- Я маг и должна присоединиться к королевской армии, чтобы бороться с када-ра. Я пойду с вами.

- А твоя мать?

Ниланэль оглянулась. Виллета в этот момент складывала из пальцев сложные фигуры, иллюстрируя свою историю. Мальчик, впервые проявивший какую-то эмоцию, кроме слез и угнетающего молчания, с интересом следил за тем, как старуха смешно кривит морщинистое лицо и пытается говорить на разные голоса. Он не замечал, как пожилая северянка покачивается от измождения и потирает костлявыми ладонями замерзшие ноги. Долгий путь она не преодолеет и будет постоянно задерживать спутников.

- Если вы позволите, лейтенант Кален, она пойдет со мной, - извиняющимся тоном ответила Ниланэль. - Все равно ей пока не вернуться в Квенидир, чтобы сложить для отца погребальный костер.

- Ладно. А ребенок?

Теперь Кален пристально изучал Сони. Он спрятал глаза, притворившись, будто разглядывает дорогу. Ну да, спасти ребенка была его идея... Он же не думал, что мать ребенка погибнет, а мальчишка после этого окажется круглой сиротой. Днем Кален уже отводил Сони в сторону и угрюмо предлагал поразмыслить о том, куда девать этого пацаненка. Если по-разумному, то его следовало оставить в первой же деревне. Но что дальше? Безногий сирота нужен никому не будет - это лишний рот и кипа забот. Сони становилось дурно, когда он представлял, как ребенка кто-нибудь выкинет на край деревни, чтобы тот ночью околел от холода. Взять такую обузу с собой, чтобы этого не случилось, отряд не мог. А даже если и потащат они его за собой, в крепости - или где там временно разместился Ламан - калеку ждет та же судьба, что и в деревне.

- Так что с ребенком? - хмуро повторил командир.

Сех набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но все, что он выдохнул, было грустное "Ох, Сатос..." О последствиях своего сострадания задумывался не только Сони.

- Я возьму Кийдана себе, - Ниланэль, глядя вниз, теребила кончик толстой косы. - У меня два года назад сын утонул. Пускай у моей матери будет внук, хотя бы такой...

- Значит, определились, - с явным облегчением сказал Кален. Он встал с валуна, и теперь его не по годам стройная, крепкая фигура возвышалась над спутниками. Окинув их взглядом, командир приказал: - Тогда подготовьте мальчика, я усажу его на коня, и выдвигаемся. Время не терпит.

Он произнес это строго, но его голос был бодрым, словно впереди их ждала легкая прогулка, а не изнурительное путешествие по морозу. Сони улыбнулся. Все-таки было у Калена сердце, каким бы жестоким он иногда ни казался. Все-таки переживал он из-за этого несчастного Кийдана, что тот замерзнет до смерти, выброшенный на опушку леса.

Долгие поиски Ламана теперь представлялись не в таком мрачном свете. На дорогу, которая огибала Квенидир и выводила на север, Сони смотрел почти весело. Пока отряд вместе, пока им не нужно никого бросать на произвол судьбы, они справятся с чем угодно.

* * *

Солнце коснулось гор и начало сливаться с ними, медленно закатываясь в лежавшую за их границей Бездну. Отряд спустился с пригорка и пошел по низине, со всех сторон огороженной холмами. Только что, наверху, еще был день, а здесь мгновенно наступили сумерки. Сони поежился. Он ничего не имел против ночи, но в сгустившихся, удлинившихся тенях ему мерещились подкрадывающиеся када-ра. Судя по тому, как напряглись, заозирались спутники, такое впечатление складывалось не только у него.

По тракту гвардейцы шли где-то с полчаса. Он вел в Пеллетан, крупный город, который находился в нескольких днях пути отсюда, и был усеян россыпью маленьких селений, жавшихся к крупному торговому пути. Многие беженцы отправились из Квенидира именно этой дорогой, и ее настолько истоптали, что оставалось лишь гадать, проходили тут солдаты Ламана или нет. Спросить было не у кого - если какие-то потерянные путники и встречались в такой близости к городу, то они только разводили руками. До деревни, где магам могли что-то рассказать, идти надо было не меньше часа, а то и больше.

Сони широко зевнул. Занять себя на дороге было нечем - знай себе переставляй ноги да мечтай о том, как окажешься где-нибудь в тепле, в мягкой кровати и с миской горячей мясной похлебки в руках.

Погрезить о чем-то таком, чтобы отвлечься от усталости и голода, было самое время. Сони с удовольствием это даже обсудил бы, но за последний час в отряде установилось гнетущее молчание, которое не располагало к легкомысленным беседам. Хлюпавший носом Виньес еле держался на ногах. Его было бы неплохо посадить на мерина, но там, скрючившись в неудобном седле и постоянно прикрывая ноги рваной зеленой юбкой, уже сидела старуха с дремлющим Кийданом на руках. Стражница, ведшая коня под уздцы, тяжело вздыхала и изредка вытирала увлажнившиеся глаза, вероятно, вспоминая о погибшем отце. Кален, которого окружали светящиеся потоки из снова набравшего силу Сердца Сокровищницы, просто шагал вперед - четко, размеренно, и казалось, что он ни о чем не думает. Сех, самый бодрый из спутников, старался идти сзади, лишь бы не пересекаться с ним взглядами. Командир сделал вид, будто не слышал обвинения, что он ничем не лучше када-ра, но сехен и сам себе оказался отличным судьей. Или, может быть, он все еще переживал свою обиду на безразличие Калена. Более или менее довольным выглядел один Ирьяс, но этот нервный человек вызывал у Сони ощущение брезгливости, и общаться с ним не хотелось.

В животе заурчало от голода. Сони опустил веки, прогоняя мысли о пустом желудке и ноющих ногах, и зашагал по утрамбованному тракту с закрытыми глазами. На кровати, где он будет лежать, обязательно нужны подушка и перина, а не какой-нибудь там соломенный тюфяк. Похлебка будет горячей, чтобы паром исходила, и в ней будут плавать крупные куски мяса, да с сальцем, чтобы понаваристее было... О чем еще можно мечтать? Разве что о податливой женщине, но это уже совсем несбыточное желание.

- Твоя магия - почему она не пропала с наступлением ночи?

Он вздрогнул и внезапно обнаружил, что обогнал спутников, оказавшись наравне с Ниланэль. Та внимательно смотрела на исходящую из его груди струйку энергии. Сони невольно прижал к этому месту ладонь, словно магию можно было таким образом спрятать.

- Я храню маленький майгин-тар. Очень маленький, - добавил он, чтобы у стражницы было меньше поводов позариться на камень королей.

Патрульные, облизывающиеся на эту дамочку, описывали ее как честную и ответственную. Однако за жизнь Сони повидал немало людей, которые выглядели чуть ли не пресветлыми када-ри, а на деле оказывались исчадиями Бездны.

- Откуда он у тебя? - удивилась стражница.

- Мы же особый отряд, вот, назначили меня его хранителем, - соврал Сони. - Так уже давно повелось, с тех пор как этот кристалл у нас был всего один.

Ниланэль ничего не ответила. Поверила она или нет, было непонятно. Он, во всяком случае, сам бы себе не поверил, но Кален приказал рассказывать всем именно эту версию, как самую правдоподобную.

- В этой низине темно совсем, и холмы вокруг, - нарушив молчание, плаксиво сообщил Ирьяс, как будто все это было неочевидно. - Как мы заметим Детей Ночи?

- Никак, - ровно ответил Кален. - Думаю, на таком расстоянии от Квенидира нам нужно бояться уже не када-ра, а разбойников и мятежников Таннеса.

- Но вы же нас защитите от них? - с надеждой спросил младший судья.

- Возможно. Будьте начеку.

Этот ничего не обещающий ответ заставил Ирьяса вжать тонкую шею в плечи и пристально вглядываться в древесные стволы, между которыми собирался ночной мрак. Судья принял слова Калена за чистую монету, однако Сони счел их пустой угрозой, предназначенной только для того, чтобы никто не расслаблялся. Наступала ночь, и хотя она должна была оказаться ясной и лунной, скоро в чаще хвойного леса будет так темно, что хоть глаз выколи. Вряд ли кто-то рискнет нападать в такое время, когда передвигаться можно только на ощупь и легко вместо врага, не разобравшись, ранить союзника.