– Вопрос не в том, чтобы найти ее, – сказал он. – Я предложил ей «Сосновый бор», но она не приняла его. Я предложил ей выйти за меня замуж, но она отвергла и это предложение. Я предложил опекать ее, а она убежала. Виола предпочла вернуться к прежней жизни.

– Что это значит? – заинтересовалась Ангелина.

Фердинанд чувствовал на себе мрачный взгляд брата.

– Она была куртизанкой, – сообщил он. – Очень известной до того, как два года назад приехала в «Сосновый бор». И к тому же она – незаконнорожденная. Так что, Энджи, забудь про меня и отправляйся сватать кого-нибудь другого, а теперь давайте сменим тему разговора.

– О, бедняжка, – вздохнула Джейн. – Интересно, что заставило ее вернуться к прежней жизни?

– Я, – заявил Фердинанд.

– Нет, – нахмурилась Джейн и покачала головой, – нет, Фердинанд, только не ты.

– Леди с таинственным прошлым и покрытым тайной настоящим, – высказалась Ангелина, прижав руки к груди. – Как это все интригующе! Можешь быть уверен, Ферди, она так же отчаянно влюблена в тебя, как и ты в нее.

Иначе зачем ей дважды убегать от тебя?

«Женщины!» – подумал Фердинанд, когда Хейуорд начал нудно рассказывать о своей речи, произнесенной им сегодня в палате лордов. Чем старше он становится, думал Фердинанд, тем меньше понимает их.

Даже Джейн и Энджи, взятые по отдельности, могли погрузить его в глубокую меланхолию.

Владелец гостиницы. Он даже не решался предположить, сколько гостиниц в Лондоне. Ее дядя – по отцовской линии или по материнской? Какой хрупкой была надежда, что он носит то же имя, что и она. Он владел гостиницей шесть-семь лет назад, занимается ли он этим и теперь?

Виола не хотела, чтобы ее нашли прежде, чем она объявится вновь как Лилиан Тэлбот, предположил Фердинанд.

И у него не было желания ее разыскивать. Она слишком часто обманывала и отвергала его.

Так сколько же гостиниц в Лондоне?

Он ведь не собирался тратить время на ее поиски.

«Интересно, что заставило ее вернуться к прежней ; жизни?»

Эти слова Джейн не выходили у него из головы.

Почтовая карета покидала гостиницу «Белая лошадь» с громким шумом. Виола и Ханна отошли в сторону, чтобы дать ей проехать, прежде чем войти на мощеный двор. Владелец гостиницы стоял около входной двери и что-то сердито кричал конюху. Затем он обернулся, увидел женщин и расплылся в улыбке.

– Виола! – воскликнул он, широко разводя руки.

– Дядя Уэсли!

Он тут же заключил ее в объятия и прижал к своей широкой груди.

– Итак, ты наконец-то приехала, – сказал он, отодвинув ее от себя, – но почему не сообщила, что приезжаешь? Ктонибудь из нас встретил бы тебя. Привет, Ханна, Розамонда и девочки будут в восторге. – Затем он закричал в раскрытую дверь гостиницы:

– Клер! Посмотри, кто приехал.

Спустя мгновение из дома выбежала сестра Виолы. Она удивительно похорошела, сразу же отметила Виола. Девочка расцвела и превратилась в изящную, хорошо сложенную красавицу с блестящими русыми волосами.

Они обнялись, смеясь и плача от радости.

– Я знала, что ты приедешь! – воскликнула ее сестра. – И Ханна с тобой. Пойдем скорее наверх. Мама так обрадуется! И Мария тоже. – Клер взяла Виолу за руку и повернулась спиной к двери, потом неожиданно остановилась и встревоженно посмотрела на дядю. – Можно я пойду вместе с Виолой, дядюшка Уэсли? Сейчас, когда карста уехала, все тихо и спокойно.

– Отправляйтесь обе, – радушно разрешил он, – Бог с вами.

Сестра провела Виолу к жилым комнатам наверху и к гостиной ее матери. Розамонда шила, сидя у окна, а Мария сидела за столом с открытой книгой. Спустя секунду раздались визг, смех, начались объятия и поцелуи.

– Мы знали, что ты приедешь, – заявила Мария, когда все немного успокоились. – Надеюсь, ты теперь будешь жить с нами.

Мария превратилась из ребенка в юную девушку, обещавшую стать красавицей.

– Ты, должно быть, устала после дороги, – сказала мать, беря Виолу под руку и усаживая ее рядом с собой на диванчике. – Ты приехала из Сомерсетшира? Жаль, мы не знали, что ты приедешь, иначе встретили бы тебя. Мария, дорогая, сбегай вниз и принеси поднос с чаем и печеньем.

Мария покорно вышла из гостиной, хотя ей не хотелось пропустить ни одного момента встречи со старшей сестрой.

– Как приятно вернуться и вновь увидеть вас всех, – заметила Виола. На мгновение она представила дом неким коконом, в котором она могла быть в безопасности от угроз внешнего мира и ото всех воспоминаний. Она думала, вернулся ли Фердинанд домой и обнаружил ли ее исчезновение.

– Все устроится. – Мать потрепала ее по руке.

– Но, похоже, вы все ждали меня, – озадаченно заметила Виола.

Мать сжала ей руку.

– Мы слышали, – пояснила она, – что «Сосновый бор» не принадлежал тебе. Мне так жаль, Виола. Ты знаешь, я возражала против того, чтобы ты приняла его от Бамбера в подарок. Ты была так хорошо устроена на месте гувернантки, но мне больно, что он обманул тебя.

Несмотря на ссору, произошедшую между ними перед ее отъездом в «Сосновый бор», у Виолы было достаточно жизненного опыта, чтобы не судить строго свою мать. Она родила ее. Виолу, когда служила гувернанткой сына Бамбера. Граф отправил ее в Лондон, где она десять лет оставалась его любовницей, пока не влюбилась по уши в Кларенса Уайлдинга и не вышла за него замуж. Жизнь Виолы после этого изменилась к худшему. Не было больше встреч с отцом, которого она обожала. Вместо этого она видела только презрение со стороны отчима. Иногда, будучи пьяным, когда мать отсутствовала, он называл ее ублюдком. Виола узнала о значении этого слова у Ханны.

Прошло лет тринадцать, и однажды она увидела отца, когда тот проезжал в экипаже по парку. Виола импульсивно бросилась к нему и лишь из разговора с ним узнала всю правду. Отец не покидал ее. Он пытался видеться с ней. Он писал ей письма и отправлял подарки, посылал деньги на ее содержание, намеревался направить в хороший пансион, прежде чем подыскать ей достойную партию.

Итак, он узнал правду о своей дочери, о жизни, которую она вела, и причине, побудившей ее к этому. Он встретился с Дэниелом Кирби и оплатил все долги человека, отнявшего у него любовницу и дочь, потом он сделал драгоценный подарок Виоле. Подарив ей «Сосновый бор», он подарил ей новую жизнь.

Мать пришла в ярость. Поначалу Виола была склонна винить ее. По какому праву она изолировала дочь от отца?

Но к тому времени она уже достаточно познала жизнь, чтобы понимать, что человеческое сердце часто без всякого злого умысла ведет человека не в ту сторону. Кроме того, Виола поняла, что мать действовала, не зная истины. Она верила, что у дочери респектабельное место гувернантки в хорошей семье.

Она давно уже простила мать.

– Он не обманул меня, мама, – сказала Виола. – Но как ты узнала о «Сосновом боре»?

– Нам сообщил об этом мистер Кирби, – сказала мать.

При упоминании этого имени Виолу прошиб холодный пот.

– Ты помнишь его? – спросила мать. – Ну конечно, ты должна его помнить. Он часто приходит в гостиницу выпить кофе, не так ли, Клер? Он по-прежнему очень любезен. Я пару раз спускалась вниз, чтобы поговорить с ним. Он очень сочувствует тебе, естественно, мы были заинтригованы. Он рассказал нам, что брат герцога Трешема выиграл у графа Бамбера это имение и отправился в Сомерсетшир, чтобы вступить во владение им. Как зовут брата? Не могу вспомнить.

– Лорд Фердинанд Дадли, – ответила Виола.

Значит, Дэниел Кирби слышал эту историю. Ну конечно, он слышал. Ведь он стремился знать все и вся. Это объясняет внезапное появление нового долга. Он знал, что она вернется в Лондон. Знал, что вновь сможет захватить ее в свои сети.

– Каков этот лорд Фердинанд, Виола? – спросила Клер.

Красивый. Смешливый. Общительный, очаровательный, невообразимо привлекательный. Смелый и лихой.

Добрый. Порядочный. Невинный – удивительно невинный.

– Мы мало знакомы, чтобы я могла судить о нем, – ответила Виола.