, чтобы ты бродила ночью одна по незнакомым улицам.
– Ну, ладно, выкладывай: ты что, поджидала меня у порога?
– Да тебя было слышно даже на улице, – усмехается тетя Мэри, и черные локоны каскадом падают с ее плеч.
– Ну, мне еще не приходилось тайком убегать из дому.
– О, я в свое время поставила рекорд.
– И почему ты убегала? – Я с интересом разглядываю Мэри-Линетт. Она красивая. Если тетушка и сбегала из дома, то на свидания с плохими парнями.
– По разным причинам…
– Например?
– Например, меня раздражали все эти многочисленные правила. Ты же знала бабушку… – Мэри бросает на меня понимающий взгляд и вновь улыбается. – С ней трудно было спорить.
– Что за правила? – Я тоже почему-то усмехаюсь. – Вообще-то мама не говорила, что Силест держала вас в ежовых рукавицах.
– Может, потому что твоей маме меньше всех доставалось. Знаешь, Реджина никогда не была любимицей в семье, но она всегда все делала правильно, и придраться к ней было невозможно. – Тетя Мэри тяжело выдыхает. В ее взгляде проносится целый ураган эмоций. – Она была хорошим человеком.
– Да. – Я стискиваю зубы. – Была.
– Знаешь, что самое смешное? Мы с Норин вечно ссорились с бабушкой, рвались на свободу, будто одержимые, а Реджина слушала ее. Всегда. Но именно она уехала из Астерии первой.
– Как она решилась?
– Влюбилась.
– Серьезно?
– Ну да. Встретила Лукаса, за глаза мы называли его Люк, и завертелось. Мне было тринадцать, когда ты родилась. Я мало что понимала. Но заметила, что твоя бабушка тогда будто выдохнула, словно с ее плеч свалился тяжелый груз. Она как-то успокоилась! Я не знала, в чем дело. А сейчас…
– Сейчас знаешь?
– Отчасти. – Тетя Мэри пожимает худыми плечами. – Извини, что я… говорю о Реджине…
– Нет, что ты. – Энергично киваю я и прижимаюсь ближе. – Ты словно возвращаешь мне ее. Правда. Мне хочется тебя слушать.
– Ты смелая, Ари.
– Наверное… – Я вдруг чувствую, что в груди что-то покалывает. – Стоит отпустить маму, Лору, отца.
– Если у тебя это получится, поделишься секретом, – горько улыбается Мэри-Линетт и вновь глядит на меня пристально. – Вряд ли кому-то удавалось избавиться от воспоминаний. В отличие от хороших плохие воспоминания остаются с нами надолго.
Становится прохладно. Я поправляю волосы и оглядываюсь. На другой стороне дороги стоят две женщины. Они смотрят на нас так, что мне делается не по себе. Я дергаю тетю за рукав:
– Что это с ними?
Интересно, здесь все такие дружелюбные? Я чувствую, как Мэри-Линетт сжимает мою руку и ускоряет шаг.
– В чем дело?
– Ни в чем. Не обращай внимания.
– Странно. Чего они пялились? Дай угадаю: новички в Астерии не в почете?
– Ты тут ни при чем.
– Тогда что?
– Это долгая история, – отмахивается тетя. Я заинтригована. В Северной Дакоте никто не стал бы церемониться и уже давным-давно врезал бы любопытным соседям по лицу. – Нашу семью в Астерии недолюбливают. Ты же знаешь.
– Мне казалось, это выдумки.
– От предков нам досталось не только наследство, но и глупые предубеждения, – хмыкает Мэри-Линетт и тянет меня в обратную сторону. – Думаю, нам пора возвращаться.
– Но чего именно боятся люди? – Я хмурю брови. – Мама ничего мне не рассказывала об этом.
– И хорошо. Иначе спала бы ты, моя дорогая, по ночам совсем не сладко.
– Тетя Мэри…
– Ну, что ты как маленькая?
– Но мне интересно.
– Нет в этом ничего интересного, – Мэри-Линетт печально вздыхает и шепчет так тихо, что я едва различаю слова, – я бы многое отдала, чтобы никогда об этом не знать.
Глава 2
День первый
Вообще-то я собиралась поехать в школу на маминой машине. Но утром сквозь серые занавески пробились такие яркие солнечные лучи, что я не поверила своим глазам.
В Северной Дакоте большую часть года промозгло и холодно. Погожие деньки настолько редки, что успеваешь забыть, каково это – нежиться утром на солнышке. Может, это и глупо, но меня охватило желание пройтись по солнечной Астерии.
Кое-как причесав торчащие после душа волосы, я застыла у комода. Вещи вытащила наугад. Старую футболку «Рамоунз» и не самые любимые джинсы. Потертые и дурацкие. Я нашла их на барахолке и отдала всего три бакса. Экономия стоила того. Сидели они вполне нормально.
Я никогда не переезжала из города в город, поэтому понятия не имею, что нужно взять с собой в новую школу. Оглядываю комнату, а затем пожимаю плечами. Какая разница? В конце концов, не съедят же меня, если я не возьму пару лишних тетрадей. Ну, а если и скажут что-то, то пожалеют. Школу я никогда не любила. Правда, есть одна проблема: тут я – никто. Нет отца, который бы встал на мою сторону, что бы ни случилось. Нет мамы, которая взорвала бы мозг моим обидчикам своими психологическими примочками. Тут я одна. Меня никто не спасет, не прикроет, придется самой отвечать за свои поступки. А если учесть, что у семьи Монфор здесь не так много друзей…
Спускаюсь по лестнице, скользя ладонями по шероховатым перилам. Этот дом такой старый. Но есть в нем что-то завораживающее. По этим ступеням ходила моя мама, моя бабушка и ее мама. Разве в это так просто поверить? О, нет. Как представлю призрачные тени, гуляющие по мансарде, даже душа леденеет.
– Ари, подойди на минутку, – слышится из кухни голос тети Норин, и я послушно иду к ней, на ходу разминая плечи. Поспать нормально не получилось. Всю ночь ворочалась, думая о том, о чем хотела бы забыть. – Твой завтрак и обед.
Тетя Норин, одетая в свитер и плотные брюки, протягивает мне пакет.
– Спасибо, – благодарно улыбаюсь и прячу еду в сумку.
– Ты прекрасно выглядишь, – Норин смущенно сцепляет в замок руки. Такое впечатление, будто она всеми силами старается выглядеть отрешенной. – Тебе говорили, что ты очень похожа на бабушку?
– Да. Ведь ни у кого в нашей семье больше нет огненно-рыжих волос.
– Глаза у нее тоже были изумрудными, – задумчиво проговаривает тетя, приближаясь ко мне почти вплотную. – Поразительное сходство.
Не знаю почему, сравнение с бабушкой заставляет меня леденеть от ужаса. Будто речь идет не о Силест Монфор, а о чужом опасном человеке.
Я уже собираюсь уходить, но тетя Норин останавливает меня:
– Подожди, совсем забыла! – Шагнув к кухонному шкафу, тетя долго что-то ищет, бормоча себе под нос, и наконец протягивает мне пучок каких-то растений. – Держи.