Она привыкла к такому обращению и, забыв обиду, продолжила растирать ногу отца.

- Библус! Я так и знал. Будь он неладен, - с горечью в голосе, почти плача, пробормотал Ходин. - О Боже! Ну почему ты так ко мне несправедлив!

Старик вытащил из-под себя подушку и закрыл ею лицо.

- Мы живы и это главное, а стоит ли переживать, что оказались не в том месте, где ты хотел? - не понимая злобы и боли отца, сказала девица.

- Какая же ты дура!

Он кинул подушку на пол, будто она была виновата в его злоключениях.

- Плакало наше золото!

И старик с неприязнью посмотрел на сундук. Вот оно. Рядом. И было бы его, если бы не эта проклятая буря. Откинувшись и вытянувшись, он громко навзрыд заплакал.

- Так ты объясни, а не пинайся. Я причем? Неужели все так для нас плохо? - Замира вопросительно смотрела на старика. - Ты у нас умный, придумай что-нибудь...

- ... Пошла вон, под царевича! Ты должна знать о каждом его шаге, потаскуха...

- А сам? Почему ты не идешь под царевича? Меня ему отдал Тигран, а не ты. А таких слов, какие говоришь ты, я от него не слышала. Нужен мне этот щенок! - зло прошипела Замира.

Старик успокоился и только тихо всхлипывал. В его голове уже вызревал новый план.

- Ты же знаешь, доченька. Если бы не я, то ты так и гнила бы на тиграновой женской половине. Я о тебе позаботился. Это по моей просьбе Тигран разрешил взять тебя на борт, чтобы ты ублажала Арташеса. Твоя задача - отвлечь его от размышлений о предстоящей встрече в Риме. Это слова Тиграна? - тихо спросил старик и, увидев молчаливый кивок согласия, продолжил:

- Иди и будь всегда рядом. С такой ногой я не смогу выползти на палубу. Ты - мои ноги и руки, глаза и уши. Если ты будешь участвовать в его делах, для нас могут открыться разные возможности... Только смотри, больше молчи, не досаждай ему глупой трескотней. Только по делу. Вы, женщины, когда молчите, ну прямо сфинксы - умы мироздания. Надо стать ему полезной в делах. Это привяжет Арташеса к тебе. Думай головой, если хочешь остаться в живых, при золоте и при богатом женихе. Вот так, моя девочка. Иди. Все мази и бинты - вечером, вместе с рассказом о сегодняшнем дне.

Глава IX

Девятнадцатый век. Дрезден. Осень.

Штаб-квартира Мефистофеля была наполнена ароматным дымом табака. Фауст с наслаждением вдыхал через мундштук кальяна запах шафрана и разглядывал пайсу. Мефистофель расположился в кресле подвинутом поближе к камину, спиной к Фаусту. Откинувшись на мягкую спинку,он с удовольствием вытянул ноги навстречу теплу очага. День прошел и уже не казался таким тяжелым и утомительным.

- Я чувствую, что настало время вопросов и ответов, мой друг, задавайте. - сказал Магистр, глядя на огонь.

Фауст улыбнулся, он уже мог предчувствовать момент, когда Мефистофель пойдет навстречу. Он провел пальцем по медальону и задал первый вопрос:

- Я знаю, что вы никогда не расстаетесь с лупой, она лежит у вас в кармане. Не могли бы вы мне дать ее, чтобы детально рассмотреть этот предмет?

Мефистофель согласно кивнул, он достал из внутреннего кармана костюма лупу со складной ручкой и повернувшись, протянул ее Доктору.

- Ваша наблюдательность похвальна. У меня немного хромает зрение - дальнозоркость. По этой причине я с лупой, действительно, не расстаюсь. Мне кажется, что вы вспомнили эту вещь.

- Видел пайсу во сне.

- В том самом, что Шалангару рассказывали? - спросил Мефистофель.

- Да. Пайcа. - повторил Доктор, и продолжил: - Она называлась раньше именно так и висела у меня на шее, пока Волк ее не отнял.

- Этот предмет ваш по праву. Сегодня было не время говорить о нем, но я передумал и не стал ждать, когда вы будете готовы к этому разговору.

Фауст слушая Мефистофеля в пол-уха, с интересом рассматривал через увеличительное стекло старинные арабские буквы.

- Вы хотите ее мне подарить? - увидев утвердительный кивок, Фауст улыбнулся. - Спасибо. А что здесь написано?

- Воля. Первое Копье охранной сотни Священного Тела Дария. Волю выполнять. Под буквами оттиск личной печати царя.

Фауст задумался.

- Волк это известная в истории личность - Птолемей! А, живот... - Магистр кашлем прочистил горло. - Похоже, я тоже простудился на Библусе.

Доктор почувствовав неладное, обеспокоился.

- Вы были ранены в живот.

Фауст напрягся и затаив дыхание ждал продолжения.

- Волк пытался вас спасти. Этот эпизод из вашей прошлой жизни.

Фауст широко раскрыл глаза и закивал китайским болванчиком, как когда-то любил это делать старый Шалангар.

- Вот как?! - вырвалось у Доктора. - Да. Занимательная картина. Выходит, я был наемником и знавал самого Птолемея?! А как я погиб?

Мефистофель грустно улыбнулся.

- Это не первый случай из истории вашей души, где вы были приближены к особам, имевшим благосклонность императоров. Скоро Библус вам откроет тайну. Только не торопите события. Пусть все идет своим чередом.

- Как скажете, Магистр.

- Возвращаемся к пайсе. Да уж, бывает... Жизнь Прокла оборвалась нелепо. Во всем виновата третья колонна - Страсть! Это ее производная - зависть, убила вас. Она, подобно злому демону моря, полюбила звезду, кстати, ситора - с фарси означает - звезда. Вы попали под обвал, который устроил ваш тайный враг - Джамо. Это он организовал камнепад.

Магистр встал и повернул кресло к собеседнику. Разговор предстоял интересный. Мефистофель смотрел на Доктора с особым вниманием.

- То самое место, где я с вами впервые встретился...Джамо знал о том, что вы будете проходить по дороге и ждал вас в засаде. Он был уверен, что вы будете спасать домашних животных. В живых тогда осталась только собака, которую Каласафед учил водить караван без людей. К тому времени вы многое для них сделали и даже спасли кишлак от зимнего голода.

Фауст печально улыбнулся.

- Вот кто научил шаманов натаскивать собак. Помню, спросил Шалангара, почему у него такая собака умная. Он сказал, что знает секрет самого Каласафеда. Но что было дальше?

- Вас не нашли и на ритуальном огне сожгли куклу. Ваши два оставшихся сына были очень плодовиты, - сказал Магистр, - Они выросли в уважении и почете, которыми вы их обеспечили. Оба ваших сына влились в семьи соплеменников, а ваша звезда - Ситора, так и оставшаяся вдовой, прославилась как художник. Это она выткала ваш образ на ковре. Позже ковер вывешивали на свадьбах позади жениха и невесты. Говорили, что он приносил счастье и красивых сильных детей. А молодоженов, наряжали в золотые украшения, которые так и не попали в руки Александру.

- Я видел эти их, но откуда они взялись в таком количестве? Девушка - невеста с трудом поднимала руки. Вес золота был тяжел. А их женихи после свадьбы, обычно долго жаловались на боль в голове и шее от тяжести короны, которую они не снимали все время, пока длилось торжество. Те украшения, не были третью всего золота, которое я там видел.

Магистр улыбнулся.

- Вернемся к нашему спору.

Фауст сложил лупу и, завернув пайсу в ткань, бережно уложил во внутренний карман костюма. Лупа нашла хозяина.

- Да, вернемся к нашим баранам. Однако, жалко так проиграть пари, - сокрушался Фауст, - Я никогда бы не подумал, что старик окажется нечестным человеком.

- Почему вы так считаете? - спросил Магистр.

- Грех налицо. Непонятно другое. Старик знал, что совершает плохой поступок. Он переступил через понятие 'совесть' и сделал это хладнокровно и целенаправленно.

- Закалка вещь великая. Вот, что значит опыт, - пошутил Мефистофель.

- И все-таки, почему? - задал очередной вопрос Фауст.

- Вы забыли о благих намерениях, которыми вымощен путь в Ад. Старик знал, что Махмадраджаб не будет поднимать шума, потому что не смог поймать старого мошенника за руку. А на слово торгашу никто не поверит. Авторитет старика был куда выше торговца. Следовательно, старик нечем не рисковал. Чайханщик вряд ли бы пошел на такой шаг, если бы не нуждался в деньгах. На днях, перед родами невестки, он одолжил крупную сумму денег своему брату, который собирал их для выкупа сына. Твоего друга, кстати - Говору. У старика был средний сын, который погиб на войне с русскими. Сочувствие горю перевесило. Вот так и случился обман. Бобо Саид-али еще не знает, что его племянник уже никогда не вернется домой, погибнув под камнепадом.