Мой путь пересекли многочисленные следы раздвоенных копыт. Олени? Может, пойти за ними? Животные могут вывести к человеку. Постояв в нерешительности, я зашагала к своему холму. Следы никуда не денутся, а с холма я могу увидеть что-нибудь полезное.
Прошло, наверно, около получаса, прежде чем я добралась до цели. С меня лил пот, и при этом я страшно замерзла и стучала зубами. Джинсы были заляпаны жидкой грязью до самого пуховика, в сапогах хлюпала вода. Перчатки тоже насквозь промокли – несколько раз я падала в грязь. Холм оказался никудышным, приподнимался над равниной всего метров на шесть, но мне понадобилось собрать все остатки сил, чтобы вползти на него. На самой вершине я упала на колени, негнущимися пальцами стянула перчатки и окунула грязные руки в ближайшую лужу. Руки заломило. Сквозь джинсы и колготки земля обжигала ноги. Очень хотелось лечь, но пуховик все еще было жалко. Отдышавшись и заправив под шапку выбившиеся волосы, я приподнялась на коленях и осмотрелась.
С обратной стороны холм круто обрывался вниз, под ним лежал снег. Прямо на меня по равнине шли люди. Я не заметила их раньше, потому что холм загораживал нас друг от друга. К тому же их одежда по цвету не отличалась от бурой травы, издалека их было просто не разглядеть.
В первую секунду я хотела крикнуть – но крик замер в горле. Никогда не видела своими глазами представителей народностей, живущих в степи, но они в своих традиционных одеждах наверняка выглядят записными горожанами по сравнению с этими дикарями. Нас разделяло метров сто. Можно было разглядеть меховые штаны и куртки, темные волосы, бородатые лица. Их было девятеро, и среди них не было женщин. Они шли гуськом, быстрым легким шагом, глядя перед собой и опираясь на тонкие посохи. Мне захотелось упасть на землю, слиться с ней, чтобы они не увидели меня и прошли мимо.
Один поднял голову. Остановился. Негромко что-то произнес – звук далеко разносился в холодном воздухе, – и вот уже все девятеро стоят и смотрят на меня. Что ж, все-таки это люди. Я выпрямилась во весь рост.
Они шли ко мне, и чем ближе подходили, тем меньше мне нравились. Лица смуглые и в то же время бледные, не европейские и не азиатские: сухие, большеносые, с глубоко посаженными маленькими темными глазами. Нечесаные волосы кое-как перевязаны травой. Трава же торчит в всклокоченных бородах. Куртки и штаны сшиты самым грубым способом из мохнатых, свалявшихся шкур. А на концах посохов – острые наконечники из камня. У нескольких за спиной что-то вроде меховых рюкзаков, видно, что тяжелых.
Разделились, обошли холм с обеих сторон. Все девять пар глаз не отрывались от меня, пока они поднимались наверх. Я и не думала убегать, только отошла подальше от обрыва. Мне не хватит сил даже чтобы спуститься с холма. Поднявшись, они окружили меня кольцом, молча стоят и смотрят. Самый высокий не выше меня, зато крепкие, жилистые. Дышат неслышно, как звери, а вот я до сих пор не могу отдышаться.
– Приветствую, – дрожащими губами произнесла я. Голос сорвался в хрип. Я откашлялась и повторила: – Здравствуйте, друзья. А я уж не знала, где искать помощь.
На всякий случай подняла руки, показывая пустые ладони. Дикари же, надо сразу дать им понять, что у меня нет оружия. А может, нужно, наоборот, оскалиться и зарычать? Но агрессию необходимо поддерживать действием, а я ни на что не гожусь…
Самый маленький – метр пятьдесят пять, не больше, против моих метра шестидесяти двух – передал копье соседу и подошел ко мне. От него пахло кислой шкурой, в морщинах на щеках засохла земля. Грязные пальцы ощупали мой пуховик, джинсы, сапоги, дернули ремень сумки. Он стащил с моей головы шапку и понюхал ее. Отошел, не отрывая от меня глаз, будто я была диким зверем, который может кинуться в любой момент, и медленно протянул шапку тому человеку, которому до того передал копье. Красная вязаная шапочка передавалась из рук в руки. Каждый аккуратно брал ее, внимательно осматривал, нюхал и передавал другому осторожно, как гранату. Они заговорили негромко и быстро на неизвестном языке, подошли ближе, и вот уже все девятеро деликатно, почти нежно прикасаются к моей одежде. Но кожи и волос ни коснулся никто, а когда один протянул руку к моему лицу, маленький рявкнул на него так зло, что я сама отскочила. Он тут же заговорил, обращаясь ко мне. Интонации были незнакомыми, но я решила, что он меня успокаивает. Что ж, не так все плохо. По крайней мере не похоже, чтоб они хотели меня изнасиловать или убить. Я так изнервничалась, что больше не могла бояться. Просто снова опустилась на колени и уставилась перед собой.
Один из дикарей остался рядом со мной, остальные спустились с холма и заговорили, то и дело оглядываясь в нашу сторону. Мой сторож стащил со спины меховой рюкзак и аккуратно положил на землю. Посопел, неуверенно глядя на меня, и присел на его край. Тут же отодвинулся, похлопал рукой по меху. Я поняла, села на эту шкуру, сложила руки лодочкой у груди и благодарно поклонилась. Мужчина подумал, приоткрыв рот, ухмыльнулся и повторил мой жест. Ему явно понравилось, и в следующие несколько минут он то и дело кланялся в разные стороны, держа сомкнутые ладони у горла.
Маленький дикарь бегом поднялся на холм и заговорил со мной. Я честно пыталась понять, чего он хочет, но это было дело нереальное. Он постоял с открытым ртом, глядя на меня сверху вниз, потом потянул за рукав. Пришлось спуститься с холма. Начинало смеркаться. Ветер стих, зато заметно похолодало. Увидев, что я дрожу, один из дикарей отдал мне свою куртку. Под ней на нем ничего не было. Тело казалось вырезанным из дерева, настолько оно было твердое. Они могли бы и голышом ходить, явно холода не чувствуют! Маленький главарь дал мне кусок плохо пропеченного холодного мяса и уселся на землю смотреть, как я ем. Пришлось сжевать эту гадость, хотя пару раз меня чуть не вырвало. Из оружия у них, похоже, одни копья, животных вокруг не видно, так что на другую пищу рассчитывать не приходится. И костер развести не удастся – дерева нет. Как же я доживу до утра?
Остальные тоже поели, запивая мясо водой из ближайших луж. Вода казалась чистой. Кто ее знает, может, в ней полно паразитов и вредоносных бактерий, но другой-то нет, так что и я пила. После еды четверо мужчин поднялись и, ничего не сказав, пошли прочь, в ту сторону, куда уводили оленьи следы. Остальные сидели вокруг меня, негромко переговариваясь. Я разулась, отжала носки и помахала сапогами в воздухе, чтобы хоть чуть-чуть просохли внутри. Ступни тут же потеряли чувствительность. Пришлось обуться и попрыгать, чтобы хоть как-то согреться. Мои товарищи смотрели на все это, как на интереснейший спектакль.
Скоро ничего не стало видно – темно, как ночью в туалете. Мужчины подвинулись ближе ко мне. Я была не против: от них шло хоть какое-то тепло. И когда я улеглась прямо на землю, подложив под голову вместо подушки сумочку, двое из них тут же легли рядом, окутав меня запахом плохо выделанной шкуры. Я было напряглась, но они тут же заснули, мерно задышали. Я собиралась обдумать создавшееся положение и попытаться понять, что же произошло, но усталость и волнение были так велики, что меня сразу сморил сон.
Проснулась от шума. Пятеро моих спутников с пронзительными криками носились туда-сюда. Я в ужасе вскочила, тараща глаза в темноту. Ночь уже не была непроглядной, различались тускло блестевшие лужи и светлые островки снега. Я сразу поняла, в чем дело: со всех сторон к нашему маленькому лагерю подбирались черные тени. С перепугу мне показалось, что их штук двадцать. По глухому рычанию ясно – волки или кто-то еще из собачьих. Маленький главарь толкнул меня на землю и в следующую секунду ткнул копьем тварь, что подобралась слишком близко. Раздался визг, зверь повис на копье, и человеку пришлось отпихивать его ногой. Копье застряло в горле волка, а другой зверь уже прыгнул главарю на спину. Я не успела ничего сообразить – руки сами схватили с земли тяжелый рюкзак и со всей силы ударили зверюгу в бок. Тут же в другой бок ей прилетело копье. Дикарь, которому нравилось кланяться, вырвал свое оружие и повернулся к следующему врагу. Маленький главарь снова сбил меня с ног, встал рядом, сжимая копье обеими руками. Остальные продолжали отбиваться. Пять или шесть черных пятен неподвижно распластались на земле. Еще несколько ударов, визг – и все стихло. Мужчины молча похватали свои сумы, главарь взял меня за рукав и потащил прочь. Мы убегали с места побоища так быстро, будто потерпели поражение и враги в любую минуту могли начать преследование. Возможно, в этом есть смысл, думала я, скача по лужам и не чувствуя больше холода. На шум боя и запах крови придут еще волки. Еды здесь мало; если рядом будут люди – людям не поздоровится.
