Литмир - Электронная Библиотека

- Тогда я останусь здесь, с вами.

- Нет, Дэни, ты должен с этим покончить. Ты должен взять себя в руки и постараться все исправить. Папа очень сердится на тебя.

- Но ведь мы можем быть снова вместе, снова быть семьей! Я могу приходить каждый день. Эмили что-нибудь придумает. Да, Эм?

Эмили молча посмотрела на меня и грустно опустила глаза.

- Тогда я сам все придумаю!

- Дэн, ты должен это прекратить, - строго сказала мама. - Пока не поздно...

Я почувствовал, как вдруг стали слабеть ее объятия. И еще сильнее пытался обнять, еще крепче сжать руки, думая, что так смогу ее удержать. Но с каждой секундой я отчаянно понимал, насколько это напрасно. Мое сердце разрывалось от боли вновь и вновь. Но это была та боль, от которой я не отрекся бы, даже сидя на электрическом стуле.

Мама отступила на шаг, отчаянно опустив руки. По ее щекам катились огромные, полные горечи, тоски и боли слезы.

- Я люблю тебя, Дэни... - прочитал я по ее распухшим от слез губам.

- И я люблю тебя, мама... - мысленно произнес я, не в силах пошевелиться.

Я смотрел на нее не отрываясь. Хотел сохранить в памяти совсем свежие воспоминания о ней. Я чувствовал себя маленьким ребенком, беспомощным и отказывающимся принять то, что ему навязывают.

Я потерял ее во второй раз...

Проснулся я в слезах. Подушка была мокрая, а воспоминания о встрече с мамой настолько реальны, что я не сразу понял, что нахожусь в своей комнате.

Меня будто вырвали из привычной мне обстановки, обмакнули в сон, и вернули обратно. И сейчас я уже не понимал, где сон, а где реальность.

Но не это мне казалось странным. Я не мог найти оправдание тому, что знаю наперед все события сна. Будто подсознание играло со мной в совершенно не смешные шутки, забрасывая в какое-то неведомое пространство, где меня поджидала Эмили, которой почему-то взбрело в голову, что она знает меня лучше всех, и что имеет право спорить со мной и чему-то учить.

Кого-то мне это напоминало. Ах, да. Мой внутренний голос. Я, думаю, они бы поладили. А, может, наоборот. Перегрызли бы в спорах друг другу глотки. Не хочу показаться злым и бездушным, но такая развязка меня вполне бы устроила. Я бы разом избавился от них обоих.

Немного придя в себя, я заметил, что уже давно наступило утро.

На мобильнике, с отключенным еще вчера звуком, было несколько пропущенных. От Троя и Саймона.

Не раздумывая, по какому поводу такая тревога, я быстро набрал номер Саймона.

- Дэн, где тебя носит, черт возьми!? Мы уже хотели 911 вызывать! - ответил он после первого же гудка.

- Что случилось-то? Никто же не умер?

- Еще бы полчаса и от разрыва сердца умерли бы два твоих лучших друга, - пытался пошутить Саймон, но все еще не мог избавиться от серьезного тона. - Где ты был?

- Я? Дома. Спал.

- Спал он! Мы уже подумали, что после вчерашних новостей что-то случилось.

- Да нет, все в порядке, - я сделал паузу. - Слушай, Сайм, можно тебя кое о чем попросить?

- Проси о чем угодно.

- Ты не мог бы показать, где похоронена Ками?

- Дэн, ты уверен, что тебе это нужно? - после нескольких секунд молчания сказал он. - Это ведь прошлое... Это даже уже не твое прошлое.

- Мне очень нужно.

- Хорошо. Если для тебя сейчас это действительно важно, ты можешь на меня рассчитывать.

Из дома я вышел гораздо раньше, чем за мной заехал Саймон. Я не мог больше находиться в этой бетонной коробке, чувствуя себя в ней похороненным заживо.

Каждый день стремительно приближал лето, но сегодня будто кто-то остановил время. Меня окружала грязная серость умирающей в муках весны. Даже деревья и разноцветные машины теряли свою красочность, превращаясь в серое размазанное пятно, на которое медленно падали такие же серые капли дождя.

Небо, словно затянутое без единой дыры мешком, казалось, вот-вот обрушится на землю от собственной тяжести.

Мимо пробегали прохожие, низко опустив головы, будто пытались что-то рассмотреть под ногами. Их лица казались безжизненными и холодными, как дующий зимой с реки ветер.

Лишь только сев в машину, я ощутил на себе все значение слова тепло.

Не говоря ни слова, Саймон лишь с грустью посмотрел на меня, и медленно тронулся с места.

Чем ближе мы подъезжали к кладбищу, тем сильнее дождь заливал лобовое стекло. Пришлось даже сбросить скорость. Дальше капота уже почти ничего не могли разглядеть. Дождь будто сошел с ума, сооружая перед нами непроходимую стену.

Саймон заметно нервничал, постоянно поглядывая то в боковое, то в зеркало заднего вида. Находясь за рулем, он не любил рисковать ни своей, ни тем более чужой жизнью. А сейчас происходило именно это. Он сбавил скорость до минимума, при этом выключив радио, которое и без этого почти не было слышно.

Я сидел молча, боясь разозлить его. Он был к этому уже очень близок. И злился бы не на меня, и не на то, что согласился мне помочь. Он бы злился на самого себя, что не может найти выход из сложившейся ситуации.

В напряженной тишине мы ехали несколько минут, пока машина, не налетела на огромную лужу и, немного покачнувшись сначала вправо, а потом влево, резко не выскочила на встречную.

В одно мгновение, будто по щелчку, стена ливня рассеялась. И только наши глаза привыкли к новой картинке, как мы увидели огромный мчащийся на нас грузовик. Мы оба закрыли глаза, ослепленные ярко-желтым светом фар. Я ощутил то самое чувство, когда сердце уходит в пятки, и перед тобой проносятся невероятно яркие кадры из жизни. Я машинально схватился за края сидения, ожидая столкновения.

В этой неразберихе, я, словно находясь в коматозном состоянии, уловил лишь ругательства Саймона, после которых яркий свет резко погас.

Я думал, что умирать будет больно...

- Дэн, ты в прядке? - услышал я снова его голос.

- Мы уже умерли? - медленно открывая глаза, спросил я.

- Мы здесь самые живые, Дэн, - сказал спокойно Саймон, включив дворники, сметающие воду со стекла.

Мы смотрели прямо перед собой, все еще находясь в шоке от чуть не столкнувшейся с нами смерти.

- Мы и, правда, здесь самые живые, - еще раз повторил он, и заглушил машину.

В двух метрах от нас возвышались кованые необычным узором ворота. Смотря отрешенным взглядом в приоткрытую дверь, сквозь плотную стену дождя я видел вдали мрачные верхушки памятников. Кое-где на могилах, врастая в еще замерзшую, местами покрытую грязным рыхлым снегом землю, виднелись свежие цветы. Все эти картинки впивались в глаза, наслаивались друг на друга, желая остаться в памяти навсегда. Несколько дней назад, когда я приезжал сюда к родителям, почему-то ничего этого не заметил.

Наверное, за всю жизнь я не появлялся в подобных местах настолько часто, чтобы уже ничему не удивляться.

XV ГЛАВА

В машине мы просидели около часа. За это время дождь несколько раз затихал, роняя на стекла лишь мелкие, почти незаметные капли. Но потом, после недолгой передышки, снова начинался с еще большей силой. Можно было бы, конечно, развернуться и мчаться отсюда без оглядки, стараясь забыть все, что нас сюда привело. Но я был настроен решительно и серьезно. Если не доведу начатое до конца или более того, брошу эту затею, то в будущем, уверен, не смогу себе этого простить.

В полной тишине мы, словно под гипнозом, наблюдали, как дворники, жалобно поскрипывая, сметали со стекла воду. Они, как маятники, притягивали наши взгляды, заставляли мысли рассеиваться и уноситься далеко за пределы сознания, усыпляя страх и тревогу.

Когда дождь закончился, мы выждали еще контрольные десять минут, и только тогда осмелились выйти из машины. Коснувшись земли, ноги тут же увязли в грязи. Стараясь не поскользнуться, мы быстро дошли до ворот, на той стороне от которых виднелся асфальт.

Сделав несколько шагов, я понял, что не знаю, куда идти. Мне стало стыдно. Я остановился. Саймон молча обогнал меня и пошел вперед. Я почувствовал облегчение от того, что он понял все без слов, и мне не пришлось начинать нелепый разговор.

33
{"b":"540640","o":1}