- Эй! - вдруг раздалось откуда-то сбоку, из-за деревьев. Голос был мужским и очень усталым. - Кто там идет, люди добрые али тати какие?

- Интересно, если бы тати, что бы он тогда делал? - пробормотал Сони.

Виньес хмыкнул.

- Мы из Квенидира, идем до ближайшей деревни, - хрипло прокричал Кален.

- Ох, спасибо Небесам, значит, добрые люди! - обрадовались в темноте. - Помогите мне, бедному, тоже туда добраться! Разбойники на меня тут набросились, все отобрали, избили, нога болит, не могу сам дойти! Только ползти, да и на то уже сил нет! Я отдохнуть хотел и спрятался, чтобы меня новые разбойники не нашли да не убили... Я тут вот! Подсобите, добрые люди, во имя нашей Богини-Матери Альенны!

Из-за придорожного кустарника высунулась машущая рука. Самого человека было не видно - мешали ветки и темнота.

- Брешет, - уверенно произнес Сони. - Там с ним подельники.

Один из любимых способов обвести дурака вокруг носа и забрать все его вещички - это притвориться человеком, которому срочно требуется помощь. Прохожие, искренне проникшиеся бедой незнакомца, обычно теряли бдительность и становились легкой добычей. Сыграть роль обездоленного, да так, чтобы тебе сразу поверили, было непросто, и у "ограбленного разбойниками" в этом явно не было опыта. Вполне вероятно, что практиковаться он начал только сегодня.

- Сех, подними щит вокруг Виллеты и Кийдана, - тихо приказал Кален.

Созданная сехеном золотистая пелена окружила переступившего с ноги на ногу коня и двух женщин с проснувшимся мальчиком, который удивленно смотрел на мужчин. Командир удовлетворенно кивнул.

- Хорошо. Я проверю, что с этим "избитым".

Кален шагнул к кустам. Благо он предусмотрительно окутал себя магией из Сердца Сокровищницы, потому что на дорогу с воплями выскочили восемь человек. Среди них Сони с изумлением обнаружил двух сехенов. Один из них был неприметным и держался позади второго, не обратить внимания на которого было невозможно. Толстая баранья шуба с поднятым меховым воротником прибавляла ему размера, делая похожим на быка, и он казался гигантом для своего низкорослого народа. Его некрасивое, приплюснутое лицо с маленькими глазками заросло рыжими волосами; в темноте белели оскаленные зубы. Вооружен он был, как и большинство его товарищей, топором. Лишь один из налетчиков, еще совсем мальчишка, с падающими на лицо грязными каштановыми прядями, держал на тетиве лука стрелу, и один был с мечом - девятый разбойник, тот самый, которого "избили". Он нарочито медленно, с безмятежной улыбкой на губах вышел из-за кустарника, наставив на Калена клинок.

Кийдан, стоило появиться разбойникам, вскрикнул и задергался в седле. Старуха, стискивая его, чтобы он не свалился, запричитала:

- Ох, милостивые боги, да что же это такое-то, одна напасть другую обгоняет... Да сохранит нас великая Богиня-Мать...

Конь всхрапнул и ударил копытом. Сони подозревал, что если бы не Ниланэль, которая вцепилась в узду, то животное уже бы галопом скакало к деревне. Ирьяс придвинулся к Виньесу, спрятавшись за его спину. Маг, уже потянувшийся к магии Сони и державший наготове дротики, раздраженно оглянулся, но промолчал.

- Бросьте оружие и отдавайте все свое добро! - потребовал "избитый". - Будете сопротивляться, я зарежу этого северянина, а потом мы и всех остальных покромсаем. Вы у нас не первые.

В подтверждение своих слов он продемонстрировал запястье с костяным браслетом, почти полностью покрытым зарубками. Судя по всему, этот молодой северянин от силы восемнадцати лет был предводителем шайки. Сони, глядя на него, покачал головой - в нем было легко узнать многих могаредских воров, которые отправились на погребальный костер гораздо раньше, чем подошел их срок. Нахальный взгляд, развязные движения, бородка и усы, отращенные только потому, что это прибавляло взрослости, и прущая изо всех дыр самоуверенность. Свора у него была под стать - сплошь сопляки, оборванцы, которыми нетрудно управлять. Самому старшему на вид исполнилось лет двадцать пять, и оказался им сехен в бараньей шубе. На матерых разбойников никто из них не походил, а какова банда - таков и главарь. Сони на золотой поспорил бы, что по меньшей мере две трети зарубок на его браслете сделаны для похвальбы. А то и все.

- Я тебя знаю, - Сех внезапно указал на "быка". - Я поймал тебя в Квенидире, когда вы грабили дом. Что ты тут делаешь? Ты ведь поклялся Прародителем, что присоединишься к добровольцам Энтарина, поэтому тебя и отпустили из тюрьмы!

В его голосе звучало возмущение, смешанное с искренним недоумением. Для сехена преступить клятву, в которой упомянуто имя Сатоса, было ужаснейшим святотатством и настоящим преступлением. Однако "быка" это не остановило. Не волновало его и то, что он направлял острие топора на сехена, готовясь нарушить еще один из страшнейших запретов - убивать соплеменников.

- Чтоб меня раздавило, - выругался "бык", шагнув назад. - Гирдин, мы неправильных беженцев поймали. Это, побери их Бездна, проклятые солдаты, да еще и маги!

По разбойникам, наконец-то заметившим синие мундиры гвардии и коричневый - стражи, прошла волна беспокойства - они стали переминаться, кое-кто убрал оружие, вздрогнула стрела на слабо натянутой тетиве. Все уставились на главаря, с лица которого сразу исчезла беззаботность. Он перетрусил, но признаться в этом и тем более приказать своре отступить означало упасть в глазах подельников и потерять свою банду, а в худшем случае к утру обнаружить в своей спине нож. Поэтому единственное, что оставалось Гирдину, - продолжать фарс, чего бы это ни стоило.

- Ты ошибся, Хид, - с фальшивым равнодушием сказал он. - Это просто беженцы, которые вырядились в солдатские мундиры.

- Идиот, - тихо произнес Кален. - Виньес, начинай.

Они одновременно взмахнули руками, оплетая оружие нитями. Не успели грабители моргнуть, как возле Виньеса сама собой выросла куча топоров. Сверху аккуратно приземлились лук и меч.

- Великая Бездна! - сдавленно вскрикнул один из бандитов, когда из его ладоней выдернуло древко.

Он попытался удрать в лес, и его тут же против воли развернуло обратно. Потоки магии невидимыми веревками стягивали разбойникам руки и ноги, так что те не могли двинуться и беспомощно застыли перед теми, кто должен был стать их жертвами. Участок дороги наполнился отборными ругательствами; четверо из разбойников сразу начали хныкать и божиться, что они больше никогда в жизни на ближнего своего руку не поднимут. Молчал, прикусив губу, лишь Гирдин. Наверное, боялся опозориться перед товарищами, выпрашивая снисхождение.

Кален, проигнорировав все просьбы и проклятия, повернулся к спутникам.

- Ниланэль, ты знаешь этих недоумков?

Женщина всмотрелась в разбойников.

- Только Лидди, - она указала на патлатого лучника. - У него добропорядочные родители. Они будут очень страдать, если он погибнет. Лидди, тебе не стыдно так их подводить?

Лучник отвел глаза, не вымолвив ни слова.

- Значит, по крайней мере одного не убиваем, - громко подытожил Кален. Когда кто-то из разбойников застонал, на его лице появилась хищная улыбка. - Парни, - он посмотрел на подчиненных, - есть какие-нибудь идеи по поводу остальных?

- Надо забрать у них еду, - быстро произнес Сони. Живот согласно заурчал.

- Ограбить грабителей? - усмехнулся Виньес. - Неплохо. Нужно взять оружие, теплые вещи, которые нам нужны...

- Эй, эй! - Гирдин встревоженно забился в волшебных путах. - Вы не можете у нас все отобрать! Вы думаете, мы от хорошей жизни на дорогу вышли? У нас у самих ничего нет!

- Один из вас позавчера залез в дом купца Торгейла! - обвинил его Сех. - Когда мой патруль вас нашел, он и несколько других квенидирцев уже почти всё вынесли!

- Проклятый предатель! - Хид плюнул в него, но плевок не достиг цели. - Мы не грабили, а забирали то, что нам причитается! Переметнулся на сторону врагов и теперь защищаешь их золотишко, надеясь, что тебе тоже перепадет?