Она почувствовала огромное облегчение и в то же время окунулась в бездну отчаяния.

Виола поднялась из-за пустого столика. Она обещала помочь в конторе заняться счетами, перед которыми Клер испытывала священный ужас. Но прежде она должна пойти в свою комнату и побыть одна.

Как он нашел ее?

Почему он пришел?

Почему ушел, не сказав ни слова?

Вернется ли он?

Ханна была в комнате, вешая выстиранное: и отутюженное дорожное платье Виолы.

– Ваша мать просила зайти к ней, как только тот человек уйдет, – сообщила она.

Виола вздохнула.

– Она не говорила, чего хочет, Ханна?

– Нет, – ответила горничная, хотя у Виолы появилось чувство, что она отлично знала, о чем пойдет речь.

Виола снова вздохнула. Ее мать, возможно, хочет поделиться с ней радостью по поводу обещания мистера Кирби помочь ее дочери подыскать приличное место, подумала Виола, открывая дверь гостиной и входя внутрь.

Около камина сидел лорд Фердинанд Дадли.

– Видишь, кто пришел навестить нас сегодня утром, – сказала ее мать, поднимаясь и торопясь ей навстречу. – Думаю, он не нуждается в представлении.

Фердинанд встал и отвесил поклон, а ее мать повернулась к нему с радостной улыбкой.

– Мисс Торнхилл, – произнес он.

– Лорд Фердинанд только что из Сомерсетшира, – объяснила ее мать, – и он пришел выразить мне свое уважение. Разве это не любезно с его стороны. Виола? Он только что рассказывал мне и Марии, как все любят и уважают тебя в «Сосновом бору».

Виола посмотрела на гостя с молчаливым упреком.

– Очень мило с вашей стороны посетить нас, милорд, – спокойно сказала она, хотя в душе у нее все кричало: «Как вы нашли меня? Зачем вы меня нашли?»

– Садитесь, – сказала ее мать их гостю и усадила Виолу рядом с собой на двухместный диванчик. – Я уже объяснила, почему ты не могла жить вместе с нами. – Она вновь посмотрела на гостя. – Видите ли, мой отец был джентльменом, но он потерял свое состояние, сделав неудачные вложения, поэтому нам с братом и мне пришлось самим прокладывать дорогу в жизни. Я тоже была гувернанткой.

Отец Виолы был джентльменом, как и мой покойный муж.

«Мать защищается», – подумала Виола.

– Никто из видевших, как мисс Торнхилл руководила сельским праздником, не усомнится в том, что она леди, сударыня, – сказал Фердинанд, глядя на Виолу смеющимися глазами.

Он продолжал рассказывать матери и Марии о майском празднике в Треллике. Вскоре они обе смеялись и обменивались восторженными восклицаниями. Одной из его врожденных черт была способность очаровывать любую аудиторию. Это раздражало Виолу в «Сосновом бору», раздражало и теперь.

– Мы так рады, что Виола снова с нами, – сообщила ее мать. – Конечно, она, возможно, вновь станет гувернанткой. Мистер Кирби обещал помочь ей найти достойное место, как он уже сделал однажды.

Виола наблюдала за лордом Фердинандом, но он не подал виду, что это имя ему знакомо.

– Тогда я вовремя вернулся в город, сударыня, – заметил он. – Я мог бы не застать мисс Торнхилл, если бы отложил свой визит на более поздний срок.

– Возможно, – согласилась ее мать.

– Могу я просить вашего разрешения побеседовать с вашей дочерью с глазу на глаз, сударыня? – спросил Фердинанд.

Виола незаметно покачала головой, но никто не смотрел на нее. Ее мать встала без малейшего колебания.

– Конечно, милорд, – сказала она вежливо. – Пойдем, Мария, посмотрим, можем ли мы помочь чем-нибудь внизу.

«Мама решила, что он пришел свататься», – подумала Виола, когда ее мать, стоя спиной к гостю, бросила на нее многозначительный взгляд. Потом они с Марией покинули комнату.

На камине неестественно громко тикали часы. Виола сложила руки на коленях и опустила глаза.

– Как вы нашли меня? – спросила она.

– Вы сказали, что ваш дядя держит гостиницу.

Она что, действительно говорила ему об этом?

– Я отправился на поиски вчера утром. Начал с постоялых дворов, и у меня была слабая надежда, что ваш дядя все еще занят этим делом и носит фамилию Торнхилл. Но мне повезло!

Виола посмотрела на него.

– А зачем?

Фердинанд встал, когда поднялась ее мать, и продолжал стоять перед камином, заложив руки за спину. Он выглядел таким могучим, что Виола чувствовала его явное превосходство. Она увидела, как он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Главным образом ради этого, – сказал он, вытаскивая из кармана сюртука какие-то бумаги.

– Сколько раз я должна повторять вам «нет», чтобы вы поверили?

– «Сосновый бор» ваш, – сказал Фердинанд. – Я официально передал его вам. Отныне он принадлежит вам, хотите вы этого или нет. Виола.

Он протянул ей бумаги, но она не собиралась брать их.

Теперь уже слишком поздно. Дэниел Кирби узнал о том, что Фердинанд выиграл имение, и заключил, что если ее отец не изменил своего завещания в ее пользу, он скорее всего не сохранил и данную им расписку. Он решил, что она вновь в его власти. «Сосновый бор» теперь уже не спасет ее. Кирби постарается сделать так, что ренты будет недостаточно, чтобы покрыть все долги ее отчима.

Лорд Фердинанд подошел к столу и положил бумаги рядом с книгами Марии.

– Он ваш, – повторил он.

– Отлично, – сказала Виола, опуская глаза. – Вы успешно выполнили свою задачу. Всего доброго, милорд.

– Виола, – тихо произнес он ее имя, и она услышала, как он в отчаянии вздохнул.

В следующее мгновение Виола увидела, как его сапоги коснулись носками ее туфель, он присел на корточки и взял ее руки в свои. Ей не оставалось ничего другого, кроме как взглянуть в его глаза, которые были на одном уровне с ее.

– Вы настолько меня ненавидите? – поинтересовался он.

Сердце у нее тоскливо сжалось. До этого момента она сама не понимала, как сильно любит его. Не влюблена, а любит.

– Неужели вам так трудно понять, – в свою очередь Спросила она, – что мне больше хочется стать личностью, чем вашей любовницей?

– Я предложил вам «Сосновый бор», – напомнил Фердинанд. – Вы сказали, что он так много значит для вас, потому что его вам завещал покойный граф Бамбер. Вы что же, любили его больше, чем меня? Он, наверное, был так стар, что мог быть вашим отцом.

В ином случае его слова могли бы показаться забавными.

– Дурачок! – сказала Виола, и голос ее прозвучал почти нежно. – Фердинанд, он и был моим отцом. Неужели вы думаете, что я способна принять подобный подарок от любовника?

Его руки сжали ее пальцы, и Фердинанд в изумлении уставился на нее.

– Бамбер был вашим отцом?

Виола кивнула.

– Я не видела его с тех пор, как моя мать вышла замуж за Кларенса Уайлдинга. Отец много болел в последние годы своей жизни и не часто приезжал в Лондон. Однажды он приехал, чтобы посоветоваться с врачом, но все было напрасно. Он знал, что умирает. Я всегда буду благодарить Всевышнего, что увидела его в Гайд-парке, узнала и бросилась к нему, ни о чем не думая. Он объяснил, почему я ничего не слышала о нем все эти годы. И он пытался компенсировать эго, сделать для меня то, что намеревался, если бы мы не были разобщены браком моей матери. Было уже поздно устраивать для меня приличную свадьбу, я отработала четыре года. Но он дал мне «Сосновый бор» и шанс начать новую жизнь. Это был бесценный дар, Фердинанд, потому что он исходил от моего отца. Это был дар чистой любви.

Фердинанд опустил голову и закрыл глаза.

– Это объясняет, почему вы отказываетесь верить, что он не изменил своего завещания, – понимающе сказал он.

– Да.

Фердинанд одну за другой поднес ее руки к своим губам.

– Простите меня, – покаянно произнес он. – Я вел себя как законченный болван, когда ввалился в «Сосновый бор». Мне следовало немедленно уехать. Вы сейчас были бы там – счастливая и спокойная.

– Нет, – искренне заявила Виола. – В сложившейся ситуации вы действовали вполне разумно. Вы могли в первый же день вышвырнуть меня оттуда.

– Поезжайте домой, – попробовал он убедить ее, – поезжайте туда немедленно. И не потому, что я так хочу, а потому что таково было желание вашего отца.