– После войны, – не своя взгляда своих искусственных глаз с названия, продолжала эта рыжая, – Та платформа какое-то время ещё продолжала работать, но из-за близости границы стала конечной. Представляешь: сама станция в России, а оборотные тупики – в Азовской Республике! Ха-ха! – грустно хихикнула она, – Поезда просто дальше уехать не могли, и обе стороны закрыли до поры до времени на это глаза. Пока не возвели Стену. Из-за близости границы «Театральную» закрыли, на сей раз окончательно. Грустно вышло – получается, всего десять лет просуществовала.

Слова Настасьи неожиданно прервал донёсшийся откуда-то из соседнего тоннеля чуть слышный, всё нарастающий шум. Стоя в полуметре от края платформы, Саша почувствовал, как мраморный пол под ним начал ощутимо дрожать. Светильники противно задребезжали, в воздух поднялись белые клубы пыли, волосы Настасьи заколыхались от ветра. Удивлённый, Саша хотел спросить, что происходит, но стоило ему открыть свой рот, как из тоннеля позади донёсся оглушительный грохот.

Из выходного портала на полной скорости вылетел поезд метро. Затыкая уши, стараясь не слышать эту громогласную походку, Саша успел заметить: это не шестивагонная «стрела». О нет – состоящий из четырёх соединённых гофрированными «гармошками» секций, состав выглядел очевидно более округлым, нежели его собратья. Чёрная крыша, ярко-чёрные бока с серебристой, блестящей в тусклом свете фонарика окантовкой окон и дверей делали поезд совершенно не похожим на другие. Тем удивительнее было его появление: проехав станцию «Театральная» без остановки, полупустые вагоны стремительно скрылись в тоннеле, оставив после себя медленно оседающую на рельсы побелку.

– Ты ж говорила, станцию закрыли! – оглушённый, Саша громко крикнул абсолютно невозмутимой Настасье.

– Станцию – ответила она, – Но не линию.

– Не понял?

– Ещё раньше, сразу после разделения города встал вопрос, – пояснила южанка, – Как соединить оторванный от основной территории пятачок вокзала… – здесь Настасья сделала короткую паузу, чтобы сдержать рвущийся наружу чих, – С большой землёй. Я тебе уже говорила, что поезда с Октябрьской линии легко могли доехать дальше до «Комсомольской»?

Саша неуверенно кивнул.

– При проведении границы часть Астраханской линии, от «Астраханского переезда» до «Комсомольской» плюс пересадочный с Московской на Октябрьскую «Вокзал», оказались в Южном Саратове. Ты же замечал, что ваши поезда на красной проезжают его без остановки, а на синей – доезжают лишь до «Стрелки»?

– Замечал.

– Кроме одной из платформ «Вокзала», все доставшиеся нам станции были наземными и после бомбардировок разрушены, однако кроме как через тоннели попасть на вокзал было нельзя – не было КПП. Это послужило поводом восстановить всю систему, создав при этом независимую линию метро как коридор, по которому можно было попасть в наш анклав – поведала она Саше, – Поезда идут сначала от «Комсомольской» до «переезда», а там часть из них переходит на ваши рельсы и пиликает уже до «Вокзала». При этом на «Театральной», так как она относится к территории России, не останавливаются, а просто проезжают мимо. Что, собственно, ты сейчас и видел.

Невыносимо чистый английский акцент в голосе Настасьи заставлял Сашу морщиться всякий раз, когда она пыталась произнести по-русски слова со звуками «р» или «ц». Просто не верилось, что за два года жизни в англоязычном государстве обычная русская девчонка так сильно изменила свой же говор. Направив фонарь под потолок, парень увидел повешенный давным-давно сигнальный плафон с надписью «До Комсомольской», когда у него вдруг чуть не остановилось сердце. В голову северянину словно ударила молния прозрения, осознания того, что вообще происходит сейчас – твою мать! Ноги Александра чуть не подкосились от страха.

– Т-т-то есть, мы…

– Да – кивнула ему в ответ Настасья, – Сейчас мы на закрытом перегоне линии сури-Эс…

– Чего? – громко воскликнул Саша.

– Эс-Эс-Эс – South Saratov Subway – на чистом английском выдала южанка, – Отсюда в обе стороны идут поезда до Южного Саратова. Направо – тоннель до «Вокзала», до него отсюда где-то километр под вашей территорией. Налево – показала Настасья рукой, – идут два пути. Один ведёт до станции «Central», бывшего «Астраханского переезда», другой – до закрытой «Парка имени Горького». В ту сторону до границы всего сто метров – дойти можно просто пешком.

По спине Саши мигом пронеслась ледяная волна страха. Осознание того, что он, сам того не желая, забрёл в закрытую, запретную для посещения, зону, будоражила мозг похлеще литра адской смеси колы с кофе, принятой за один присест. Сердце колотилось как бешеное, зрачки глаз расширились до размеров совиных, с каждым вдохом становилось всё труднее дышать. Не чувствуя пяток, Александр ощутил, как почти сравнялся ростом с Настасьей, приготовившись в любой момент отпрыгнуть от неё, как от прокажённой. Голова кружилась от переизбытка кислорода, от осознания всего, что произошло с ним за прошлые пару часов. Это появление в Северном Саратове, экскурсия до заброшенной станции метро, недоговорки – неужели всё к этому и шло? И как он только сразу не понял! Чего ещё было от неё ожидать? Опять наступил на те же грабли, снова попался на уловку ведьмы! Трусливо дрожа, луч фонаря медленно повернулся в сторону Настасьи, но едва коснулся её огненно-рыжей пряди, как вздрогнул и упал.

– Так т-т-ты… – сдавленным полушёпотом, едва выговаривая слова, зашипел Саша, – За этим меня сюда привела?

Испуганно таращась на затащившую его сюда южанку, юноша начал отступать назад: одно неосторожное движение – и она тут же воспользуется этим и тогда ему несдобровать! Одна ошибка – и ему сразу конец! Не сводя с её фигуры ошалелого взгляда, Саша ожидал, что сейчас Настасья начнёт оправдываться, что он всё не так понял, что в планах её никогда не было заманить Александра к себе в Колонию, но вместо этого увидел, как эти зелёные глаза грустно поникли. Печально выдохнув, Настасья виновато опустила взгляд.

– Да.

Прямолинейность жительницы Южного Саратова ничуть не успокаивала, напротив – взвинтила ужас до небывалых высот. Пытаясь броситься бежать, Саша изо всех сил пытался отступить подальше, но отойти больше чем на три метра от Настасьи так и не получилось – ноги просто отказались слушаться своего владельца, застыли на своём месте как вкопанные. Нервно пытаясь достать мобильный, руки то и дело промахивались мимо кармана с телефоном. Отчаянно желая что-нибудь сделать, Саша вновь и вновь натыкался на преграду собственного шока: пойти в Южный Саратов! С ней! После всего, что случилось два года назад! Всей этой войны, хаоса, разрушений! Пойти в логово врага – да как у неё вообще совести хватает предлагать такое? Как только язык повернулся? Неужели ей вконец промыли мозг?

– Послушай, Саш, – видя, что привела своего бывшего в состояние шока, быстро забормотала Настасья, – Не убегай, ты знаешь, всё равно тебя не догоню, и не перебивай меня – просто послушай. Не нервничай, а выслушай меня до конца.

Услышав начало фразы, которая никогда не сулила никому ничего хорошего, парень вновь попытался скорее, пока она не спохватилась, пока ещё не наступил комендантский час, удрать с «Театральной», вернуться домой, признаться во всём маме и больше никогда в жизни не видеть эту чокнутую, но к моменту, когда Саша об этом подумал, тело уже окончательно перестало его слушаться.

– Послушай, Саш – я не собираюсь тащить тебя за собой. Не моя весовая категория, сам знаешь, – немного взволнованно тараторила она, – Я не собираюсь угрожать тебе, заставлять, переманивать на свою сторону или ещё что-то в таком духе. Если ты и пойдёшь туда, то только добровольно…

– Так я тебе и поверил! – крикнул Саша в ответ так громко, что эхо ещё раза три или четыре отразилось от стен обратно.

– Пожалуйста, не перебивай! – с нотками обиды возмутилась Настасья, – Понимаю, тебе непросто: я знаю, через что вы все прошли и до сих пор проходите, что вам о нас говорят, за что нас ненавидите, за что считаете предателями – всё понимаю!